Столица со следами побоев

В конце октября с разницей в несколько дней два сотрудника журнала "Деньги" и родственник еще одного нашего коллеги стали жертвами разбойных нападений. Истории удивительно похожи: преступники демонстрируют уверенность в безнаказанности, полицейские не скрывают, что поймать злодеев и правда вряд ли удастся. Действительно ли на улицах Москвы стало опаснее, или это нам так не везет?

ОЛЕГ ХОХЛОВ

Четверг, почти полночь. Никогда мне не приходило в голову, что в пяти минутах от метро "Октябрьское Поле" может быть небезопасно. Улица маршала Мерецкова — очень тихое место, всего-то 500 метров, где никогда ничего не происходит. Когда я здесь поселился, почти все мои гости, заметив на стене дома табличку с гербом и аббревиатурой МВД (у меня в соседях — опорный пункт охраны правопорядка N51), несмешно шутили, мол, теперь я под надежной охраной. Все помнят, как два с половиной года назад в Чертаново мне разбили голову кастетом. Подкрались, ударили сзади, не говоря ни слова, я начал кое-как отбиваться — поэтому не смогли ограбить.

Дошутились. В нескольких десятках метров от подъезда, под окнами соседей, у которых в это время всегда горит свет, я опять отбиваюсь от разбойников — ребят, которых я пять минут назад видел около метро. Похоже, футбольные болельщики: кроссовки New Balance, узкие тренировочные штаны, короткие куртки. Выходит, догнали. В этот раз мне повезло — грабители попались неумелые. Если бы я не упал, стряхивая со спины одного из них, и не получил сразу после этого ногой в лицо от другого, можно было бы и в травмпункт не ездить. А так — все в крови, в луже плавают разбитые очки, разбойники убегают с моей сумкой.

Полицейские (сначала патруль, потом — оперативники) приехали минут через двадцать. Очень скоро я пожалел, что с ними связался. Лечь бы спать, но вместо этого приходится почти оправдываться из-за того, что я не могу описать лица нападавших, и обсуждать, не стоит ли мне одеваться попроще. Кажется, еще немного, и я, как и мои собеседники, начну сокрушаться, что сохранил айфон и кошелек (ведь если бы отняли, грабителей легче было бы найти, а так — вряд ли). Мне даже неловко рассказывать полицейскому, у которого рука на перевязи ("бандитская пуля"), что сумму ущерба я оцениваю в 1,5 тыс. руб.— стоимость покупок, которые я сделал в "Метрополисе" полчаса назад. Плюс испорченные очки. Еще 10-15 тыс. руб.

Возвращаясь из больницы, я заехал в ОВД — написать заявление: выдали справку, сказали, что следователь позвонит на следующий день. Не позвонил и через две недели. Я этому даже рад. Два года назад, после истории с кастетом, мое общение с милицией закончилось тем, что я поддался на уговоры и поставил подпись под документом, в котором говорилось, что я шел-шел — и вдруг "упал с высоты собственного роста", да так неудачно, что в Институт имени Склифосовского отвезли на скорой.

Оказавшись через несколько дней в редакции, выясняю, что похожая история — и тоже недалеко от "Коммерсанта" — приключилась с Петром Бородиным, нашим художником. Десять вечера. Двор дома около метро "Сокол". "Я через него сто раз ходил, ничего худого не ожидал,— рассказывал Петр.— Стоят двое ребят, самые обыкновенные на вид, вроде бы разговаривают. Когда я с ними поравнялся — без лишних слов два удара "в табло". Я упал, они буквально за десять секунд обшарили карманы, забрали деньги и банковские карты. Обычно у меня в кошельке 2-3 тыс. руб., а тут было примерно 20 тыс. Ну что, встал, отряхнулся — и пошел". Обращаться в полицию Петр не стал. Говорит, не ждет от правоохранительной системы ничего хорошего.

Уже во время подготовки этого материала у сотрудников "Денег" появилась еще одна связанная с уличной преступностью тема для разговора — брата одного из наших коллег и трех его друзей ограбили и люто избили на Кузнецком Мосту, возле респектабельного новиковского бара "Камчатка". Началось, впрочем, все еще в заведении: большая компания спортивного вида молодых людей, которые позже назвали себя болельщиками "Спартака", на протяжении вечера развлекала посетителей бара речовками "Россия — для русских, Москва — для москвичей!" и "Гитлер! СС! Хайль! Хайль!".

"Наши новые друзья, англичанин и немец, очень удивлялись, нормально ли это у нас, мы еще с ними шутили на эту тему,— вспоминает один из потерпевших, маркетолог Игорь Башуров.— А спустя какое-то время произошел конфликт. Мы стояли возле лестницы, разговаривали. Они шли мимо. И то ли кто-то из них нас толкнул, то ли еще что-то произошло. Мы их вроде бы успокоили, но потом подошли другие, постарше, и уже без разговоров — в лицо. И понеслась... Подбежала охрана — и давай вытаскивать всех на улицу, без разбору".

Первыми на улице оказались те, на кого напали. Часть нападавших задержалась внутри, чтобы опустошить карманы их верхней одежды. Охранники отказались вызывать полицию — мол, нет у них такой функции. Просто стояли и наблюдали за массовой дракой, которая развернулась у входа. Полицейские приехали только через два часа. "Мы набирали 112 раз пять, и в перерывах между звонками нас периодически отлавливали и добивали,— продолжает Игорь.— Бар Аркадия Новикова, центр Москвы, рядом ЦУМ, дорогие кафе... Как охрана и другие сотрудники могут вести себя настолько непрофессионально? Они не собирались оказывать нам, пострадавшим, помощь. Брошенное в баре имущество, например пять телефонов, было украдено. Когда мой товарищ Миша высказал им недоумение по этому поводу: "Что же вы за м...даки такие?" — ему еще и от них досталось: один из охранников просто прыгнул на него сзади".

"Деградация гоп-стопа"

Поведение охранников вполне типично, рассказал "Деньгам" руководитель пресс-группы Московского уголовного розыска Алексей Бахромеев. По его словам, в таких ситуациях охрана заведения почти всегда охраняет заведение, а не посетителей. Они обязаны вызвать полицию, но чаще всего этим пренебрегают — наниматель за скандал не похвалит. Вмешиваться в конфликт им тоже не с руки — это риск потерять лицензию.

В таком же ключе высказываются опрошенные "Деньгами" начальники охраны нескольких московских заведений. Правда, только на условиях анонимности. В принципе закон позволяет охранникам применить "адекватную силу": положить зачинщиков на землю, зафиксировать их в этом положении и вызвать полицейских. При этом если уж охрана вмешалась, должна действовать до конца. Но на практике задача охраны — просто вытащить людей на улицу. В драку ввязываться никто не станет.

Администрация "Камчатки" утверждает, что ничего из описанного выше в баре вообще не происходило. "Охрана избивает посетителей? Да вы сами подумайте! Нет смысла дальше разговаривать. Пусть полиция разбирается. Охрана обеспечивает безопасность в заведении. В заведении должно быть все тихо, мирно, спокойно. А то, что там на улице происходит, ну наверно, они к этому отношения никакого не имеют",— сообщил "Деньгам" мужчина, которого нам представили как Дмитрия Александровича, директора "Камчатки" (от официальных комментариев он отказался, только узнав, о чем речь).

В июле новый начальник столичного ГУ МВД Анатолий Якунин удивил СМИ, сообщив, что, хотя в целом криминальная ситуация в Москве "стабильна", у него вызывает озабоченность рост уровня уличной преступности — более чем на 27% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. О ситуации в городе московские полицейские отчитываются регулярно, но обычно это вполне бравурные заявления.

Например, прежний руководитель московской полиции Виктор Голованов годом ранее рассказывал, что в городе становится спокойнее, грабежей по сравнению с 2010 годом стало на 23,2% меньше, разбоев — на 21,4%.

Выходит, за год что-то в работе разладилось? В отчете на сайте ГУ МВД тема уличной преступности вообще не упоминается — цитата, которую растиражировали СМИ, оканчивается пассажем о "стабильности". Зато там есть документ — "Характеристика криминальной обстановки в Москве". Из него следует, что грабежей и разбоев в первые шесть месяцев 2012 года было примерно столько же, сколько и год назад, соответственно 5916 и 1270 случаев. Возможно, слова Якунина были неверно интерпретированы, "уличная преступность" — понятие широкое. "Деятельность столичного ГУ МВД отличается тем, что оно не прячет показатели,— размышляет один из самых увлеченных критиков правоохранительной системы, депутат Госдумы Александр Хинштейн.— Но что-то, конечно, все равно прячут. Цифры, которые мы видим, не полностью отражают реальность".

Алексей Бахромеев сообщил "Деньгам", что ему о росте на 20% ничего не известно. Он приводит статистику ГУ МВД по Москве за девять месяцев 2012 года. На улицах города был совершен 9451 грабеж (то есть открытое хищение чужого имущества без применения насилия или угрозы его применить). Расследовано пока 1490 случаев. Годом ранее, за те же девять месяцев, было зафиксировано 9157 грабежей. То же самое — с разбойными нападениями: 1934 случая в первые девять месяцев 2012 года против 1918 случаев годом ранее.

Удивительно, но в Москве вроде бы нет районов, опасных в большей или в меньшей степени, проблемы могут возникнуть где угодно. Единственная корреляция, которую наблюдают полицейские, это отношение числа преступлений к числу жителей. В лидерах — юг Москвы. Вот статистика по грабежам. Южный округ, а также Восточный и Юго-Восточный, которые примерно равны по населению,— в среднем по 1,3 тыс. грабежей. Центр и Северо-Восточный — 800-900 случаев. Север, Северо-Западный и Юго-Западный — по 700. Плюс-минус несколько десятков. С разбойными нападениями — то же самое. Юг, Восточный и Юго-Восточный округа — примерно по 300. Центр, Северный, Северо-Западный и Северо-Восточный округа — плюс-минус 200 случаев.

"У нас пока нет такого, как в американских фильмах, где показаны районы, в которые, если ты зашел, сам виноват,— замечает Бахромеев.— Хоть и говорят разное, скажем, о Южном Бутово, это достаточно спокойный район по сравнению с центром города — именно в плане поздних прогулок".

На вопрос, действуют ли теперь преступники более дерзко, более жестоко, тоже нет определенного ответа. Впрочем, Бахромеев навскидку выдает несколько жутких историй. Например, про одноногого бомжа, который пару лет назад около метро караулил женщин, подкрадывался сзади, бил молотком по голове, а потом грабил — иначе догнать бы не смог. Или про группу узбеков, которые специализировались на украшениях ("вообще не заморачивались, могли из уха вырвать серьгу вместе с мясом"). Или про отморозка, который по утрам грабил женщин в подземных переходах в районе метро "Тульская" (иногда "с применением полового насилия"). Качественное изменение, которое полицейские все-таки отмечают,— "деградация гоп-стопа" и "дебилизация преступников". "Нет таких уличных разбойников, которые бы дольше трех месяцев колобродили, и то с перерывами. Быстрее всех попадаются совсем отмороженные",— подчеркивает источник "Денег" в МВД.

В отдельную категорию разбойников московские полицейские (правда, на условиях анонимности) записывают "молодых представителей южных республик — студентов хороших московских вузов, которые поступили туда, чудесным образом сдав ЕГЭ на пятерки". Одеты в основном в нечто спортивное, увлекаются борьбой или другими видами единоборств. Проводят вечера рядом с дешевыми кафе вроде "Шоколадниц", "Кофе Хаузов", "Макдоналдсов" или в торговых центрах. Знакомятся со школьниками и студентами (как с девушками, так и с молодыми людьми), чтобы ограбить их, заманив в укромное место.

На вопрос, кого еще нужно бояться в темное время суток, Бахромеев дает вполне ожидаемый ответ: "В основном — группы из двух-трех человек. Если один — чаще всего это взрослый, недавно освободившийся балбес двадцати лет, который отнимает ценные вещи у подростков".

Люди и роботы

На вопрос, чего не хватает правоохранительной системе для эффективной борьбы с уличной преступностью, полицейские отвечают не задумываясь: патрулей и камер.

Год назад, рассказывая об успехах в по-летнему жизнеутверждающем интервью "РИА Новости", Виктор Голованов подчеркивал, что "главные борцы с уличной преступностью — это наши наряды ППС": 1,1 тыс. человек на так называемых пеших постах плюс 3,5 тыс. сотрудников в составе 2 тыс. мобильных экипажей. Или этого мало, или работают плохо. "Основная масса уличных преступлений раскрывается по горячим следам именно приехавшим нарядом,— рассказывает Алексей Бахромеев.— Обычная схема: сотрудники патрульно-постовой службы задерживают злодеев. Потом с ними работает уголовный розыск и выявляет еще десяток преступлений".

"Сократили патрульно-постовую службу, вневедомственную охрану: если раньше, скажем, в Таганском районе шесть-семь машин были на страже, сейчас — одна или две,— негодует председатель координационного совета Профсоюза милиции Москвы и области Михаил Пашкин.— Как бороться с уличной преступностью, когда у тебя несколько километров квадратных — и две машины? А если кого-то задержал — одна машина осталась. Вот у нас сотрудницу избил бывший муж в Центральном, кстати, округе. Она вызвала полицию — так к ней никто не приехал". Есть регионы, где ночью вообще никто не выезжает: "Некому! Где-то сократили аж на 56%! Остались одни начальники, на земле — никого. В Москве, я считаю, округа надо вообще убрать. Треть сотрудников — на Петровку, остальных — на землю".

На мой вызов, впрочем, патруль приехал даже быстрее друга, который живет в соседнем доме. Я и кровь не успел смыть с лица. Удивило другое. Оказывается, на камеру, которая вроде бы должна была зафиксировать драку, полицейские надежд не возлагают: вряд ли она работает, это же жилой дом, а не банк. А если бы и снимали? Как не вспомнить страшное видео нападения на Олега Кашина: удары видны, лица преступников — нет.

Год назад в Таганском районном суде Москвы был оглашен приговор заместителю начальника столичного штаба ГУВД Александру Чумаченко, признанному виновным в покрывательстве многомиллионной аферы с камерами наблюдения. Два года лишения свободы условно. Следователи установили причастность Чумаченко к преступной деятельности компании "Строймонтажсервис", обслуживавшей видеокамеры системы обеспечения безопасности Москвы. С июня по декабрь 2009 года "Строймонтажсервис" отправлял в центральную систему видеонаблюдения в ГУВД Москвы подставные кадры вместо реальной съемки.

Накануне судебного решения по делу Чумаченко Москва утвердила программу "Информационный город" на 2012-2016 годы. В том числе это оборудование видеонаблюдением 75% объектов городского хозяйства и 95% жилого сектора. Департамент информационных технологий правительства Москвы обещает, что до конца 2012 года в городе появится 120 тыс. новых камер трех видов — для подъездов (их больше всего), во дворах и в местах массового скопления людей. Обещают цветную картинку высокого качества, которую можно будет увеличивать, чтобы рассмотреть детали. Информацию хотят хранить в облаке. "Москва — первый мегаполис, применивший облачные технологии в системе городского видеонаблюдения",— гордятся в департаменте информтехнологий. Попасть на эти мониторы почти так же не хочется, как на облака, но непонятно, на что еще надеяться на улицах столицы.

Уже после завершения работы над этим материалом мне позвонил старший оперуполномоченный управления уголовного розыска ГУ МВД по Москве Вадим Колесник. Сообщив, что коллеги рассказали ему о злоключениях журналистов "Денег", он пообещал разобраться, как продвигается расследование этих дел.

Материал подготовлен при участии Марии Китаевой