Традиционный вопрос, какая администрация в Белом доме — республиканская или демократическая в большей степени будет отвечать российским интересам, сегодня вроде бы неуместен: неужели кому-то до сих пор не ясно? Учитывая, что республиканец Митт Ромни наговорил кучу гадостей в адрес Москвы, а демократ Барак Обама, по крайней мере, на словах остается сторонником стратегического партнерства с Россией, создается впечатление, что победа Ромни привела бы к возврату к холодной войне. В то время как сохранение у власти Обамы позволило бы сохранить шанс на перезагрузку.
Однако если абстрагироваться от предвыборных филиппик Ромни, то можно проследить парадоксальную закономерность: изначально более непримиримые по отношению к Москве республиканские президенты в итоге нередко входили в историю архитекторами прорывных договоренностей с Кремлем.
Так, назвав СССР «империей зла», Рональд Рейган затем неожиданно — кто бы мог подумать — выдавил из себя по-русски слово «доверьяй» («Доверяй, но проверяй», «Trust, but verify»). Джордж Буш-старший подписал с Михаилом Горбачевым исторический договор СНВ-1. А еще раньше, в начале 70-х, Ричард Никсон стоял у истоков перезагрузки (перестройки) эпохи холодной войны — разрядки, между прочим давшей миру Хельсинкский акт.
В свою очередь, отношения с демократическими администрациями никогда не были для Кремля такими уж беспроблемными. В них наблюдался другой алгоритм. Республиканцы часто заканчивали лучше, чем начинали. Демократы же нередко начинали хорошо, но заканчивали плохо.
Именно так было в эпоху президента Клинтона, обнимавшего «друга Бориса», а оставившего после себя длинный шлейф скандалов в отношениях с Москвой. А до этого был еще и бойкот московской Олимпиады 1980 года, случившийся при 39-м президенте США, демократе Джимми Картере. Если же копнуть еще глубже, то так было и во время Карибского кризиса 1962 года, 50-летие которого на днях без лишнего шума отметили в двух столицах. Случился Карибский кризис, когда мир оказался на грани ядерной войны, во время правления президента-демократа Джона Кеннеди. При этом лишь за три года до этого — в сентябре 1959-го, Хрущев посетил с «историческим визитом» Америку и был покорен ее кукурузой, забыв свою фразу «Мы вас похороним», произнесенную всего тремя годами ранее — в 1956-м.
В общем, не злоупотребляя экскурсами в историю, нужно признать, что на протяжении десятилетий маятник в российско-американских отношениях — как советского, так и постсоветского периода — движется примерно по одной и то же траектории. Перепады температур стали для этих отношений делом привычным. Президенту Обаме, в свое время пославшему в Кремль вместе с госсекретарем Клинтон кнопку «reset» («перезагрузка»), не удалось и определенно не удастся отменить этот закон. Назовем вещи своими именами: в отношениях США и России к концу первого президентского срока Обамы не осталось почти ничего позитивного, кроме вежливых слов. Ошибка с переводом, когда слово «reset» на кнопке американцы изначально перевели как «peregruzka», оказалась оговоркой по Фрейду.
К тому, чтобы демонтировать наследие перезагрузки и наработки 90-х, приложили руку обе стороны. Москва пошла еще дальше, в считаные недели разобравшись и с присутствием в России USAID, и со знаковой разоруженческой программой Нанна-Лугара.
Трудно представить, что Барак Обама сможет вдруг переломить эту все более очевидную негативную тенденцию, если сохранит за собой президентское кресло еще на четыре года. С чего бы это? Перезагрузка выдохлась, взаимное отчуждение и раздражение только растет.
В общем, для Москвы разница между вежливым президентом-демократом и невежливым президентом-республиканцем скорее стилистическая, чем смысловая.
Более того, складывается парадоксальная ситуация: в определенном смысле президенту Путину даже выгоднее, чтобы в Белом доме сидел «грубиян» Ромни, а не «душка» Обама. Выгоднее по двум причинам.
Во-первых, бросается в глаза, что Владимир Путин третьего президентского срока сегодня тяготится отношениями с Америкой, по всем параметрам не оправдавшими его надежд ни при Джордже Буше, ни при Бараке Обаме. Первым признаком этого стал отказ Путина ехать на саммит «восьмерки» в Кэмп-Дэвид, что стало полной неожиданностью для Белого дома, тщательно готовившего его встречу с Обамой. Вместо этого российский президент поехал в Белоруссию к Александру Лукашенко, затем в Китай.
Между тем присутствие в Белом доме «пещерного русофоба» Ромни освободило бы Кремль от необходимости искусственно вымучивать позитивную повестку в отношениях с Вашингтоном и продолжать надоевшую шахматную партию, когда так хочется поскорее устроить «китайскую ничью» — смахнуть фигуры с доски и уйти с головой в реализацию магистрального евразийского проекта.
Во-вторых, присутствие в Белом доме Митта Ромни облегчило бы решение оперативных задач в контексте российской внутренней политики: муссирование известного тезиса о внешнем заговоре, требующем ежеминутной бдительности, сплочения общества вокруг власти (мобилизационный сценарий) и изобличения пятой колонны тех, кто любит «бегать за инструкциями в американское посольство». Правда, даже если бы победил Ромни, пауза в отношениях не длилась бы бесконечно. Ведь их маятник никогда — ни в какие времена — не стоял на месте.
Хорошая новость состоит в том, что корабль российско-американских отношений в любом случае не утонет. Плохая же новость в том, что не утонет он потому, что так и останется стоять на приколе и вряд ли выйдет в открытое плавание.
