Часовые скорости

Тимур Бараев

Союзы часовщиков и производителей автомобилей стали возникать еще в начале XX века. И одним из первых считается сотрудничество швейцарской мануфактуры Jaeger-LeCoultre с британским автомобильным ателье Aston Martin. Впрочем, часовые мастера конструировали тогда вовсе не наручные часы, а приборы для панельных досок. Позднее, уже в 1930-х, к панельным приборам стали прибавляться и хронометры, считавшие минуты и секунды автомобильных гонок. Сегодня многие часовые марки изготавливают модели в честь гонок, великих или модных гонщиков, автомобильных конкурсов красоты. Хотя, конечно, главной приманкой остаются соревнования "Формулы-1".

Отношения "Формулы-1" с высоким часовым искусством, как ни странно, складывались непросто. Роман начался лишь в конце 1960-х годов, когда мир окончательно оправился от последствий Второй мировой войны и снова вспомнил о роскоши. В начале XX века профессионального спорта, кроме скачек и бегов, не существовало. Даже многие английские футболисты работали на заводах, в шахтах или офисах, а тренировались и играли в свободное от работы время. Да и сам спорт считался уделом бездельников, которые вместо того, чтобы зарабатывать деньги, наращивают мускулы, покрываются загаром и выглядят, как крестьяне. В ту пору только швейцарская компания Longines создавала хронометры и секундомеры для спортивного хронометража. Неудивительно, что именно марка Longines стала в 1933 году первым хронометристом автогонок на Гран-при Бразилии. Это была уже очень серьезная аппаратура даже по современным меркам: прибор Chronocinegines работы часовщиков из Longines представлял собой кварцевые часы, дополненные камерой Paillard-Bolex H16, снимавшей со скоростью 100 кадров в секунду. Агрегат позволял не только фиксировать результат, но и визуализировать время на финишной линии. Правда, был столь сложен, что существовал в единственном экземпляре.

Война заставила забыть о производстве сложных и чрезвычайно дорогих секундомеров для автоспорта, и первый чемпионат "Формулы-1" 1950 года хронометрировался с помощью обычных ручных секундомеров с точностью до одной десятой секунды. У финишной линии сидели за столом люди с хронометрами и записывали результаты и позиции в табличку. К ним то и дело бегали операторы информационного табло, чтобы переписать время, а после гонки эти данные получали и журналисты. При таком хронометраже возникало множество ошибок и споров, поэтому команды обязательно держали штат собственных хронометристов как для работы на тренировках, так и для контроля официального хронометража. Как правило, они оспаривали результаты квалификации и, случалось даже, добивались своего. Так, однажды на Гран-при Сиракуз в 1967-м пилоты Ferrari Скарфиотти и Паркс показали результат с разницей в пределах 0,1 секунды. Так как системы фотофиниша не было, то победителями были объявлены оба!

В общем, никто никому не верил. Даже гонщики не доверяли командным хронометристам и просили своих жен засекать результаты. Те стоически выносили оглушительный рев двигателей, ядовитые испарения обогащенного топлива, рисковали жизнью (о современных стандартах безопасности и барьерах из шин и металла можно было только мечтать), но дублировали хронометристов. Кстати, именно благодаря этому в архивах "Формулы" мы можем найти множество изображений таких красавиц, как Бетти Хилл, Хелен Стюарт, Маргарет Брэбхэм, Нора Тиррелл.

Но, как рассказал мне Джек Хойер, ныне почетный президент компании TAG Heuer, именно благодаря этой всеобщей паранойе его компания сумела пробиться в мир "Формулы-1".

— Как-то в 1972 году у одного ресторана в городе Ла-Шо-де-Фон мы увидели два роскошных автомобиля Ferrari,— вспоминает Джек Хойер.— Разумеется, зашли посмотреть, кто это к нам пожаловал. Оказалось, ребята из "конюшни" Ferrari. Они обсуждали на французском языке с парнями из Longines сроки поставки секундомеров. Когда парни из Longines ушли, я услышал, как "ферраристы" перешли на родной язык и начали ворчать: "Да не верю я этим французам. Ну не могут наши новые болиды быть такими медленными. Что-то не чисто с их секундомерами". Тут надо сказать, что я хорошо говорю по-итальянски и со мной был коллега Жан Кампиче — швейцарец итальянского происхождения. Мы тут же подошли к их столу, представились и заговорили на чистом итальянском языке об их проблемах. Я сказал им, что у нас есть отличный секундомер с точностью до одной сотой секунды — Micrograph. В общем, очень скоро мы подписали с Ferrari двухгодичный контракт о сотрудничестве. Коммендаторе Энцо Феррари поручил нам разработать электронную систему хронометража, которая автоматически фиксировала бы время пилотов не только на финише и старте, но и на промежуточных секторах домашней трассы в Маранелло. Жан Кампиче стал официальным хронометристом "конюшни". Мы создали ее за полтора года, установив датчики буквально в каждом повороте, и... не всем это понравилось. Потому что система помогала понять, кто именно — пилот, инженеры, настройщики или шинники — и где недоработали. Правда, через три года ко мне подошел великий гонщик Ники Лауда и все же поблагодарил, сказав, что эта система помогла сделать команде огромный шаг вперед. Уже в 1975-м Ferrari после долгого перерыва вернула себе Кубок конструкторов, а Ники Лауда стал чемпионом мира. Для компании Heuer, да и для всего часового бизнеса наш контракт с маркой Ferrari стал настоящей маркетинговой революцией. Марка Ferrari была фантастически велика и популярна, а вместе с ней неизмеримо вырос и наш авторитет. Все думали примерно так: "Если эти ребята работают с Ferrari, значит, они столь же хороши". Но, к сожалению, вскоре наступил кварцевый кризис, и банки-кредиторы заставили меня уйти из "Формулы-1". Это был 1979-й".

Опять же Джек Хойер первым создал в 1968 году часы для известного гонщика — швейцарца Джо Зифферта — и подписал с ним первый рекламный контракт на 25 тыс. франков. Пилот команд Lotus, Brabham и BRM рекламировал хронограф Heuer Autavia 1163T Siffert с 30-минутным счетчиком. После гибели Зифферта в 1971-м актер Стив Маккуин выбрал именно эти часы для съемок в легендарном фильме "Ле-Ман". Сегодня эта модель известна как Monaco TAG Heuer.

Сказать, что после союза Heuer и Ferrari часовщики из других компаний прямо-таки завалили гонщиков рекламными контрактами, как ни странно, нельзя. Ну, сделал тот же Heuer хронографы Carrera для Ники Лауды и Айртона Сенны. Этим, собственно, сотрудничество и ограничилось, а после нескольких перепродаж компании Heuer и отстранения Джека Хойера от руководства и вовсе сошло на нет. Разве что Rolex проявлял рекламную активность, да и то главным образом не в Европе, а за океаном. Правда, один из культовых хронографов Rolex Oyster Perpetual Cosmograph Daytona был выпущен и в честь шотландского трехкратного чемпиона мира в гонках "Формулы-1" Джеки Стюарта. Сегодня новейшую версию Cosmograph Daytona — корпус 40 мм из полированного розового золота с черным моноблочным ободком из материала керахром — носит и восьмикратный победитель легендарных гонок "24 часа Ле-Мана" Том Кристенсен.

Гонщики и роскошные часы продолжали жить в параллельных мирах вплоть до нынешних времен. Может, поэтому большая часть пилотов в часах не разбирается и носит что попало или что менеджер подсунет. Например, великий и уже девятикратный чемпион мира по ралли Себастьен Лоб носит хронограф Marvin Loeb Special Edition. Двукратный чемпион "Формулы-1" и главный претендент на этот титул сегодня Фернандо Алонсо зачем-то изменил TAG Heuer со скромной маркой Viceroy, а звезда американских автодромов и женщина, прекрасная во всех отношениях, Дэника Патрик рекламирует Tissot.

Более роскошные марки твердили, что спортивные болельщики — не их клиентура, а массовый маркетинг — не их удел, и оставались в стороне. Не способствовал дружбе и тот факт, что в "Формуле-1" существуют строгие ограничения по весу. "Конюшни" рассчитывают экипировку пилотов буквально до грамма, порой ограничивая их даже в количестве воды, что заливается перед гонкой во фляжку, чтобы в течение двухчасовой битвы с соперниками и временем гонщики не теряли сознания от обезвоживания организма. Согласитесь, в таких условиях ни о каких часах на запястье пилота и речи быть не может.

Многое изменилось, когда в "Формулу-1" пришли многомиллионные контракты от продажи телевизионных прав и рекламы. Пилоты превратились в мультимиллионеров и в желанных клиентов. Среди них появились настоящие поклонники высокого часового искусства, такие как, например, Михаэль Шумахер и Рубенс Баррикелло, часовой гардероб которых состоит почти из сотни моделей самых престижным домов. Еще одной причиной внезапной страсти стала огромная популярность часов класса sport de luxe. Кому, кроме героев "Формулы-1", рекламировать этот товар?

Символично, что все это совпало с возвращением Джека Хойера, который тут же взялся вновь продвигать часы в мир автоспорта. И вновь ему это удалось: TAG Heuer — абсолютный лидер по числу посланников среди пилотов. Это чемпионы "Формулы-1" Ален Прост, Кими Райкконен, Льюис Хэмилтон и Дженсон Баттон, многообещающие новички Карун Чандхок и Ромэн Грожан, раллист Себастьен Ожье. В 1992-м TAG Heuer вновь стала официальным хронометристом F1, потеснив сменивший ее в 1980-м итало-швейцарский тандем Olivetti--Longines. В 2003 году TAG Heuer покинула "Формулу-1", так как ее руководство отказалось внедрять изобретенный швейцарцами прибор с точностью до одной десятитысячной секунды. Этот самый точный хронометр в мире теперь фиксирует результаты в американском чемпионате IRL.

Полюбил "Формулу-1" и независимый дом Audemars Piguet, переманив у Omega в качестве посланника бренда семикратного чемпиона мира Михаэля Шумахера. Также Audemars Piguet выпустил персональные хронографы Royal Oak Offshore для многолетнего шумахеровского партнера по Ferrari Рубенса Баррикелло и для талантливого Себастьена Буэми. За великими брендами в "Формулу-1" потянулись и небольшие компании. Так, Oris наладил сотрудничество с Williams, Certina — с Sauber, компания Eberhard выпустила серию хронографов в честь гонщика Тацио Нуволари, который в Италии считается великим.

Следует сказать, что особым разнообразием часы гонщиков не отличаются. Как правило, это хронограф с раскрашенным в цвета команды циферблатом. Исключение — замечательные стильные часы швейцарской компании Hublot, официального хронометриста "Формулы-1" с 2010 года. Взять хотя бы новый турбийон с хронографом Hublot Big Bang Chrono Tourbillon Ferrari 44mm в потрясающе комфортном легком корпусе из углепластика и каучука. Несмотря на то что в названии модели присутствует слово "турбийон", в механизме HUB7300 вместо него установлена карусель. Этот модуль выполняет те же функции, что и турбийон. Но если каретка турбийона является частью колесной передачи механизма, то карусель связана с калибром отдельной передачей. Хронограф-монопуссуар (то есть с одной кнопкой) имеет колонное колесо. Механизм с пятисуточным запасом хода скелетонизирован, платина и мосты имеют стильное черно-никелевое покрытие. Эти часы, кстати, имеют титул "официальных часов Scuderia Ferrari".

Ну а на вершине авточасовой пирамиды расположились великолепные модели авангардиста часового искусства Ришара Милля. Для современного часового дела его часы имеют то же значение, что и сама "Формула-1" для автомобилестроения. Каждая модель являет собой совершенную во всех аспектах и деталях машину, созданную по самым высоким на сегодняшний день стандартам. В конструкции используются материалы и решения, которые никогда не использовались в часовом деле. Особенно силен Милль в приручении hi-tech-сплавов, которые он разрабатывает и изучает совместно со знаменитым авиакосмическим концерном Aerospatiale Matra Group. ARCAP, LITAL, TITALIT, Phynox представляют собой сплавы титана, алюминия, лития, ниобия, цинка и т. п. в разных пропорциях и разной молекулярной структуры. Всем им свойственна необыкновенная легкость в сочетании с потрясающей прочностью.

В 2002 году Ришар Милль потряс мир часами с турбийоном для пилота Ferrari Фелипе Масса в фирменном титановом корпусе (48х39,3 мм) весом менее 30 г! А в 2010-м Милль презентовал турбийон RM027, который весит менее 13 г! Габариты корпуса остались прежними, правда, сделан он из так называемого кованого карбона. Премьера этого года — модель Richard Mille RM056 Felipe Massa Sapphire — турбийон со сплит-хронографом в полностью прозрачном сапфировом корпусе (55,5х42,7 мм). Механизм RMCC1 имеет ручной завод, трехсуточный запас хода, индикаторы запаса хода, выбора функций и динамометр, то есть индикатор момента силы, с которой заводная пружина воздействует на узел "баланс-спираль". Эта функция помогает решить извечную проблему часовщиков — постоянство силы (когда часы при полном взводе заводной пружины отстают, а при ее ослаблении убегают вперед). Рекомендуемое динамометром давление спирали должно колебаться от 53 до 65 дН/мм (дециньютонов на миллиметр). Зеленый сектор показывает временной промежуток, когда часам можно доверять полностью. Счастливчик Фелипе Масса, талант которого Милль заметил, еще когда тот был тест-пилотом команды Sauber, единственный гонщик, на чьем рукаве во время гонки можно увидеть часы.