На этой неделе ассоциация малого и среднего бизнеса "Опора" празднует свое десятилетие. Зачем она была создана и почему ее президент покидает свой пост, об этом он рассказал корреспонденту "Денег" Максиму Буйлову.
Как возникла идея создания "Опоры"?
— Иногда горячие головы говорят, что такие организации, как "Опора", создавались по указке сверху. Хочу сразу сказать, что это не так. Через колено заставить предпринимателя заниматься общественной работой невозможно. В 2001 году поздней осенью нам, представителям отраслевых союзов, в администрации президента сказали: "Вы ходите, жалуетесь на свою судьбу, обращаетесь с просьбами, процентов на 80 ваши вопросы совпадают". И мы собрались, 50 отраслевых союзов, обменялись мнениями и пришли к выводу, что нам целесообразно объединиться в некоммерческое партнерство. Так появилось некоммерческое партнерство "Организация предпринимательских объединений России "Опора"". Сейчас в НП, являющемся неотъемлемой частью "Опоры России", 143 отраслевых ассоциации — вот такой союз союзов. Но через год мы поняли, что объединяться только по отраслевому признаку недостаточно. Жизнь происходит на местах. Есть муниципальные власти, есть власти субъектов федерации, и с ними тоже нужно уметь вести диалог. Таким образом, возникла идея консолидации уже на уровне регионов и возникла "Опора России" — общероссийская общественная организация малого и среднего предпринимательства. Этого нельзя было сделать в рамках НП "Опора", потому что членство в нем физических лиц невозможно. И сегодня "Опора России" и НП "Опора" работают как одна команда, у этих двух организаций на протяжении всех 10 лет были общие цели и идеология, а также один президент — Борисов. Правда, есть и третья организация: "Опора работодателей". Мы были вынуждены ее создать, чтобы участвовать в трехсторонней комиссии — профсоюзы, бизнес и правительство.
Что изменилось в отношении к малому бизнесу за десять лет?
— Был период резкого всплеска активности малого бизнеса в начале 90-х годов, а потом чиновники начали все больше опекать малый бизнес — в негативном смысле. И конец 90-х превратился в период застоя и стагнации малого бизнеса.
Фактически на смену рэкетирам пришли чиновники...
— Совершенно верно. Я с 1993 года в бизнесе, строил заправочные станции и насмотрелся за это время всякого. Если раньше мы приглашали власть к барьеру, то сейчас стало больше конструктива и сотрудничества в общении с ней. Малый бизнес вырос за 10 лет на 37%. Это немного. Но все-таки это рост. Хотя мы остались по-прежнему в достаточно примитивной структурной конфигурации. Подавляющее большинство субъектов малого бизнеса — это торговля, в основном розница, и услуги, общепит. Порядка 10% — производственные предприятия. Порядка 12% — транспортные предприятия. В сфере здравоохранения — 2%, это очень мало.
Какие отсечки существуют в определении малого и среднего бизнеса?
— Есть 209-й ФЗ о малом и среднем бизнесе, мы были его инициаторами. Так вот он гармонизирован с Европой. У нас определены категории бизнеса — индивидуальные предприниматели, потом идут микрокомпании (от 1 до 15 человек, с оборотом до 60 млн руб. в год), малый бизнес (от 16 до 100 человек, с оборотом до 400 млн руб. в год) и средний бизнес (от 101 до 250 человек, с оборотом до 1 млрд руб.). Малые предприятия имеют право на поддержку, в частности, через гарантийные фонды по кредитованию. По федеральной программе через Министерство экономического развития поддержка распределяется по регионам и спускается в муниципалитеты. Как правило, эти деньги работают на принципе софинансирования с региональными бюджетами. Охват такой помощью — порядка 7-8% малого бизнеса.
В чем проблема?
— Часто получается так: регионы не просят больше, потому что не слишком заинтересованы в развитии малого бизнеса. Ряд субъектов РФ считает, что проще выбить дотации. Даже там, где есть эффективный малый бизнес, который, например, может заниматься бытовыми услугами или благоустройством территории, местные власти создают муниципальное предприятие и отдают заказ ему. И, что интересно, платят МУПу на 40% больше, чем заплатили бы малому бизнесу. Это ненормально. Во всем цивилизованном мире муниципальные учреждения создаются там, куда не идет бизнес, но при этом решать социальные вопросы необходимо.
Коррупция?
— И коррупция, совершенно верно. Создают карманные предприятия. Поэтому, давая оценку пройденному пути, хочу сказать, что мы могли добиться большего: малый бизнес примитивен, малый бизнес не встроился в технологические цепочки с крупным бизнесом (как это происходит во всем мире), малый бизнес не вошел в полном объеме в систему госзаказа.
Какими достижениями вы гордитесь?
— Мы добились принятия 294-го закона о контроле за проверками. Вы помните, сколько было криков о том, что "замучили, ходют". Я считаю, что во многом вопрос был решен, и считаю, что нужно сказать огромное спасибо прокурорским структурам.
Достаточно большое количество малых предпринимателей по федеральному закону N159 реализовало свое право выкупа помещений, которые они арендовали.
Успехом можно считать и то, что нам удалось ввести закон о патенте, убедить в его необходимости президента, и он проявил настойчивость. В результате закон был принят. Он начнет работать с января следующего года. Регионы сейчас разрабатывают свои законы, рассчитывают минимальную ставку для патента. Например, Московская область вычислила, что патент будет стоить 10 800 руб. в год.
Это будет действовать как вмененный налог?
— Это вместо него. Патент более гибкий. Его можно купить на несколько месяцев. Единый налог на вмененный доход сохранится до 2018 года. Мы убеждали власть не убирать его резко, а посмотреть, куда пойдет предприниматель. Упрощенка тоже хорошее завоевание, это простой налог. Платишь или 6% с оборота, или 15% с прибыли. Он хорошо собирается. Много сейчас разговоров: в тени малый бизнес или не в тени. Основная проблема с точки зрения налогов для малого бизнеса — социальные платежи. Нам сказали, вы все сейчас будете платить 34%. А предприниматели сказали — нет. Мы будем выживать, работать "всерую", но платить не будем. А что такое "серые" схемы? Банки сразу отворачиваются. Теряется ритм развития. Только-только банки начали шевелиться. Сбербанк начал беззалоговые кредиты выдавать, деньги на стартапы стал давать по франчайзинговым схемам... Президент России в своей предвыборной статье дал ориентировку, что к 2020 году в малом бизнесе должно работать не меньше 50% трудоспособного населения. То есть нужно увеличить занятость в малом и среднем бизнесе вдвое. Если за прошедшие 10 лет мы выросли на 37%, то в следующие восемь лет — уже на 100%.
И как достичь такого результата?
— Курс на модернизацию должен привести к повышению производительности труда на крупных предприятиях. Значит, будет высвобождение рабочей силы, что логично. А уволенные должны пойти в малый бизнес. Нужно людей переобучить, дать им возможность попробовать себя в предпринимательстве. Не всем это дано, но найдутся те, кто организует свое дело, а другие пойдут к ним сотрудниками.
Есть инструменты воздействия на муниципальные власти, чтобы им было выгодно развивать малый бизнес?
— Прекратить их дотировать. Сказать: вот вам налог, который остается в муниципалитете, и развивайте малый бизнес. Патент остается в муниципалитете, ЕНВД остается в муниципалитете, упрощенка — по решению субъекта Российской Федерации. Автор "сингапурского чуда" Ли Куан Ю, мудрейший человек, с которым я имел счастье лично пообщаться, говорил: "У меня пробуксовка тоже была, чиновники не были мотивированы, а потом я ввел зависимость зарплат чиновников от эффективности работы компаний. Компании заработали на бонусы, у них в отчетности все появилось. Мы смотрим, какой тренд идет по заработанным деньгам и бонусам у предприятий, и в такой же мере меняется зарплата чиновников. Если бизнес проваливается, мы считаем за это солидарно ответственными чиновников". Представляете, какая мотивация развивать бизнес? Сказка.
Ваше решение об отставке с должности главы "Опоры" кажется неожиданным...
— Это мое решение. А свои решения я привык взвешивать, без эмоций, анализируя возможные последствия. Поэтому могу совершенно точно сказать, что для меня — это логичное решение. Хотя это, разумеется, не означает, что я теряю всякую связь с "Опорой". Я планирую войти в состав попечительского совета организации.
В чем суть конфликта с Борисом Титовым?
— Вы, журналисты, прямо-таки уцепились за этот "конфликт", сделав его едва ли не главной причиной моего ухода с поста президента "Опоры". Но это не так. Я ухожу, потому что не хочу забронзоветь на этой должности. Потому что чувствую в себе силы для новых проектов. Потому что знаю: перемены — это хорошо, они позволяют двигаться вперед. А для меня как для человека, стоявшего у истоков "Опоры", очень важно, чтобы наша организация находилась в постоянном развитии.