Всегда и все этот человек делал последовательно, точно и добросовестно. Даже отправляясь на охоту, он, сверяясь с каталогом, укладывал в рюкзак заранее пронумерованные вещи строго на отведенные им места. В возрасте 77 лет он решил, что сделал в этой жизни все, что мог и что хотел. Он составил окончательный вариант завещания, написал письма всем своим близким и аккуратно, через влажное полотенце, выстрелил себе в сердце.
"Не особенно одаренный"
Когда в 1861 году преуспевающий торговец цветочной рассадой из Уотервиля (штат Нью-Йорк) Джордж Вашингтон Истмен продал свой бизнес, соседи решили, что он сошел с ума. Сам по себе факт продажи, причем за неплохие деньги, никого не удивил: время от времени, как известно, предприятия покупаются и продаются. Но вот то, что старина Джордж решил вложить все собственные деньги в строительство колледжа...
Соседи путали сумасшествие с одержимостью: просто Джордж Вашингтон Истмен всю жизнь мечтал основать собственное учебное заведение. Он свято верил, что образование может изменить этот мир к лучшему.
Провинциальный Уотервиль не подходил для воплощения мечты, и поэтому семья Истменов перебралась в Рочестер, на север штата. Однако Джордж Вашингтон не основал колледж и даже не успел вложить деньги: в 1862 году он внезапно умер.
Его сыну Джорджу было тогда восемь лет, и он остался единственным мужчиной в семье. Денег отца хватило лишь на несколько лет скромной жизни. В двенадцать лет Джордж был вынужден оставить школу и устроиться на работу: ведь на его иждивении остались мать и две сестры, одна из которых к тому же была инвалидом. Да учеба ему не слишком-то и давалась: по результатам тестирования он был признан "не особенно одаренным", что на школьном языке означало чуть ли не "умственно отсталый".
Что могло ждать "не особенно одаренного" мальчика, бросившего школу? Должность посыльного в страховой компании с окладом 3 доллара. В неделю.
Но молодой Истмен не падает духом. Он принимает на себя обязанности по заполнению страховых полисов, что увеличивает рабочий день до 12 часов, а жалованье — до 5 долларов. Этого едва хватает на самое необходимое. В четырнадцать он решает самостоятельно изучить бухгалтерское дело и через пять лет получает должность младшего клерка в Сберегательном банке Рочестера с приличным для его 19 лет окладом в 15 долларов.
Слишком тяжелая ноша
В 1878 году возмужавший и к тому времени неплохо зарабатывающий бухгалтер из Рочестера решил начать собственный бизнес. Годом ранее американское правительство приняло решение "защитить" народ Доминиканской республики от бывших колонизаторов-испанцев, для чего планировало разместить на востоке острова Гаити военно-морскую базу. Светлые головы сразу же смекнули, что вслед за армией в районе базы появится и город, а значит, цены на землю подскочат в несколько раз.
Истмен и его приятель, тоже банковский служащий, решили, что стоит съездить на этот остров в Карибском море и самим посмотреть, как там обстоят дела. Приятель, работавший в свое время ассистентом знаменитого фотографа Пауэла на съемках Великого каньона, убедил Истмена, что фотографии предлагаемых земельных участков лучше всяких рассказов убедят потенциальных покупателей.
Они купили себе фотоаппарат. И в придачу к нему все, что составляло в то время арсенал фотографа-любителя: светонепроницаемую палатку из плотной ткани для выдержки пластин, ванночки для эмульсии, держатель листов, специальный кувшин для воды. Чтобы все это унести, необходимо было навьючить мула.
Друзьям не дали отпуска в банке, и путешествие в Санто-Доминго так и не состоялось. Но мысль о том, как сделать фотографирование легким и доступным каждому, запала Истмену в душу. Как оказалось, навсегда.
"Так же просто, как рисовать карандашом"
В конце прошлого века еще только начиналось промышленное производство фотопринадлежностей. Все реактивы производились в немногочисленных лабораториях, зачастую самими фотографами. Процесс фотографирования был чрезвычайно сложен: прежде всего требовалось развести жидкую эмульсию, нанести ее в темноте (вот для чего нужна была палатка!) на стеклянную пластину и после всего этого успеть сфотографировать, пока пластина не высохла...
Решение пришло, как и многое в те времена, из Европы. Европейцы в прошлом веке значительно опережали американцев в научных исследованиях, но, будучи менее предприимчивыми и оборотистыми, не торопились применять их на практике. Джордж Истмен вычитал в английском фотографическом журнале рецепт приготовления желатиновой эмульсии, которую можно было заранее наносить на стеклянные пластины для фотоаппаратов, что значительно упрощало процесс фотографирования. Истмен немедленно приступил к опытам, которые проводил на собственной кухне.
Он, кстати, выяснил, что изобретенный англичанами рецепт до сих пор не запатентован. И в 1879 году, слегка усовершенствовав рецепт изготовления сухой эмульсии, он запатентовал его. Истмен также сконструировал машину (весьма несложную) для промышленного изготовления стеклянных пластин с нанесенной на них сухой эмульсией.
Истмен сразу же понял, что это ноу-хау может принести немалые деньги. Он снял небольшую комнату над музыкальным магазином на улице Стэйт в деловой части Рочестера, в двух кварталах от банка, в котором работал. И в течение года, не оставляя службу в банке, одновременно налаживал собственное производство. В 1880 году старый друг отца Генри Стронг дал взаймы Истмену ровно тысячу долларов на организацию производства, а в следующем году добавил еще 5 тысяч. Так было положено начало гигантской империи, капитал которой уже через четыре года составил 200 тысяч долларов.
В 1888 году Истмен стал наносить сухую эмульсию на пленку из недавно изобретенного целлулоида — так появился прообраз сегодняшней фотопленки. В его конструкторском бюро был разработан первый портативный фотоаппарат (размером с половину обувной коробки), в котором использовалась только пленка.
Истмен собирался предложить не только качественные и относительно недорогие ($25) фотоаппараты и необходимые аксессуары для съемки, но и весь комплекс проявки и печати. Чтобы каждый теперь, придя в магазин и купив в нем фотоаппарат и пленку, мог отснять ее и отнести в кодаковскую лабораторию, где пленку проявят и напечатают на кодаковской же бумаге.
"Я хочу сделать фотографирование таким же простым делом, как рисование карандашом",— говорил Истмен. Он понимал, что благодаря этому фотографы перестанут быть маленькой замкнутой кастой и начнется эпоха массовой фотографии. Этот рынок сулил огромные прибыли, но его еще только предстояло создать. А для этого требовалась мощная рекламная кампания...
О пользе рыбной ловли для рекламной компании
Истмен был заядлым рыболовом и охотником. Однажды после удачной рыбалки он и его товарищи решили запечь рыбу в углях. Джордж всегда готовил сам, его собственные рецепты были точны, как химические формулы. Он решительно отказался от помощи друзей. "Вы разводите костер — я делаю все остальное",— сказал он.
Потроша форель, он продолжал бормотать себе под нос эти слова, звучащие по-английски, как стихотворные строчки:
You lay the fire —
I do the rest.
В них было что-то завораживающее, и он сам не мог понять, почему они не выходят у него из головы...
Никто не знает, как получилась у него в тот раз печеная форель, зато благодаря ей появился один из самых знаменитых лозунгов за всю историю рекламного дела — "Вы нажимаете на кнопку — мы делаем все остальное":
You press the button —
We do the rest.
Тогда же, в 1988 году, он придумал новое название для своей фирмы. Слово "Кодак" ровно ничего не означает, но оно соответствовало установленным им критериям: простое, ни с чем не ассоциируется, примерно одинаково звучит на разных языках (уже тогда он предвидел мировую экспансию своей компании!). "Я сам изобрел это слово, — говорил Истмен. — Буква К — моя любимая буква в алфавите. Она мне кажется сильной, впечатляющей. Мне пришлось проделать множество комбинаций, прежде чем получилось слово, которое начинается и заканчивается на К".
Он также сам выбрал фирменный желтый цвет для кассет с пленками.
Наконец, еще одно рекламное изобретение Истмена — знаменитые Kodak girls. Девушка, держащая в руках легкий удобный фотоаппарат, — что лучше могло убедить в том, что обращаться с ним действительно просто! "Даже женщина справится с фотоаппаратом `Кодак`",— как бы говорили эти симпатяшки с рекламных щитов. В современной Америке, кстати, подобная реклама наверняка была бы признана сексистской, унижающей достоинство женщины.
$1 за фотокамеру... $0 за фотокамеру!
Получая огромные средства от продажи камер и пленки, Истмен мог нанимать лучших ученых и изобретателей. И новые модели не заставили себя ждать. Уже в 1891 году фирма "Кодак" приступает к выпуску новых камер, которые можно заряжать пленкой, не прячась в темноте. Через шесть лет на рынок выбрасываются первые в мире карманные камеры — предвестники современных "мыльниц". И вот новый рывок: в 1900 году покупатели обнаружили в магазинах новые камеры Brownie всего по... доллару за штуку! Это была уже настоящая победа массовой фотографии.
Фирма "Кодак" развивалась, планомерно и неуклонно наращивая обороты. Джордж Истмен вообще любил все делать последовательно и аккуратно, тщательно выверяя каждый свой шаг.
До конца жизни он так и не сменил своего офиса на улице Стэйт. Просто сначала он выкупил этаж, затем — музыкальный магазин, а потом и все здание. Когда ему стало тесно в четырехэтажном особняке, надстроил еще три этажа. Наконец, в 1930 году он пристроил к нему еще и шестнадцатиэтажную башню.
Как ни странно, "Кодака" почти не коснулись тяготы Великой депрессии. В 1930 году, когда разорялись мощнейшие предприятия, Истмен решил отметить 50-летие своей фирмы весьма необычным образом. Были специально изготовлены 500 000 фотокамер, их оснастили одной кассетой пленки и...подарили детям, которым в этом году исполнялось 12 лет. Это был не только рекламный трюк — ведь сразу же армия фотолюбителей увеличилась на полмиллиона человек. На полмиллиона постоянных клиентов фирмы "Кодак".
Не работой единой...
Истмен отнюдь не был трудоголиком. Он говорил: "Когда я вижу, как человек работает,— я понимаю, что он имеет. Когда я вижу, как он проводит свободное время,— я понимаю, кто он есть на самом деле".
Став состоятельным человеком, Истмен жадно бросился добирать то, что недополучил в детстве и юности. Нет, ему чужды были разгулы страстей. Он увлекся музыкой и посетил, пожалуй, все знаменитые музыкальные подмостки Старого и Нового Света. На собственные средства он основал в Рочестере Музыкальную школу Истмена и Театр Истмена, в котором обосновался Рочестерский филармонический оркестр.
Он по нескольку месяцев кряду проводил в Европе, в каждом городе методично объезжая на велосипеде музеи и изучая выставки. Его коллекция живописи стала основанием довольно крупного Музея Истмена.
В своем огромном поместье в Северной Каролине Oak Lodge, которое он скромно именовал "охотничьим приютом", Истмен собрал отличную библиотеку. Легко догадаться, что в Рочестере также появилась публичная библиотека, носящая, правда, имя не Истмена, а его матери Марии Килборн.
Мать была едва ли не единственной женщиной, которую он по-настоящему любил. Когда она умерла в 1907 году в возрасте 87 лет после двухлетней тяжелой болезни, он рыдал целые сутки.
У него никогда не было жены и детей. Одной из немногих близких ему женщин была Джозефина Дикмен, вдова служащего фирмы "Кодак". Они познакомились еще в начале 80-х годов, и их дружба длилась вплоть до ее смерти в 1916 году. Истмен даже уговорил ее купить поместье по соседству со своим Oak Lodge. В глазах окружающих они были созданы друг для друга, и многие недоумевали, почему они никак не поженятся. "Это слишком ограничит мою личную свободу",— отвечал Истмен. Достоверно не известно, были ли они любовниками.
Почти болезненная щедрость
Пожалуй, истинной страстью Истмена можно назвать благотворительность. Конечно, все без исключения крупные предприниматели занимаются благотворительностью, как правило в рекламных целях. Но в случае с Истменом это было нечто иное. Он испытывал почти физическую тягу к пожертвованиям.
Однажды в 1924 году, находясь в состоянии депрессии, он вызвал — нет, не врача, а бухгалтера, и в его присутствии выписал несколько чеков в адрес Массачусетского технологического института, Рочестерского университета и негритянских институтов Хэмптон и Таскидж. На общую сумму 30 миллионов долларов.
Отложив перо, он сказал: "Теперь я чувствую себя значительно лучше".
А первое свое пожертвование он сделал еще в бытность банковским служащим, когда его оклад повысили с 50 до 60 долларов. Разницу в размере 10 долларов он послал Рочестерскому университету.
Не случаен выбор адресатов его щедрости. Видимо, многое в жизни Истмена определялось его детскими впечатлениями. Его отец мечтал открыть собственный колледж — сын фактически содержал несколько учебных заведений. Старина Джордж Вашингтон был ярым аболиционистом (во дворе родительского дома всегда наготове стояла запряженная коляска, на которой переправляли беглых рабов дальше на север) — и он жертвовал деньги негритянским колледжам. Когда его выбирали почетным профессором Оксфорда, он наверняка вспомнил уотервильских учителей, которые назвали его "не особенно одаренным".
При этом Истмен совершенно не стремился афишировать себя. Однажды он сделал пожертвование в размере миллиона долларов, назвавшись при этом "мистер Смит". После этого на светском рауте он случайно услышал, как жена одного банкира заявила, что под фамилией Смит на самом деле скрывается ее благородный муж. Истмен был разгневан и только поэтому через газету раскрыл инкогнито.
Биографы подсчитали, что если бы Истмен не тратил свои средства на благотворительность, то к моменту смерти его личный капитал составил бы как минимум 250 миллионов долларов. Реально же после себя он оставил 25 561 641 доллар и 60 центов. Из них 19 миллионов он завещал университету Рочестера и 1 миллион стоматологической клинике. Остальное получили его племянники и служащие.
"Все сделано..."
В 1912 году Истмен прочитал в газетах о собственной смерти. В списке погибших пассажиров "Титаника" оказался некий мистер Истмен, и журналисты решили, что это известный своей любовью к путешествиям основатель "Кодака".
Видимо, тогда Истмен впервые задумался о смерти и решил, что уйдет добровольно, когда его одолеют болезни и он потеряет возможность вести активный образ жизни. Он часто обсуждал с друзьями тему самоубийства и горячо спорил с теми из них, кто осуждал суицид с религиозной точки зрения. Сам он не был набожен.
14 марта 1932 года он решил, что момент настал. Он уже давно страдал остеохондрозом, и его не столько мучили постоянные боли (которые он мог бы вытерпеть), сколько грозящая неподвижность. Незадолго до этого он осторожно и как бы в шутку выяснил у своего приятеля-врача, в какое место надо направить пистолет, чтобы убить себя наверняка и безболезненно. Перед тем как выстрелить, он накрыл грудь мокрым полотенцем, чтобы не было сильного кровотечения и неприятного запаха пороха.
В предсмертной записке он был лаконичен: "Все сделано, чего ждать?".
Фотографии Истмена редко появлялись в газетах, прохожие на улицах Рочестера не узнавали в лицо миллионера, имя которого было всем отлично известно. Вообще в архиве Истмена совсем немного его фотопортретов.
Основатель "Кодака" не любил фотографироваться.
Роман КОСТИКОВ, Елена КАУФМАН
Подписи
Первая цветная фотография Джорджа Истмена. Естественно, на пленке "Кодак".
Истмен доволен: отличный улов, а все остальное сделает "Кодак".
Завод фирмы "Кодак" в Рочестере. Истмен назвал его Kodak park. "Это единственный в мире парк, в котором не отдыхают, а работают",— говорил он.
"Посмотрите, этот аппарат такой легкий, и с ним так просто обращаться",— как бы говорит эта девушка с рекламного плаката.
Знаменитый слоган "Кодака": "Вы нажимаете на кнопку — мы делаем все остальное".
Продукция "Кодака" пользовалась большим спросом в дореволюционной России.