30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. На Лубянской площади у Соловецкого камня продолжается акция "Возвращение имен", посвященная памяти расстрелянных при Сталине. Специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Олег Кашин сожалеет, что традиция вспоминать погибших не стала общенациональной.
В той системе координат, в которой на автомобилях пишут "Спасибо деду за победу" или, если машина немецкая, "Трофей из Берлина"; в которой комментаторы песенных конкурсов оперируют военной терминологией; а каждая вторая дискуссия на любую тему заканчивается обещанием физической расправы, –– в этой системе координат никакого 1937 года нет вообще. А если о нем кто-нибудь и вспоминает, то лучше бы и не вспоминал.
Может быть, вы видели эту рекламу колбасы по рецепту тридцатых годов: профессор вбегает к наркому с сенсационным открытием –– в колбасу можно добавлять фосфаты, и нарком нажимает на кнопку, вызывает НКВДшников, которые забирают профессора, потому что нельзя покушаться на натуральное качество советской колбасы. В таком контексте 37-й год иногда касается массового сознания. Но чаще получается как с сериалом "Жизнь и судьба", из которого просто убрали всю сюжетную линию с лагерями. В самом деле, кому она нужна?
И вот на таком фоне День памяти жертв политических репрессий превращается в важную городскую традицию "не для всех". У Соловецкого камня на Лубянской площади читают вслух списки погибших 75 лет назад, на сайте "Мемориала" проверяют свои домашние адреса, обнаруживая расстрелянных соседей из прошлого века. В Facebook в эти дни много статусов, где пользователи рассказывают о своих расстрелянных дедах и прадедах, а самые смелые каются за расстреливавших.
Но еще раз скажу, что важнейшая черта этой новой традиции –– что она заведомо "не для всех". 30 октября –– это совсем не 9 мая. Люди на машинах "Спасибо деду за победу" проезжают мимо Лубянки, не обращая внимания на группу людей у Соловецкого камня.
Два года назад у журнала "Большой город" был выпуск, на всех страницах которого были только имена расстрелянных москвичей. У "Большого города" понятная репутация –– это журнал для тех, кто связан с его редакцией максимум двумя рукопожатиями. Таких людей в Москве несколько тысяч. Вот это все для них.
Я не хочу присоединяться к тем, кто ворчит по поводу замкнутости "креативного класса", чуждого интересам остальных россиян. Я просто хочу обратить внимание, что сложилась вот такая традиция, очень важная для нескольких тысяч москвичей. Это действительно очень важная и очень хорошая традиция, но очень жаль, что она так и не стала у нас в стране всеобщей.