Дело о торговле младенцами

$8 млн заработал Лаурен Галиндо на нелегальной торговле камбоджийскими детьми, которых его банда переправляла в США для усыновления. Продажа детей из бедных стран в богатые многим кажется современным изобретением. Между тем оно существует уже давно. Именно для этого бизнеса были организованы первые ясли, или детские фермы, как их тогда называли. Впрочем, на этих фермах детей часто не выращивали, а просто закапывали в землю.

КИРИЛЛ НОВИКОВ

"Грязные, голодные и одурманенные"

Сегодня кажется вполне естественным, что ясли и детские сады существуют для того, чтобы было куда пристроить ребенка, пока родители на работе. Однако изначально детские сады создавались совсем с другой целью. Первый детский сад был открыт в 1837 году немецким педагогом Фридрихом Фребелем, чтобы дети из небогатых семей смогли научиться читать и писать и в итоге сдали бы вступительные экзамены в школу. Для детей, от которых хотели избавиться временно или насовсем, существовали совсем другие заведения, причем для взрослых такое избавление превращалось в хороший бизнес, а для детей порой заканчивалось плачевно. История торговли детьми началась именно отсюда.

В католических странах нежеланных младенцев обычно подкидывали к воротам монастырей, да и детей постарше нередко отдавали на попечение служителям культа. В протестантских странах такой возможности не было, зато существовали особые учреждения, куда организованно ссылались все подкидыши, сироты и беспризорники. В Англии такие заведения назывались приютами для бедных детей, по сути же это были частные коммерческие предприятия. В народе такие приюты окрестили детскими фермами, и жизнь там сильно отличалась от идеалов Фридриха Фребеля.

Детские фермы финансировались за счет пожертвований, но являлись частной собственностью. Так, приют, располагавшийся к югу от Лондона в местечке Тутинг, принадлежал господину по имени Бартоломью Друэт. В 1846 году в приюте проживали 723 ребенка в возрасте от нескольких месяцев до 14 лет, причем за каждого из них Друэт получал от лондонских приходов по 4 шиллинга и 6 пенсов в неделю. Дети жили в большой тесноте, в жилых помещениях на одного ребенка приходилось 1,8 кв. м. Друэт экономил на пище, угле, одежде, свечах — на всем, на чем только можно было сэкономить, но при этом все время пытался увеличить количество воспитанников. К 1848 году удалось его почти удвоить, но тут случилось непредвиденное. В январе 1849 года на детской ферме вспыхнула холера, и в Тутинг зачастили повозки гробовщиков.

Вскоре появились ревизоры. Один из проверяющих по фамилии Уинч так описывал увиденное: "Наступило время обеда. Все дети ели стоя. Я полагаю, они тут вообще никогда не принимают пищу сидя. Я разрезал сто картофелин, и все они оказались испорченными... Мы спросили мальчиков, устраивает ли их, как их кормят, и попросили поднять руки, если их что-то не устраивает. Тридцать из сорока подняли руки... Бартоломью Друэт был разгневан и обозвал мальчиков лжецами и мерзавцами". Также оказалось, что больные дети спят по пять человек на одной кровати и что воспитанникам не хватает даже воды. Один мальчик, например, шил тапочки и получал по одному пенни за каждые пять пар. На заработанные деньги он покупал у администрации воду и иногда яблоки. Но главной бедой была повсеместная антисанитария, которая и привела к эпидемии, унесшей 180 жизней.

В прессе разгорелся нешуточный скандал, причем обличать нерадивого владельца детской фермы взялись лучшие журналисты того времени, включая Чарльза Диккенса. Вскоре Бартоломью Друэта привлекли к суду по обвинению в преступной халатности. Адвокаты смогли доказать, что между действиями Друэта и смертью детей отсутствует логическая связь, так что вердикт был оправдательным. И все же скандал серьезно подорвал здоровье хозяина приюта, и в июле 1849 года он умер.

Однако до настоящих скандалов, когда детофермеров признавали виновными и отправляли на эшафот, было еще далеко. Напротив, в середине XIX века бизнес на детях процветал, и тому были свои причины. В те времена самым большим позором для женщины было забеременеть вне брака. Общественное мнение не испытывало никакого сочувствия к матерям-одиночкам, да и незадачливых отцов ждало всеобщее осуждение. Мужчина, ставший отцом незаконнорожденного, мог лишиться карьеры и положения в обществе. Между тем противозачаточных средств практически не было, а аборты были опасны и к тому же считались большим грехом. Строгая викторианская мораль способствовала появлению особых профессионалов, которых также стали называть детофермерами. В основном это были женщины, которые за небольшую плату соглашались принять чужих детей и воспитать их как своих. Никаких документов для усыновления не требовалось. Ребенка просто передавали из рук в руки, после чего детофермерше вручали оговоренную сумму полностью либо она начинала получать ежемесячную плату.

Многие няни честно выполняли положенные обязанности, создавая в своих домах небольшие частные ясли, где одновременно могло жить до десяти младенцев. Когда дети подрастали, родители часто приходили за ними, чтобы устроить в школу, или на какую-нибудь работу, или даже ввести в общество под видом какого-нибудь дальнего родственника. Многие родители, правда, предпочитали больше не вспоминать об ошибках молодости. Детофермеры также не всегда были честны. Были такие, кто решал, что гораздо выгоднее взять деньги, убить ребенка, а потом взять на воспитание следующего, причем отличить добросовестных нянь от детоубийц было непросто.

Газеты той эпохи пестрели объявлениями: "Воспитаю ребенка", "Бездетные супруги позаботятся о ребенке", "Отдам ребенка на воспитание" и т. п. В 1870 году одно из таких объявлений попалось на глаза мистеру Коуэну, проживавшему в Лондоне. У Коуэна была проблема — его 16-летняя дочь Джанет вне брака родила мальчика, и теперь нужно было срочно что-то делать с позором семьи. Автором объявления оказалась 35-летняя Маргарет Уотерс, которая вместе с сестрой Сарой содержала детскую ферму. Вскоре маленький Джон Уолтер Коуэн был передан в руки заботливой няни. Больше его никто не видел живым.

Узнав от Маргарет Уотерс о смерти ребенка, Коуэны вызвали полицию. Сержант, явившийся с обыском на детскую ферму, увидел ужасающую картину: "Полдюжины младенцев лежали на софе. Они были грязные, голодные и одурманенные лауданумом (настойка опия.— "Деньги")". Вскрытие показало, что малыш Джон умер от голода. 14-летняя служанка, работавшая на детской ферме, рассказала, что Уотерс часто забирала детей по ночам, уходила куда-то, а возвращалась одна, при этом говорила, что вернула их родителям. Дальнейшее расследование показало, что Уотерс использовала самые разные способы избавления от малышей. Иногда она находила на улице группу детей, давала кому-то подержать младенца и тут же убегала. Иногда продавала своих подопечных тем, кто готов был за них платить. Но чаще всего она просто складывала младенцев на софе и опаивала лауданумом, чтобы не кричали от голода, а потом хоронила трупы. Следствие пришло к выводу, что Уотерс убила как минимум 19 детей. Суд приговорил ее к смерти, а ее сестру Сару — к 18 месяцам каторги.

11 октября 1870 года Маргарет Уотерс повесили — это был первый случай, когда хозяйку детской фермы казнили за убийство детей. 12 октября лондонская Times разразилась гневной статьей, в которой говорилось, что судьба Маргарет Уотерс "ляжет позорным клеймом на всю гнусную практику детского фермерства". Автор статьи полагал, что больше никто не решится на столь чудовищные преступления. К несчастью, он заблуждался.

Помощница Иисуса

Женщина, которой было суждено стать символом жестокости по отношению к детям, родилась в 1838 году в Бристоле в семье башмачника. При рождении ее звали Амелия Элизабет Хобли, но в историю криминалистики она вошла как Амелия Дайер. Детство Амелии было относительно обеспеченным, по крайней мере обувная лавка ее отца приносила стабильный доход. Мрачных эпизодов, впрочем, тоже хватало, поскольку Амелия ухаживала за психически больной матерью, которая периодически ее била. Когда девочке исполнилось десять лет, ее отдали в ученицы в мастерскую ее тети, где делали корсеты для дамских платьев, но судьба готовила Амелии совсем другое поприще.

В 1861 году Амелия вышла замуж за некоего Джорджа Томаса, который был на 35 лет ее старше. Трудно сказать, что заставило ее сделать такой выбор, но в любом случае не деньги, поскольку мистер Томас был довольно беден. Амелия решила сама поправить свое материальное положение и вскоре после свадьбы нашла поле деятельности, которое обещало гораздо большую прибыль, нежели корсетная мастерская.

Амелия стала учиться повивальному делу у Эллен Дейн, которая промышляла нелегальными абортами, а также помогала матерям избавиться от некстати родившихся детей. Дейн делала то же, что и Маргарет Уотерс. Она продавала младенцев тем, кто готов был за них платить, или же просто оставляла их умирать от голода, опоив лекарством с опиумом. Бизнес процветал. Богатые джентльмены, желавшие держать свои похождения в тайне, платили от £50 до £80 за сданного ребенка, а бедные матери-одиночки обычно платили £5-10. Вскоре, правда, Дейн привлекла к себе внимание полиции и сбежала в Америку, но у нее уже была достойная смена.

В 1869 году престарелый мистер Томас скончался, оставив жену с маленькой дочерью Полли на руках. Амелия с готовностью взялась за продолжение дела Дейн, взяв фамилию Дайер. От клиентов не было отбоя. Однажды подросшая Полли спросила мать, почему в доме все время появляются какие-то младенцы, а потом куда-то исчезают. Та ответила, что делает ангелов: маленькие дети не нужны своим матерям, но Иисус любит их и хочет забрать на небо, в чем Амелия ему с готовностью помогает.

В 1879 году Амелия Дайер в первый раз попалась. Доктор, который регулярно выписывал ей свидетельства о смерти, все-таки обеспокоился странно высокими показателями детской смертности в ее доме. Амелию судили за недобросовестное отношение к детям и приговорили к шести месяцам каторжных работ. Из тюрьмы Дайер вышла с расшатанной психикой. Она все чаще прикладывалась к бутылке, в ход шел и упомянутый лауданум. Несколько раз Амелия попадала в сумасшедший дом и даже пыталась покончить с собой, выпив сразу две бутылки опийной настойки, но в конце концов все же взяла себя в руки и вернулась к прежнему бизнесу.

Амелия Дайер снова убивала младенцев, но больше не носила трупики на освидетельствование к врачам. Она просто избавлялась от них, как сделал бы самый обыкновенный убийца. Дайер часто меняла место жительства и постоянно пользовалась псевдонимами. Она даже наняла престарелую Джейн Смит по прозвищу Бабушка, которую выдавала за свою мать. Благообразная Бабушка вселяла доверие в клиентов, которые хотели надеяться на то, что их чадо попало в хорошие руки. Другой сообщницей Амелии стала ее дочь Полли. Собрав деньги в одном английском городе, Амелия Дайер избавлялась от младенцев и переезжала в другой.

В начале 1896 года Эвелина Мармон, работавшая на постоялом дворе, родила девочку и назвала ее Дорис. Эвелина пользовалась большим успехом у мужчин и обычно отвечала взаимностью на их ухаживания, так что имени отца ребенка не знала. Содержать дочь она не могла и поэтому решила подыскать для нее подходящую детскую ферму. В газете Bristol Times&Mirror Эвелина нашла объявление некой миссис Хардинг — та была готова взять ребенка за вознаграждение в £10. Под именем миссис Хардинг скрывалась опытная детоубийца Амелия Дайер, однажды уже осужденная за гибель вверенных ей младенцев.

Эвелина Мармон с трудом наскребла требуемую сумму и передала ребенка предполагаемой миссис Хардинг. Амелия заверила девушку, что увезет маленькую Дорис в Ридинг, где у нее есть чудесный дом на лоне природы. На самом деле Дайер увезла младенца в Лондон, где снимала квартиру. Здесь она вместе с Полли задушила Дорис белой окантовочной лентой и в тот же день продала детские вещи старьевщику. На следующий день в распоряжение Дайер попал другой ребенок — 13-месячный Гарри Смит. Его она задушила той же лентой, после чего оба тела были уложены в саквояж и выброшены в Темзу.

Вскоре страшная находка была выловлена из реки и доставлена в полицию. Детектив-констебль Андерсон оказался добросовестным сыщиком. Он исследовал бумагу, в которую были завернуты трупы, и с помощью микроскопа обнаружил имя миссис Томас и ее адрес в Бристоле. На самом деле это были подлинные имя и адрес Амелии Дайер, так что теперь ее поимка стала делом времени. Детоубийцу привлекли к суду и смогли доказать шесть убийств. Однако общественность полагала, что Дайер убила от 200 до 400 младенцев, что кажется вполне правдоподобным, если учесть как долго она занималась своим бизнесом. На каждом убийстве она в среднем зарабатывала по £10.

10 июня 1896 года Амелию Дайер повесили. Дочь Амелии чудом избежала той же участи. Главным свидетелем по делу Полли была назначена ее мать, причем показания она должна была давать через день после своей казни. Ввиду невозможности заслушать главного свидетеля Полли пришлось отпустить.

"Это ваш сын! Хватайте его и убирайтесь!"

Детские фермы появлялись всюду, где процветала викторианская мораль, и к концу XIX века нянек-убийц вылавливали уже по всей Британской империи от Канады до Новой Зеландии. В самой Англии с 1870 по 1907 год были повешены семь женщин, признанных виновными в убийствах детей, взятых на воспитание. В конце XIX века несколько аналогичных преступлений было раскрыто в Австралии.

В октябре 1892 года водопроводчик Джеймс Хэнони раскопал трубу во дворе одного из домов в пригороде Сиднея, чтобы найти источник засора. Труба оказалась забита детскими трупами. В ней было два тела, еще десять нашли полицейские, перекопав весь двор. Подозрение сразу же пало на недавно съехавших жильцов, промышлявших детофермерством. Джон и Сара Макин брали на воспитание детей, требуя с родителей по 10 шиллингов в неделю. Так было, например, с 18-летней Эмбер Мюррей, которая отдала Макинам своего внебрачного ребенка и больше никогда его не видела. Джон Макин каждую неделю в одно и то же время заходил к ней за деньгами, рассказывал, что младенец прекрасно себя чувствует, но всякий раз находил причину, из-за которой Эмбер не может повидаться со своим чадом. Точно так же Макин поступал и с другими родителями. Осудить супругов удалось после того, как показания против них дала их 16-летняя дочь Кларисс — она сообщила, что видела в руках своей матери вещи одного из младенцев, найденных в трубе. Супруги Макин отправились на виселицу.

Не успела Австралия отойти от шока, как ее потрясла новая история с похожим сценарием. Снова все началось с землекопа. В сентябре 1893 года в Мельбурне жилец одного из частных домов решил вскопать огород и вскоре наткнулся на останки младенца, удушенного веревкой. Прибывшая полиция обнаружила еще три закопанных трупа, после чего начала поиски четы Кнорр, которая недавно сменила место жительства.

Разумеется, Рудольф и Френсис Кнорр оказались детофермерами. Рудольф был известен полиции как мелкий уголовник, но его жена Френсис до сих пор была чиста перед законом. Между тем следствие показало, что именно Френсис втянула мужа в преступный бизнес. Точное количество жертв супругов так никогда и не было названо, но полиция полагала, что Кнорры убили около 13 младенцев. Незадолго до казни Френсис Кнорр внезапно обратилась к Богу, покаялась в грехах и призвала всех детофермеров свернуть с преступного пути, пока не поздно.

Между тем остановить кровавый промысел могли только меры государственного уровня, и они были приняты. Постепенно в Британии и ее доминионах вводились законы, ужесточающие правила усыновления и делавшие обязательной регистрацию частных яслей и детских садов. В начале ХХ века к работе с детьми допускались только дипломированные няни, получившие все надлежащие разрешения и справки. В результате волну детоубийств удалось сбить, по крайней мере после 1907 года на британскую виселицу не попала ни одна детофермерша.

Между тем в США о таких преступлениях долгое время даже не слышали. Отчасти это объясняется тем, что викторианская мораль в Америке была чуть менее пуританской, чем во владениях королевы Виктории. А еще дело было в том, что уровень жизни у американских трудящихся был выше, чем в Европе, так что появление лишнего рта гораздо реже ставило семьи на грань нищеты. Так или иначе, первый крупный детофермерский скандал Америки произошел лишь в 1925 году.

Началось все с того, что в 1918 году в Нью-Йорке обосновалась вдова германского офицера Хелен Гайзен-Фольк. Немцы в то время были не слишком популярны в Америке, которая вела войну с Германией, но бывшей медсестре Красного Креста позволили остаться в стране. Вскоре Гайзен-Фольк попала под суд за участие в подпольном аборте, который закончился смертью женщины. Но даже это не помешало бывшей медсестре заняться работой с детьми. В 1920 году она открыла "инфантариум", то есть детские ясли. Заведение Гайзен-Фольк не предназначалось для некстати появившихся на свет детей, и Хелен никому не обещала подыскать для младенцев новых родителей. Инфантариум был рассчитан на детей из семей со средним достатком, содержание ребенка обходилось в $10 в неделю. В общем, это было детское учреждение вполне современного духа, если не считать того, что Хелен Гайзен-Фольк всячески экономила на детском питании и время от времени истязала младенцев ради собственного удовольствия.

Буря разразилась накануне Дня матери, когда в инфантариум ворвался Уильям Энгерер — отец одного из детей. Он принес назад ребенка, которого ему выдали воспитатели, и требовал его заменить. "Это не мой сын!" — кричал Энгерер, но фрау Гайзен-Фольк ответила, что он глубоко ошибается. В конце концов хозяйка инфантариума вспылила: "Это ваш сын! Хватайте его и убирайтесь!" Энгерер убрался, но отправился не домой, а в полицию.

Полицейские обыскали инфантариум и обнаружили в нем 16 грязных и голодных малышей. Шестимесячный Стивен Энгерер так и не был найден, и судьба его осталась неизвестной. Зато сотрудники инфантариума начали давать показания. Одна няня, например, видела, как фрау Гайзен-Фольк схватила одну из девочек и била головой о стену. Дети довольно часто оказывались в синяках и ссадинах и нередко умирали. За недолгое время существования инфантариума в его стенах скончались 52 ребенка, хотя хозяйка заведения уверяла, что умерло не больше дюжины. Пресса не сомневалась, что офицерская вдова убивала детей, но прямых улик против нее не было. Гайзен-Фольк осудили за попытку подменить ребенка и посадили в тюрьму на срок от 3,5 до 7 лет. С этого момента пресса потеряла к делу всякий интерес, и следы осужденной затерялись.

Тот самый Мюнхгаузен

Время шло, и методы преступников постепенно совершенствовались. Место примитивных детских ферм заняли агентства по усыновлению. Одно из таких агентств с 1924 года возглавляла Джорджия Тэнн. Она наладила прибыльный бизнес: агентство "Общество детских домов Теннеси" забирало у малоимущих родителей детей и затем их продавало. Родителям угрожали судом, отбирали у них детей обманом или просто похищали, а потом говорили, что тех увели агенты социальных служб. Некоторым детям везло — их приобретали обеспеченные люди. Но многие доставались фермерам, нуждавшимся в дармовой рабочей силе, не говоря уже о всевозможных садистах и извращенцах. За свою долгую карьеру Джорджия Тэнн продала около 5 тыс. детей, причем цена на них варьировалась от $700 до $10 тыс. Бизнес Тэнн процветал в течение 30 лет, но в 1950 году полиция вышла на ее след. Джорджия Тэнн не дожила до конца следствия — скончалась от рака, и ее агентство было вскоре закрыто.

Нелегальные усыновления продолжались, хотя чаще всего дело не доходило до убийства. Так, в 1951 году в Нью-Йорке было осуждено девять человек, четверо из которых были врачами, за скупку и перепродажу младенцев. В 1952 году в том же городе была сорвана сделка по покупке трех младенцев за $5,1 тыс. Прошло не более двух лет, и в руки полиции Нью-Йорка попали два канадских адвоката, продававшие детей по цене от $3 тыс. до $10 тыс.

И все же детей время от времени убивали даже в середине ХХ века. Например, в 1983 году в штате Нью-Гэмпшир в подвале дома был обнаружен чемодан, спрятанный в 1940-1950-е годы, а в нем — мумии пяти младенцев. Полиция пришла к выводу, что тут поработали последователи Уотерс и Дайер.

1960-е годы принесли сексуальную революцию и повсеместное распространение противозачаточных средств. Плюс к тому зачатые вне брака дети больше не делали родителей изгоями, так что профессиональные детоубийцы вскоре окончательно лишились своего бизнеса. Однако дети, попавшие под контроль профессиональных медиков и педагогов, порой находились в большой опасности.

Практика показала, что маньяком-убийцей может оказаться даже человек, которому безоговорочно доверяют, например медсестра из отделения педиатрии. В 1983 году в Техасе в медицинский центр графства Бексар была принята Дженен Джонс — медсестра с сильным характером и большим желанием работать рядом с детьми. Больше всего она интересовалась младенцами, у которых были серьезные проблемы со здоровьем. Коллеги замечали, что Дженен буквально преображалась, когда кому-то из детей становилось плохо. Общее смятение, отрывистые команды реаниматологов, крики "мы его теряем!" — все эти непременные атрибуты медицинского сериала ее очаровывали. Ей нравилось чувствовать себя нужной и компетентной, и ей очень хотелось, чтобы такое случалось почаще. И действительно, в ее смену в больнице происходили странные вещи. Когда Джонс заступала на дежурство, у детей то и дело случались необъяснимые приступы, нередко с летальным исходом.

Разумеется, Дженен каждый раз оказывалась в первых рядах тех, кто бросался на помощь, а если ребенок все-таки умирал, переживала сильнее всех и каждый раз лично сопровождала тело в морг. И все же коллеги не могли не заметить, что происходит нечто зловещее, и даже стали называть ее дежурства вахтами смерти. Статистика показывала, что шансы маленьких пациентов попасть в реанимацию увеличиваются на 25%, когда Джонс находилась рядом, а смертность возрастала на 10%. Врачи, посовещавшись, уволили странную медсестру, и смертность сразу вернулась к нормальному уровню.

Дальше Дженен Джонс приняла на работу доктор Кейтлин Холланд, заведовавшая педиатрической клиникой в Керрвиле. Холланд решила, что Джонс — жертва мужского шовинизма, и решила дать ей шанс. Вскоре в Керрвиле начало твориться то же, что и в Бексаре. После очередной смерти в дело вмешалась полиция. Расследование показало, что Джонс колола детям гепарин и другие препараты, вызывающие тяжелые поражения организма. Джонс оказалась психически больной, страдавшей синдромом Мюнхгаузена — расстройством, при котором человек пытается привлечь к себе внимание, наделяя себя или окружающих какой-нибудь болезнью. Несмотря на это суд признал Джонс вменяемой и отправил ее в тюрьму на 99 лет с возможностью помилования не раньше 2017 года. Точное количество жертв безумной медсестры так никогда и не было установлено, хотя предполагают, что она убила около 50 младенцев.

И все же действия маньяков ныне являются исключением из правил. Современные продолжатели дела детофермеров никого не убивают, хотя зарабатывают при этом так, как и не снилось Дайер и ее коллегам. Например, в 2001 году в США запретили усыновлять детей из Камбоджи, узнав, что юными камбоджийцами торгует банда некоего Лаурена Галиндо. По крайней мере 800 камбоджийских детей были незаконно переправлены в США и проданы усыновителям. Галиндо заработал на этих операциях около $8 млн. В 2004 году суд приговорил махинатора к 18 месяцам тюрьмы и лишил его собственности на Гавайях на сумму $1,4 млн, однако остальные миллионы так и остались на его счетах. Словом, торговцы детьми только выиграли, сделав свой бизнес менее кровавым. Однако дети, ставшие предметом купли-продажи, вряд ли порадуются этому обстоятельству.