Хроника событий 1937 года
15.10-21.10. По далеко не полным сведениям, которые удалось собрать создателям базы данных "Жертвы политического террора в СССР", из арестованных с 15.10 по 21.10 осуждено 9667 человек, из них расстреляно 4854 человека.
16.10. Арестован первый секретарь Башкирского обкома ВКП(б) Я. Б. Быкин. Расстрелян 10 февраля 1938 года.
16.10. Арестован первый секретарь Татарского обкома ВКП(б) А. К. Лепа. Расстрелян 9 мая 1938 года.
16.10. Арестован епископ Чистопольский Иоасаф (в миру И. И. Удалов). Расстрелян 2 декабря.
17.10. Арестован нарком просвещения РСФСР А. С. Бубнов. Расстрелян 1 августа 1938 года.
17.10. Арестован обновленческий митрополит Ульяновский Иоанникий (в миру Ф. С. Соколовский). Расстрелян 15 января 1938 г.
18.10. Арестован обновленческий архиепископ Череповецкий и Тихвинский Николай (в миру Н. С. Елпидинский). Расстрелян 14 декабря.
18.10. Арестован нарком оборонной промышленности М. Л. Рухимович. Расстрелян 29 июля 1938 г.
21.10. Арестован нарком внутренних дел Туркменской ССР старший майор госбезопасности Ю. Л. Зверев. Расстрелян 7 сентября 1938 года.
Из воспоминаний заместителя генерального конструктора Л. Л. Кербера
Мне пришлось прожить в "шараге", созданной Берия вокруг крупнейших русских авиационных специалистов, четыре года... Следует попытаться ответить на один вопрос — какова первопричина, вызвавшая появление шараг? ...Государственный бюрократизм — эта раковая опухоль, проникшая к тридцатым годам во все звенья партийного и советского аппарата,— сделала его к этому времени в сфере научного и технического прогресса недееспособным. В сфере применения массового человеческого труда иллюзия прогресса еще сохранилась. Сталинские каналы, первые гидростанции, железнодорожные пути, комсомольские города, воздвигаемые горбом и лопатой рабского труда с его чудовищно низкой производительностью, хотя медленно, но входили в строй. Хуже было с автомобильными и тракторными заводами. Корпуса их возводили быстро, а наладить ритмичную работу годами не могли. И уж совсем скверно было в области разработки и создания образцов новой прогрессивной техники. Тут дело шло к явному провалу.
Даже государственные оборонные конструкторские бюро, ставя перед наркоматами проблемные вопросы, натыкались на молчание косного неповоротливого аппарата. Становилось ясным, что, если все подобные КБ не подчинить такой организации, которую боятся все, дело может кончиться печально. Известно, что такая организация всегда была одна — ЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ. Когда конструктор обращался за помощью в верха, его запрос тонул. Когда же под таким запросом стояла подпись Ягоды, Ежова или Берии, Сезам открывался мгновенно, и задача выполнялась с необыкновенной быстротой.
Испытав подобную схему на работниках пресловутой Промпартии и убедившись, что она обладает высоким КПД, шараги возвели в ранг панацеи — "пока мы (НКВД) не взялись за классовых врагов, они вредили и тормозили движение страны вперед". Ведь нельзя же было признаться, что вредила и тормозила та самая идея, которая априори была возведена в степень беспорочной. Итак, "стоило нам разоблачить врагов, как они тут же раскаивались и брались за дело". Создавалась идеальная модель, доступная пониманию многомиллионного темного народа: безупречный государственный аппарат, классовые враги, гуманный меч пролетарского правосудия, он занесен, но раскаивающихся не карает. Они (враги) изолируются, постигают новую идеологию, а перевоспитанные приносят на алтарь свободного отечества свои знания и способности...
Как-то зимой, вечером, из ворот одной из московских тюрем выехала машина. Это был не "черный ворон", а обычный пикап. Пятеро заключенных с вещами сидели, опустив головы. Куда, зачем? Поколесив по Москве, машина остановилась у глухих железных ворот на ул. Салтыкова и просигналила. Вышел охранник в форме НКВД, переговорил с офицером, сидевшим рядом с шофером, и пикап въехал на территорию завода N156 НКАП... Обхождение вежливое: "Садитесь. Вы прибыли в специальную тюрьму НКВД, ЦКБ-29. Прочтите правила внутреннего распорядка и распишитесь"...
Открывается дверь, человек полтораста, сидящих за столами, покрытыми белоснежными скатертями, одновременно поворачивают головы, кто-то вскрикивает, кто-то бежит навстречу, много знакомых, дружеских лиц, к нам тянутся руки... Постепенно буря стихает, и мы можем оглядеться. За разными столиками находим: А. Н. Туполева (арестован 21 октября 1937 года.— "Власть"), В. М. Петлякова, В. М. Мясищева, И. Г. Немана, С. П. Королева, А. И. Путилова, В. А. Чижевского, А. М. Черемухина, Д. С. Макарова, Н. И. Вазенкова — одним словом, весь цвет русской национальной авиационной мысли. Сотни дружеских глаз смотрят в нашу сторону, как бы успокаивая, теперь все будет хорошо. А меня берет оторопь — значит, это правда, значит, все они — арестованы, но ведь это — катастрофа!
Командует этим предприятием — нельзя же говорить в самом деле "руководит" — полковник НКВД Григорий Кутепов, бывший слесарь-электрик завода N39. В 1932 году, когда на этом заводе было создано ЦКБ-39 НКВД, куда свезли арестованных Н. Н. Поликарпова, Д. П. Григоровича, Б. Н. Тарасовича, А. В. Надашкевича, И. М. Косткина, В. Л. Коровина, В. С. Денисова и других, Кутепов стал одним из мелких охранников. Видимо, он "работал над собой" и стал крупным специалистом, если с 1932 по 1937 год вырос настолько, что смог стать "руководителем" ЦКБ-29... Нас же, новичков, интересовала история ЦКБ, и мы тоже задавали вопросы. Несколько позднее А. Н. Туполев, зайдя вечером к одному из засидевшихся на рабочем месте зэков, рассказал:
"В эмбриональной фазе нас отвезли в Болшево, помнишь ту коммуну из фильма "Путевка в жизнь"? Кого там только не было: корабелы, танкисты, артиллеристы, химики... Так вот, через пару дней меня вызвали к начальству, и получил я первое задание — составить список известных мне арестованных специалистов. Откровенно говоря, я был крайне озадачен. Всех арестованных до меня я знал, а после? Не выйдет ли так, что по моему списку посадят еще Бог знает сколько народу? Поразмыслив, я решил переписать всех, кого я знаю, а знал-то я всех. Не может же быть, чтобы пересажали всю авиапромышленность? Такая позиция показалась мне разумной, и я написал список человек на 200. И что же ты думаешь, оказалось, что за редким исключением все они уже за решеткой. Да, знаешь, размах!"