"Власть" продолжает проект "Колода Срединной империи", знакомящий российских читателей с будущим руководством Китая. Политические лидеры КНР распределены по карточным мастям в соответствии с их принадлежностью к одной из группировок: принцы и шанхайцы (трефы), комсомольцы (червы), силовики (пики) и будущие руководители (бубны). Комсомольцы не смогли стать самой многочисленной группировкой в будущем политбюро и продвинуть своего кандидата на пост верховного лидера, однако это с лихвой компенсируется их сплоченностью.
"Клянусь решительно поддерживать руководство Компартии, следовать уставу комсомола, проводить в жизнь его постановления, выполнять обязанности комсомольца, строго соблюдать комсомольскую дисциплину, усердно учиться, быть активным в работе, сперва преодолевать трудности, а потом думать об удовольствиях и отважно бороться за дело коммунизма!" Такую клятву каждый год произносят новые члены Китайского коммунистического союза молодежи — молодежного крыла Компартии Китая (КПК), в рядах которого на сегодняшний день состоит около 75 млн человек.
Те же слова могут служить девизом для каждого из членов неформальной внутрипартийной группировки комсомольцев. Именно преданность групповым интересам, сплоченность и верность своему руководству позволили сотням молодых людей подняться на вершину властной пирамиды КНР, следуя за своим патроном — Ху Цзиньтао. Эта группировка станет второй ведущей силой в новом политбюро после альянса принцев и шанхайцев (трефы), о котором "Власть" рассказывала в предыдущем номере.
Отсчет своей официальной истории китайский комсомол начинает с 1922 года (год спустя после образования КПК). Однако с тех пор союзу пришлось пережить еще не один день рождения. В годы "культурной революции" он, как и многие другие официальные органы, был разгромлен и существовал, по сути, лишь на бумаге. После смерти Мао Цзэдуна восстановлением организации в конце 1970-х занимался первый секретарь ЦК комсомола Ху Яобан (1915-1989), руководивший им с 1953 года.
Именно он первым догадался превратить многомиллионную организацию молодых людей с активной жизненной позицией в сплоченную группу, члены которой помогают друг другу пробиться наверх. Тогда же впервые в партийном жаргоне появилось словечко туаньпай — "группировка комсомольцев". Сам Ху и стал первым комсомольцем, попавшим на вершину. В 1982 году он был избран генсеком КПК, но долго удержаться не смог — через пять лет его сняли за чрезмерный либерализм, а еще через два года он умер. Кстати, выступления студентов, желавших почтить память опального Ху Яобана, стали прологом к кровавой драме на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года.
Впрочем, сама идея использовать комсомол как трамплин для продвижения по карьерной лестнице осталась жива — ею воспользовался один из протеже Ху Яобана, молодой товарищ Ху Цзиньтао, возглавлявший союз в 1984-1985 годах. За два года он сумел сплотить коллег по ЦК комсомола и сделать их своими верными соратниками. Именно тогда в Пекине сложилось основное ядро комсомольской группировки: ближайшими заместителями Ху Цзиньтао были, например, молодые товарищи Ли Кэцян (туз) и Ли Юаньчао (король). В дальнейшем, продвигаясь по службе, Ху продолжал тянуть своих подчиненных наверх и поэтому по праву занимает в червовой масти место джокера.
В итоге комсомольцы — самая сплоченная из всех четырех группировок, поскольку все представители этой масти обязаны своим возвышением патронажу со стороны Ху Цзиньтао, а также тесным связям друг с другом. Впрочем, червовых объединяет многое и помимо личности их патрона.
Почти все — выходцы из простых, рабоче-крестьянских семей. Именно поэтому служба в комсомоле стала для них логичным путем наверх. Исключения составляют разве что Ли Юаньчао и Лю Яньдун (королева), у которых были блатные родители. В годы "культурной революции" будущие комсомольцы также были отправлены на трудовое перевоспитание, но они подвергались в целом меньшим издевательствам, чем их сверстники среди принцев-треф.
До 2002 года, когда Ху Цзиньтао на XVII съезде партии стал генсеком, все члены группировки двигались по карьерной лестнице довольно медленно, успели подолгу поработать на низовых должностях и послужить в самых глухих провинциях. Карьерный взлет после 2002 года для многих оказался резким и, как утверждают критики, плохо подготовленным предыдущим опытом службы: после сравнительно скромной позиции в центральном аппарате человек мог оказаться во главе крупной провинции.
Тем не менее извилистый путь комсомольцев наверх скорее плюс для прочности системы. Считается, что комсомольцы лучше понимают всю остроту проблем глубинки, а потому будут поддерживать курс на наращивание социальных расходов и рост инвестиций во внутренние депрессивные регионы страны (в отличие от треф, которые ставят скорее на динамичные приморские провинции, живущие за счет экспорта).
Карьера в комсомоле наложила отпечаток и на то, что червовые больше всего преуспевают в идеологической и пропагандистской работе, так что эти сферы в новом политбюро, скорее всего, будут контролировать именно комсомольцы. Выдающихся экономистов уровня Ван Цишаня и Чжоу Сяочуаня среди них нет (за исключением разве что Ли Кэцяна). Отчасти это объясняется тем, что в отличие от принцев комсомольцы не получали в управление лакомые куски китайского госсектора и не создали частные бизнес-империи, пользуясь покровительством старших родственников. По крайней мере, пока.
Ходят слухи, что на прошедшей в августе традиционной встрече партийной элиты на морском курорте Бэйдайхэ, где в закрытом режиме обсуждались кадровые назначения на предстоящем в ноябре съезде партии, генсек Ху Цзиньтао специально пролоббировал сокращение количества постоянных членов политбюро с девяти до семи, чтобы тем самым увеличить долю комсомольцев. В результате в новом властном раскладе может оказаться трое червовых против сразу четырех треф. Так что после съезда устойчивость китайского режима будет зависеть от того, сумеют ли две группировки действовать в общих интересах. Ключевой вопрос: найдут ли общий язык тузы двух мастей — будущий председатель КНР Си Цзиньпин и вероятный премьер Ли Кэцян?
Пока, по свидетельствам работающих в КНР западных инвестбанкиров, некоторые комсомольцы и члены их семей начали выводить активы из страны и создавать запасные аэродромы за рубежом. На всякий случай.
Джокер Ху Цзиньтао
На вершину властной вертикали в партии и государстве нынешний генсек КПК, которому в декабре этого года исполнится 70, попал благодаря Дэн Сяопину. Патриарх китайских реформ, познакомившийся в начале 1980-х с тогда еще молодым человеком (считается, что лично их познакомила его дочь Дэн Нань — дама треф), настолько проникся к Ху, что сделал его будущим лидером Китая. Это произошло еще в 1992 году на съезде партии. По настоянию Дэна Ху Цзиньтао, которому еще не было и пятидесяти, стал одним из семи постоянных членов политбюро и будущим официальным преемником генсека Цзян Цзэминя. Цзян никогда не питал к Ху теплых чувств и даже пытался обойти его, сделав своим преемником верного Цзэн Цинхуна (джокер треф). Но даже после смерти Дэн Сяопина в 1997 году авторитет его был для партии столь велик, что никто не осмелился ослушаться даже покойного патриарха — в 2002 году Ху получил из рук Цзяна пост генсека КПК, а через полгода — должность председателя КНР. Кстати, Ху Цзиньтао — последний лидер, чье назначение было произведено по воле одного из отцов-основателей КНР. Людей такого калибра в партии больше не осталось (авторитет лидеров третьего и четвертого поколения гораздо меньше), так что отныне выбор верховного властителя — проблема сложных договоренностей внутри элиты и борьбы группировок.
В начале 1990-х Ху оказался в Пекине практически без поддержки. Дэн, протащивший его в политбюро, вскоре начал испытывать серьезные проблемы со здоровьем и медленно угасать. Другой его покровитель, начальник орготдела партии Сун Пин также покинул политбюро. Коридоры Чжуннаньхая начали постепенно наполняться шанхайцами, которых подтягивали в столицу Цзян Цзэминь и Цзэн Цинхун. В этой ситуации у молодого наследника не оставалось выбора, кроме как сделать ставку на своих бывших подчиненных по комсомолу: он потихоньку начал продвигать их во властной вертикали. Этот процесс заметно ускорился после 2002 года. Хотя Ху оказался в политбюро в окружении шанхайцев, которых к нему приставил Цзян, он начал активно расставлять комсомольцев на ключевые позиции в регионах и центральных ведомствах. Если в первый его срок как генсека в 25-местном политбюро помимо него было только три комсомольца (и дружественный премьер Вэнь Цзябао в придачу), то в нынешнем составе — уже семеро.
Чиновничья карьера Ху Цзиньтао может служить эталоном для трудового пути будущего лидера Китая. Закончив престижный столичный университет Цинхуа с дипломом инженера, Ху в конце 1960-х работал на различных проектах по строительству ГЭС, а в начале 1970-х попал на работу в глухую провинцию Ганьсу. Там его заметил местный партсекретарь Сун Пин, который и двинул молодого человека сначала в местные комсомольские лидеры, а затем с помощью Ху Яобана — в Пекин. Поруководив комсомолом в столице, Ху отправился на испытания партийным секретарем в проблемные регионы. Сначала он возглавлял нищую провинцию Гуйчжоу, затем — еще более сложный Тибет. В 1989 году в Тибете произошло мощное этническое восстание, которое Ху безжалостно подавил, чем еще раз укрепил доверие к себе со стороны старших товарищей во главе с Дэн Сяопином. Став преемником, Ху десять лет тихо трудился в ЦК партии и всячески старался демонстрировать уважение к своему шефу Цзян Цзэминю.
Когда Ху пришел к власти, многие на Западе думали, что он станет "китайским Горбачевым". Однако новый генсек не только не пошел по пути либерализации, но даже закрутил гайки после цветных революций на постсоветском пространстве. При этом за десять лет, что Ху Цзиньтао руководил Китаем, мир не получил ответа на вопрос "who is Mr. Hu?". Закрытый, выдержанный генсек не дал ни одного личного интервью, не сказал на публике ни одного слова, отступающего от линии партии или позволяющего разглядеть в хоть нем что-то человеческое. Скупые штрихи вроде того, что в молодости Ху был прекрасным танцором и что генсек прекрасно играет в пинг-понг (как, впрочем, миллионы китайцев), мало что добавляют к портрету нехаризматичного бюрократа.
Впрочем, за Ху Цзиньтао говорят достижения страны под его руководством. ВВП Китая все эти годы рос средними темпами 10,5% в год, не сильно притормозив даже в кризис. Страна обогнала Японию, став второй экономикой мира после США и крупнейшим глобальным кредитором. Из державы, присутствие которой на мировой арене в начале 2000-х было мало заметно, Китай стал глобальным игроком с интересами в Арктике, джунглях Африки и в далекой Панаме, где близкий к партии гонконгский олигарх Ли Ка-шин реконструирует канал, чтобы возить в КНР супертанкеры с венесуэльской нефтью. В свою копилку Ху может занести и запуск китайских космонавтов, и первое место на летней Олимпиаде в Пекине. За годы правления Ху активно продвигал теории "мирного подъема Китая" и создания "гармоничного общества", а также лозунг "человек — основа всего". Впрочем, именно в этих аспектах ему удалось сделать не так много — пропасть между богатыми и бедными в КНР увеличивается, а противоречия Пекина с соседями и с Западом нарастают (несмотря на многомиллиардные вложения в soft power).
На пенсию Ху Цзиньтао уходит с официальной зарплатой около $900 в месяц (чуть больше $10 тыс. в год). Впрочем, бедствовать ему не придется. Помимо полного государственного обеспечения у него есть дети: 41-летний сын Ху Хайфэн, который сделал состояние на поставке в аэропорты Китая оборудования для досмотра вскоре после терактов 11 сентября и назначения отца генсеком (сейчас он трудится в структурах альма-матер отца), и 40-летняя Ху Хайцин, которая тоже успешно занималась бизнесом.
Туз Ли Кэцян
После ухода Ху Цзиньтао именно Ли Кэцян станет самым высокопоставленным чиновником среди комсомольцев. 57-летний политик уже входит в состав постоянного комитета политбюро (там он по порядку — седьмой, сразу за Си Цзиньпином) и занимает пост первого вице-премьера. Товарищ Ху очень хотел, чтобы именно Ли стал его преемником, однако позиции Си оказались сильнее. Теперь в будущем же руководстве Ли Кэцян станет фигурой N2 и, скорее всего, возглавит Госсовет. В том, что именно на этого человека сделал ставку товарищ Ху, нет ничего удивительного — у них немало общего.
Прежде всего, Ху и Ли — родом из одной провинции, аграрной Аньхуэй. Ли Кэцян был сыном уездного чиновника средней руки и поначалу рос тихим домашним мальчиком. Когда началась "культурная революция", отец забрал сына из школы и попросил одного из своих знакомых давать ему домашние уроки. Так Ли Кэцян в юности освоил китайские классические произведения вроде историй древних династий (кстати, на подобных книгах рос и Мао Цзэдун, считавший их лучшими учебниками политической борьбы — вроде "Государя" Николло Макиавелли). Несмотря на усилия отца, Ли Кэцяна в 1974 году, уже на излете "культурной революции", все же отправили в трудовую бригаду — правда, в той же провинции. Несмотря на трудности (рассказы о быте Ли Кэцяна в деревне очень похожи на похожий период в жизни Си Цзиньпина), Ли проявил себя деятельным молодым человеком и вскоре возглавил местную комсомольскую организацию.
Отец уже готовил ему место в уездной администрации, когда Ли-младший вдруг взбунтовался и объявил, что отправляется поступать в самый престижный в стране Пекинский университет. В 1978 году (тогда только восстановили экзамены в вузы) он поступил на факультет юриспруденции и окончил его через четыре года. Ли Кэцяну прочили научную карьеру, но он пошел по комсомольской линии и вскоре попал в ЦК комсомола, где работал под непосредственным началом Ху Цзиньтао и бок о бок с Ли Юаньчао.
Переломным моментом в его судьбе, как и для многих сверстников, стал 1989 год. Пекинский университет, с которым Ли поддерживал тесные связи, был главным рассадником либерализма. Отсюда вышли многие вожаки студенчества, пришедшего на Тяньаньмэнь. По отзывам людей, помнящих Ли Кэцяна студентом, в молодости он не скрывал своих либеральных взглядов и делал это настолько публично, что пару раз едва не сломал карьеру. Но в критический момент Ли дистанцировался от студенческого движения и даже активно критиковал радикализм требований — видимо, за годы работы в комсомоле он приобрел аппаратный и жизненный опыт. После этого к Ли Кэцяну начали благосклонно относится некоторые из наиболее консервативных членов политбюро. Это открыло молодому человеку дорогу наверх: вскоре он стал главой всего китайского комсомола, а в 1998 году в возрасте всего 43 лет стал губернатором (вторым лицом после партсекретаря) центральной провинции Хэнань.
Служба в Хэнани, которую он покинул в 2004 году в должности партийного секретаря, стала для Ли Кэцяна тяжелым испытанием — как для Ху служба в Гуйчжоу или Тибете. Хэнань — одна из самых сложных провинций. Населенная в основном нищими крестьянами (сейчас там живут 94 млн человек), она с начала 1990-х была основным источником нелегальных мигрантов в большие города. На фоне депрессивной обстановки процветал культ "Фалуньгун", который Пекин считал опасным, поскольку основанное на буддийских мотивах взаимопомощи и братства учение предоставляло альтернативу обветшалой официозной идеологии. Наконец, не имея возможности заработать наличные деньги на свадьбы или похороны, местные крестьяне стали главными поставщиками на "сером" рынке донорской крови — в результате целые деревни заразились СПИДом.
Ли Кэцян боролся с этими напастями как мог. Пытался поднять сельское хозяйство (благодаря его заботам в Хэнани появились несколько успешных в КНР продуктовых брендов), давил "Фалуньгун". Особую известность приобрела его кампания борьбы со СПИДом. Ли наказал чиновников, пытавшихся скрыть эпидемию, велел организовать несколько десятков пунктов сдачи крови, а сам часто ездил в пораженные болезнью деревни и общался с жителями, здороваясь с ними за руку. Хотя ситуация несколько улучшилась, решить все проблемы так и не удалось. Например, еще в 2006 году в городах Китая вылавливали группы озлобленных хэнаньских крестьян, которые приходили в торговые моллы и кололи посетителей зараженной СПИДом кровью из шприцев. Тем не менее в Пекине, где уже заправлял его патрон Ху Цзиньтао, успехи молодого секретаря отметили и отправили его на службу в другой проблемный регион — северо-восточную провинцию Ляонин. Ли Кэцян и там взялся за сложную задачу реформирования неэффективных госпредприятий, а также переселения рабочих из ветхих бараков в современные дома. Ли проявил себя умелым лоббистом и выбил из центра деньги на эту амбициозную программу (переселены были 1,2 млн человек), а также на обустройство города Далянь, который теперь называют северным Гонконгом.
Получив в 2007 году по итогам XVII съезда место в постоянном комитете политбюро, Ли Кэцян начал готовиться стать преемником премьера Вэнь Цзябао. Впрочем, в первые два года своей работы он ничем особым не запомнился. Тогда же пошли разговоры, что Ли Кэцян, как и многие комсомольцы, является балаболом и аппаратчиком, а потому это не лучшая кандидатура на пост премьера, особенно в турбулентную эпоху глобального кризиса. Цзян Цзэминь и экс-премьер Чжу Жунцзи, по слухам, начали активно лоббировать на пост будущего премьера Ван Цишаня. По данным WikiLeaks, то же мнение озвучивал и министр-наставник Сингапура Ли Куан Ю. Своим протеже в то время недоволен якобы был даже Ху Цзиньтао.
Однако Ли Кэцян сумел восстановить позиции. В конце 2009 и в 2010 году он поучаствовал в сдувании пузырей на рынке недвижимости, готовил новый пятилетний план и активно включился в работу кабинета. В свой актив он мог записать и успехи на международном поприще вроде завершения строительства газопровода из Туркмении (Ли является зампредом комиссии по энергополитике и будет курировать этот сектор, в том числе и отношения с Россией). Так что сейчас, перспектива Ли не получить пост Вэнь Цзябао кажется маловероятной.
О личной жизни и семье Ли Кэцяна известно не так много, гораздо меньше, чем о звездной паре — Си Цзиньпин и Пэн Лиюань. Его жена Чэн Хун — учительница английского, сейчас преподает в столичном университете экономики и бизнеса (благодаря ей Ли великолепно говорит по-английски). Дочка закончила Пекинский университет и сейчас учится в одном из американских вузов. Сводный старший брат Ли Кэпин работает директором по инвестициям в суверенном фонде China Investment Corporation.
Король Ли Юаньчао
Ли Юаньчао — одна из ключевых карт не только в червовой масти, но и во всем новом раскладе китайской элиты. Дело в том, что этот 61-летний функционер обладает удивительным качеством — он по-своему близок всем группировкам.
С одной стороны, Ли по рождению — принц. Его родители были видными революционерами, а папа Ли Ганьчэн до начала "культурной революции" был заместителем партсекретаря Шанхая. Ли Юаньчао дружит со многими принцами, в том числе, говорят, у него очень неплохие отношения с Си Цзиньпином (последние четыре года они работают вместе в ЦК).
С другой стороны, у Ли Юаньчао немало общего с шанхайской группировкой экс-председателя Цзян Цзэминя (с ним он является уроженцем одной провинции — Цзянсу). Он учился в Шанхае в престижной школе Наньян, а затем, поучившись в местном педагогическом вузе, окончил математический факультет самого знаменитого в городе Фуданьского университета (китайский Стэнфорд). В 2007 по 2007 годы занимал руководящие посты в родной Цзянсу (покинул ее в должности партсекретаря провинции), и снискал особое внимание своего земляка Цзян Цзэминя. Среди провинциальных руководителей Цзян хвалил его лишь немногим реже, чем своих любимчиков Чэнь Лянъюя (посажен в 2006 году за коррупцию) и Чжан Гаоли (девятка треф).
Наконец, Ли Юаньчао — один из "коренных" комсомольцев. Он был заместителем Ху Цзиньтао, когда тот был первым секретарем ЦК комсомола. Правда, 1989 год отразился на нем совсем по-другому, чем на его сослуживце Ли Кэцяне. Ли Юаньчао обвиняли в симпатиях к восставшим студентам и "политической слабости", а потому в 1990-е годы его карьера почти не развивалась: до назначения в Цзянсу он почти десять лет прозябал в Пекине на должностях замначальника пресс-канцелярии Госсовета и замминистра культуры.
По-настоящему способности Ли Юаньчао проявились только в 2007 году, когда после съезда партии он стал начальником одного из ключевых подразделений ЦК — организационного отдела, который ведает всеми назначениями в партии (в частности, именно орготдел назначает глав крупнейших госкомпаний). На этом посту Ли получил прозвище "руководитель со стальной хваткой" — он железной рукой продвигал на руководящие посты выходцев из комсомола.
Все это делает Ли Юаньчао идеальным кандидатом на пост вице-председателя КНР — в его попадании в состав постоянных членов политбюро никто не сомневается. В новом политбюро он явно будет играть роль посредника между различными группировками, формально курируя вопросы внутренней политики и партийного строительства.
Считается, что Ли Юаньчао — человек прогрессивных взглядов. Иногда это объясняют тем, что во время своего руководства Нанкином он учился на совместной программе местного университета и гарвардской Kennedy School of Government. В своих выступлениях Ли часто говорит о необходимости создавать "бюрократию обслуживающего типа" и поддерживает прогрессивные меры в области реформы госслужбы. О необходимости профессионализации кадров Ли знает не понаслышке — в конце 2000-х, на волне мирового кризиса и социальных волнений в Китае, он курировал подготовку закрытого доклада ЦК об опыте развала СССР и опыте выживания авторитарных режимов в последние десятилетия.
Ли Юаньчао женат на преподавательнице музыки Гао Цзяньцзинь. Их сын Ли Хайцзинь после окончания Фуданьского университета работал в глобальной фармацевтической компании Novartis, а потом получал MBA в Йеле.
Дама Лю Яньдун
Лю Яньдун — единственная женщина, которая имеет шансы попасть в число постоянных членов политбюро. Правда, если их количество снизится до семи, ее наверняка обойдут товарищи с большим аппаратным весом. Впрочем, при любом раскладе 66-летняя Лю будет играть в новом политбюро заметную роль, поскольку может быть таким же связующим звеном между комсомольцами, шанхайцами и принцами, как и Ли Юаньчао.
Лю Яньдун вообще впору назвать "Ли Юаньчао в юбке" — в их биографиях немало пересечений. Лю — принцесса, дочка героя гражданской войны и бывшего замминистра сельского хозяйства Лю Жуйлуна. Лю-старший был знаком с отцами Цзян Цзэминя и Цзэн Цинхуна (с последним они вместе работали в Шанхае), а потому у Лю Яньдун, как говорят, прекрасные отношения с обоими. Более того, она ходила в школу, директором которой была мама Цзэн Цинхуна. А близость к Цзяну подкрепляется и тем, что они — земляки, выходцы из провинции Цзянсу.
Однако связи Лю Яньдун с Ху Цзиньтао — не менее тесные. Она — единственная из комсомольцев, кто познакомился с будущим генсеком еще в университете в Цинхуа (она поступила туда в 1964 году, когда Ху выпускался). Окончив университет с дипломом инженера-химика, она долго работала на одном из химических заводов в Пекине, пока в начале 1980-х не попала в ЦК комсомола и вновь не столкнулась с товарищем Ху — теперь уже ее начальником.
После этого их карьерные пути разошлись — Лю Яньдун осталась в Пекине и долгое время работала в структурах департамента единого фронта ЦК (была замглавы отдела), который отвечает за работу с общественными объединениями и разрешенными в Китае восьмью демократическими партиями (за это врем она обзавелась дипломом социолога и докторской степенью в области юриспруденции). С 2008 года Лю работает в Госсовете. Вполне возможно, что в новом составе политбюро Лю будет вновь курировать связь с общественностью, которая начинает играть в Китае все более заметную роль.
Муж Лю Ян Юаньсин — глава компании China Southeastern Commerce and Technology Corp, а дочка Ян Фань живет и работает в Гонконге.
Валет Лю Юньшань
65-летний Лю Юньшань не может похвастаться ни работой с Ху Цзиньтао в ЦК комсомола, ни известными родителями. Среди всех комсомольцев у Лю — едва ли не самая неожиданная карьера. Его взлет не предвещало, казалось бы, ничего.
Уроженец провинции Шаньси, большую часть карьеры он провел на окраине КНР — во Внутренней Монголии. Высшего образования он толком не получил, отучившись несколько лет в педагогическом училище (правда, в 1980-е он проходил курсы переподготовки в Центральной партийной школе) в маленьком городке. Трудовой путь начинал школьным учителем, затем начал пописывать заметки в одну из местных газет, работал в местном отделении агентства "Синьхуа", в структурах комсомола (именно там его заметили Ху Цзиньтао и его товарищи), а затем перешел чиновником в провинциальный отдел пропаганды. К концу 1980-х карьера вдруг пошла в гору: он дослужился до поста заместителя партсекретаря Внутренней Монголии.
В 1993 году Лю Юньшань был переведен в Пекин. Последние 19 лет Лю был одной из самых заметных фигур в системе пропаганды. До 2002 года он был замначальника департамента, а после прихода к власти Ху Цзиньтао — бессменным начальником департамента пропаганды. Именно Лю Юньшань выстраивает вертикаль СМИ в современном Китае, решает, кого пускать, а кого не пускать в телевизор, играет важную роль в международной пиар-активности Поднебесной. Учитывая роль, которую пропаганда играет в жизни любой авторитарной страны, его шансы на попадание в постоянный комитет политбюро (даже если членов будет семь, а не девять), весьма велики.
Его сын 39-летний Лю Лэфэй — гендиректор крупной "дочки" государственной инвестгруппы CITIC с активами на миллиарды долларов. Он женат на Цзя Лицин — дочке бывшего главы китайской народной прокуратуры Цзя Чуньвана (также возглавлял министерства государственной и общественной безопасности).
Десятка Ван Ян
Среди всех комсомольцев 67-летний Ван Ян — один из самых ярких и наиболее известных за рубежом лидеров КНР. Занимая пост партсекретаря в Гуандуне — крупнейшей провинции и локомотиве китайской экономики,— Ван часто появляется на страницах гонконгской прессы. Кроме того, в отличие от многих собратьев по червовой масти, Ван старается быть публичным политиком — разумеется, насколько это возможно в китайских условиях.
У Вана было трудное детство. Отец умер, когда мальчику было восемь лет, так что работать он пошел уже в 17 — чтобы кормить семью. На заводе, где он работал, он вступил в комсомол и начал двигаться по этой линии. В начале 1980-х, когда комсомолом в Пекине руководил Ху Цзиньтао, Ван Ян занимал скромную позицию замглавы провинциальной комсомольской организации. Но свою роль сыграла провинция — дело было в родном для Вана Аньхуэе, малой родине Ху Цзиньтао и Ли Кэцяна. Тем не менее, даже познакомившись с будущим лидером, Ван продолжал крайне медленно двигаться по службе: к 1998 году он дослужился только до уровня замгубернатора провинции. Правда, есть сведения, что в 1992 году городок, где Ван Ян был начальником, посетил сам Дэн Сяопин и якобы очень хвалил молодого мэра. Впрочем, возможно, историю о личном общении с Дэном впоследствии придумал сам Ван Ян или кто-то из его помощников, чтобы доказать закономерность его появления на вершине китайского политического Олимпа.
После 1998 года карьера Вана пошла в гору. Поработав в столице в структуре Госсовета (там он познакомился с премьером Вэнь Цзябао), в 2005 году Ван Ян стал партсекретарем Чунцина, а уже в 2007 году ему доверили богатый Гуандун. На посту партсекретаря Ван Ян активно пропагандировал так называемую гуандунскую модель. К середине 2000-х провинция, жившая за счет дешевой рабочей силы и ориентированных на экспорт производств, стала испытывать трудности: зарплаты выросли, а дешевые производства начали перемещаться во внутренние провинции или в соседний Вьетнам. Ван Ян приложил много усилий для того, чтобы стимулировать рост внутреннего спроса, создание инновационных и логистических кластеров. Поскольку теперь гуандунскими проблемами болеет вся китайская экономика, опыт Ван Яна может вновь пригодиться в центре.
Ван также умеет бороться с еще одной проблемой, которая будет мучить пятое поколение китайских лидеров,— растущим народным возмущением. В прошлом году Вану пришлось разруливать конфликт в гуандунской деревне Укань, где у местных жителей случился конфликт с чиновниками вокруг земли. Его предшественник Чжан Дэцзян несколько лет назад в подобной ситуации разрешил солдатам стрелять, но Ван повел себя иначе — он разрешил жителям Укани провести выборы и начать жить полуавтономно. "Уканьская модель разрешения противоречий" с тех пор стала крайне популярной, особенно в западных СМИ. Во время съезда это может сыграть против Ван Яна.
Девятка Лин Цзихуа
Еще недавно карьера 67-летнего Лин Цзихуа, казалось, может оказаться одной из самых головокружительных для всех комсомольцев. Ведь именно этот уроженец провинции Шаньси особенно близок к Ху Цзиньтао и играл для генсека роль, в чем-то похожую на роль Цзэн Цинхуна при Цзян Цзэмине или Игоря Сечина — в ранние годы Владимира Путина в Москве. Поэтому Лин не без оснований мог рассчитывать на повышение после XVIII съезда.
Карьера Лин Цзихуа типична для многих комсомольцев. Его, сына мелких чиновников, в "культурную революцию" отправили на печатную фабрику, там он двинулся по комсомольской линии и в начале 1980-х попал в ЦК союза в Пекине, где и познакомился с товарищем Ху. Он медленно рос в структурах комсомола до 1995 года, пока Ху Цзиньтао, в то время уже бывший секретарем ЦК КПК, не забрал его к себе. Вскоре Лин Цзихуа возглавил аппарат будущего генсека. С тех пор Лин исполнял непубличные, но крайне важные для шефа функции: участвовал в написании его речей, готовил ему справки, организовывал график. С 1999 года Лин был замначальника аппарата ЦК, а затем в сентябре 2007 года перед XVII съездом стал главой этого ключевого в Чжуннаньхае подразделения. Как глава аппарата Лин занимался вопросами обеспечения всех аспектов жизнедеятельности членов политбюро и, разумеется, старался использовать свои знания и возможности в интересах шефа.
Еще в начале этого года Лин Цзихуа уже прочили пост вице-председателя КНР и секретаря ЦК. Однако все мечты Лина разбились мартовской ночью, когда черная Ferrari 458 Spider (стоимостью около £500 000) его 23-летнего сына Лин Гу разбилась в Пекине. Сам Лин-младший погиб на месте. Тело юного отпрыска влиятельного бонзы было найдено обнаженным. Обнажены были и две его юные спутницы, с которыми он, очевидно, был увлечен какой-то сексуальной игрой. Вскоре после аварии в Weibo, китайском аналоге Twitter, запретили поиск по словам "Ferrari", "Лин Гу" и "принц Лин". А в августе Лин Цзихуа сняли с ответственной работы и перевели в отдел единого фронта. О назначении в политбюро речи, конечно, уже не идет.
Восьмерка Чжан Цинли
Среди комсомольцев 61-летний партсекретарь провинции Хэбэй (она окружает столицу, а потому по значению отчасти похожа на Подмосковье) Чжан Цинли — главный специалист по горячим точкам. Как и многие другие, свою карьеру он начинал на заводе в родной провинции Шаньдун в годы "культурной революции", дальше двигался по партийной и комсомольской линии, удачно попал в ЦК, как раз когда им руководил Ху Цзиньтао, а затем снова вернулся в Шаньдун карабкаться дальше по должностной лестнице. В 1998 году его перевели в Ганьсу — ту самую провинцию где молодой Ху начинал карьеру. Через два года, уже с поста партсекретаря провинциального центра, его бросили в самый проблемный регион страны — Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), главный оплот этнического сепаратизма, в котором из 20 млн жителей уйгуры составляют 8,3 млн, а переселенцы китайского происхождения — 8 млн. Конечно, СУАРу далеко до Чечни, однако периодически там случаются мятежи, теракты и погромы. Чжан Цинли попал под начало провинциального секретаря Ван Лэцюаня, который также является выходцем из комсомола и соратником Ху. Чжан Цинли был главой военизированных военных поселений (Синьцзянский производственно-строительный корпус), которые еще Мао Цзэдун создавал на границе для отражения возможного советского вторжения, и принял активное участие в их реформировании.
Набравшись боевого опыта, в 2006 году Чжан был переведен в другую горячую точку — Тибет, уже партсекретарем. Там он отлично проявил себя во время волнений в Лхасе 2008 года, безжалостно подавив восставших тибетцев. Учитывая молодой по китайским меркам возраст и очень ценный для неспокойных времен опыт, Чжан вполне может рассчитывать на попадание в состав 25-местного политбюро с возможностью продвижения через пять лет.
Семерка Чжан Баошунь
У 62-летнего Чжан Баошуня — самое что ни на есть пролетарское происхождение. Он сын портового грузчика в провинции Хэбэй. Начав работать в том же порту, Чжан попал в комсомольскую организацию и в начале 1980-х оказался в ЦК комсомола в Пекине на одной из технических должностей, тем не менее достаточных, чтобы попасть в пирамиду будущего генсека Ху Цзиньтао и его сподвижников. Карьеру в комсомоле Чжан сочетал с учебой в Народном университете на журналистике, а уже в 1993 году он стал замглавы крупнейшего информационного агентства КНР "Синьхуа". Поработав там до 2001 года, он начал двигаться по должностям в провинциальной бюрократии. Сначала в Шаньси, а с октября прошлого года он возглавил родную для Ху Цзиньтао провинцию Аньхуэй. Учитывая опыт работы на местах, руководство медиахолдингом, а также членство в могущественной партийной комиссии по проверке дисциплины (внутрипартийная спецслужба), Чжан относится к золотому резерву комсомольцев и в случае попадания в политбюро может сыграть почти на любой позиции.
Шестерка Цай У
63-летний министр культуры Цай У считается многими одним из самых одиозных чиновников в китайской бюрократии. Выходец из провинции Ганьсу, Цай получил весьма приличное образование — он окончил международный факультет Пекинского университета, одно время преподавал там, пока в 1983 году не попал в ЦК комсомола, где под началом Ху Цзиньтао занимался связями с иностранными молодежными организациями. В 1995 году он перешел на работу в отдел внешних связей ЦК КПК — "теневой МИД", который занят выработкой внешнеполитического курса, и дослужился до поста замначальника. После этого Цай руководил пресс-канцелярией Госсовета КНР, а в 2008 году получил нынешнюю должность. Несмотря на огромный опыт общения с иностранцами, Цай иногда позволяет себе странные высказывания. Например, в 2006 году китайские блогеры активно обсуждали его заявления, что "Китай — свободное правовое государство с самой высокой степенью открытости интернета".
