Часы одного года
В ноябре в Женеве объявляют итоги "Золотой стрелки", как теперь называют у нас Grand Prix d'Horlogerie de Geneve. Хорошее название, хотя "Золотая стрелка" на Grand Prix d'Horlogerie de Geneve только одна, а остальные часы награждаются в конкретных номинациях.
И ни разу не было так, чтобы все без исключения призы понравились публике. Этот год, разумеется, не исключение, хотя негодования куда меньше, чем было года три назад.
Я очень хорошо помню, как сам неистово бушевал в своих статьях, обличая несправедливые решения высокого жюри. С тех пор как я вошел в жюри Гран-при, я несколько изменил свое мнение о порядке распределения призов. Перечтите про гоголевского художника Чарткова, который, разбогатев и прославившись, стал все яснее высказываться в пользу старых мастеров. Произошло ли со мной то же самое? Отчасти да. Не о богатстве речь.
Но всякий раз, когда я встречаю истории, изложенные с позиций теории заговора, полные блестящих озарений и смелых догадок, мне хочется сказать: "Друзья мои, все гораздо проще, чем вы думаете". Но я не могу рассказать о том, что я видел во время заседаний жюри. Это против правил. Мне никогда не объяснить, что самые странные решения, самые подозрительные итоги прямо происходят из честного и, я бы даже сказал, беззаветного голосования, просто потому, что демократия приносит куда более сомнительные решения, чем мудрая и просвещенная диктатура.
Вообще-то если бы этого часового Гран-при не было, его надо было бы выдумать. Он очень полезен международной часовой клиентуре, которой нужен некий единый масштаб, которым можно было бы измерять успехи и неудачи отдельно взятых марок. Так его и воспринимают, и это очень правильно. Тем удивительнее, что внутри, в Швейцарии, Гран-при оценивается далеко не так однозначно. В одной только Женеве работает 170 часовых марок — я полагаю, что особых мнений и обманутых надежд здесь может быть в два или в три раза больше.
Двенадцать лет назад Grand Prix d'Horlogerie de Geneve начался в любезном согласии, но вскоре появились недоразумения и обиды. Справедливые и не очень. Как такое может быть, думали главные игроки часового рынка, что наши часы в этом году не заняли призовых мест. Возмутительно, нечестно, даже подозрительно. Так, в конкурсе перестали участвовать марки Swatch Group, Rolex, Patek Philippe. Следы былых обид остались на долгие годы. У многих марок развилась здоровая мания величия, и они не в силах даже вообразить, что рядом с ними могут оказаться какие-то другие марки и другие часы.
На взгляд постороннего это выглядит странно, но я всегда вспоминаю слова итальянского дедушки Эуженио, старейшего члена жюри, уже распрощавшегося с этим миром: "Что поделаешь! Это швейцарский приз, им виднее, чего они хотят". Или не хотят.
До сих пор в конкурсе не участвуют некоторые главные марки, без которых ландшафт швейцарских часов не складывается в полную картину, как не сложилась бы панорама Альп без Монблана. В самом деле, можно ли представить соревнование по высоте, в котором Монблан просто не участвует из опасения, что более высокой горой назначат какую-нибудь другую второстепенную вершину. Монблан уверен, что его обведут вокруг пальца. Как будто бы это вообще возможно!
Я перестал спорить. Ничего не докажешь все равно. Тем более если ты связан обетом молчания. Я только улыбаюсь и говорю: "Точно. Так оно и было. Все было рассчитано с той самой первой минуты, когда часы появились у нас в руках. Вы считаете, что результат куплен. Вы думаете, что жюри обмануто? Не буду вас разубеждать. Все куплено и все обмануты, но раз так, попробуйте и вы купить и обмануть. Давайте загните интригу! Не получается? Ну то-то же! Тогда, так и быть, можете извиняться".