Игорь Юргенс, председатель правления ИНСОР, бывший член СПЧ:
— Не знаю, но совет приобретает совсем другую форму и суть. В таком составе он не будет рабочим органом, придется создавать президиум или политбюро, потому что собрать на встречу с президентом 60 человек нереально. В свое время существовали легальные марксисты и отзовисты. Первые говорили, что нужно использовать любую площадку, где можно выступать, а последние твердили, что сотрудничать с государством нельзя, и уходили в подполье. Я пока склоняюсь к легальному марксизму, но ситуация обостряется.
Людмила Нарусова, бывший член Совета федерации:
— Дело не в том, сколько экспертов заседает в совете, а каково реальное значение этого органа. Например, кода Совет федерации утверждал последние репрессивные законы, противоречащие Конституции, СПЧ дал отрицательное заключение, на которое никто не обратил внимания,— законы все равно приняли. Сейчас идея, может быть, в том, чтобы разбавить СПЧ такими людьми, которые лишат его былого единодушия. Тогда Федотова сотоварищи вообще никто слушать не будет.
Глеб Павловский, директор Фонда эффективной политики:
— Когда стол пустеет, то сидящие за столом начинают развлекать себя препирательствами и швыряться посудой. Количество способов развлечений растет, по мере того как уменьшаются возможности для реальной работы. Нынешний состав совета не вызвал восторга ни в одной среде. И это удобный случай для президента скорректировать состав совета за счет его расширения и одновременно пойти навстречу обиженным людям. Это похоже на дополнительную политическую эмиссию правозащитных кадров. Поскольку после последних законов осталось мало действующих центров, такая эмиссия меняет положение на правозащитном рынке. При этом возрастет роль аппарата, поскольку 60 человек эффективно работать не могут.
Элла Памфилова, лидер движения "За гражданское достоинство", в 2004-2010 годах председатель СПЧ:
— Что касается членов совета, уж как-нибудь поделятся между собой. Другое дело, что дозы прав будут разные у рядовых и членов президиума. А для Путина это просто как бы жест доброй воли — мол, все, кто захотел, включая критиков, приходите. Но не имеет значения ни количество членов совета, ни число несогласных среди них, поскольку в нынешней логике он будет работать точно так же, как все другие структуры, встроенные в эту систему. А слово "президиум" — это круто.
Гарри Каспаров, лидер ОГФ:
— Какая разница, какие права дают ничего не решающему совету? Посмотрите, что делает власть последние полгода, вопреки всем требованиям совета. Она никогда никого не слушает. Власть последовательно раскачивает маховик репрессий, ужесточает режим, и именно в разгар этого Путину важно показать, какой он хороший, расширяет СПЧ. Вообще, любая тирания всегда серьезно занимается косметическими вещами наподобие этой.
Сергей Ковалев, правозащитник:
— На 60 человек хватит, на остальных — вряд ли. Я понимаю, зачем Путину СПЧ, но не понимаю, зачем членам совета сам совет и Путин. Я не понимаю, зачем достойные люди, которые еще остаются в СПЧ, позволяют себе быть ширмой. Эта ширма нужна президенту, для того чтобы оставаться на высоте искусства имитации соблюдения прав человека, которым он много лет занимается. И расширяет он СПЧ, чтобы засунуть туда своих и чтобы там не преобладали такие люди, как Тамара Морщакова.
Елена Николаева, член СПЧ, депутат Госдумы:
— В расширенном составе СПЧ представит всю палитру гражданского общества, всех, за кого голосовал интернет. Президент очень внимательно относится к тому, что делает совет, и его предложение — очень правильная реакция. Чем больше людей, которые профессионально занимаются правами обычных граждан, тем лучше. Так что прав на всех хватит.