Глава 24 книги Андрея Норкина "Священный долг и почетная обязанность".
Еще одним существенным отличием этих учений от всех предыдущих стал заметно возросший градус. Мы уже могли позволить себе гораздо больше, чем раньше, да и начальники, как мне кажется, снимали стресс активнее. Начало приключениям положил майор Дубченко. В тот день я должен был заступать в наряд начальником караула. Караул на учениях отличался от полкового или гарнизонного тем, что полностью формировался за счет сержантов и рядовых. Объектов было меньше, да и вряд ли посреди безлюдной степи мог появиться желающий проникнуть на охраняемую территорию. Поэтому начальник караула в Караязах, в тот конкретный момент –– я, выступал еще и в качестве разводящего. Начхим, уже не помню по каким причинам, пребывал в приподнятом настроении.
- Привет, Андрюха! –– загадочно и хитро улыбаясь, он ввалился в нашу палатку, где я в тот момент заканчивал сборы.
- Привет, товарищ майор! –– наше общение с Дубченко уже давно и сильно отличалось от оговоренных уставом правил.
- Есть дело! –– я подумал, что он опять хочет позвать меня взорвать очередную вонючую гадость. Но выяснилось, что дело было в другом, –– А давай-ка мы с тобой кирнем малость? А, е…ь-тарахтеть?
- Я в караул заступаю, –– с сожалением ответил я. Интересно отметить это «сожаление». Сам факт подобного предложения меня уже совершенно не удивлял.
- Ну, это не проблема, –– майор Дубченко никогда не терял оптимизма, –– Ты ж не всю ночь должен не спать. Поставишь вместо себя молодого и все.
- А запах? Вдруг кто-нибудь унюхает?
- А запах мы нивелируем. Я буду пить коньяк, а ты –– спирт!
- Спирт? –– тут майор меня, действительно, заинтриговал, –– А я ни разу не пил спирт!
- Е…ь-тарахтеть! –– традиционно выразил свое удивление майор, - Так, тогда святое дело просто, я тебя научу, не ссы…
Вечером я расставил часовых по своим постам, дал указания кому-то из молодых: как и когда проконтролировать смену, и пришел к Дубченко. Все уже отправились смотреть кино, которое привез Мороз, так что мешать нам, вроде бы, было некому. Начальник химслужбы, ухмыляясь в усы, поставил передо мной две белые эмалированные кружки.
- Начнем урок! –– каким-то дурацким голосом провозгласил он, –– Берем медицинский спирт или. как тебе, несомненно, должно быть известно, С2Н5ОН. Если нет, тогда иди в жопу, я тебе ничего не налью.
- Известно, известно! –– соврал я. Химия никогда не относилась к числу моих любимых школьных предметов, и я постарался как можно скорее забыть все, что знал, сразу по окончании школы. А до армии я пил-то всего пару раз, поэтому химическая формула спирта у меня в голове не отложилась.
- Прекрасно! –– все так же, придуриваясь, продолжал свою лекцию майор Дубченко, –– Мы наливаем его в эту емкость.
Он плеснул мне в кружку, закрутил крышечку фляжки и автомобильный кунг, в котором мы сидели, начал наполняться специфическим ароматом. Потом он достал канистру с водой.
- В другую емкость мы наливаем…
- Н2О, –– решил я порадовать моего собутыльника своими познаниями.
- Сержант Норкин, вы делаете успехи! Это надо отметить! –– заржал он и тут же перешел на серьезный тон.
- Ты, правда, спирт ни разу не пил?
- Не, ни разу.
- Тогда так, вода-спирт-вода. Понял? Пахнуть будет, конечно, но не сильно. Погоди-ка…
Он достал еще одну фляжку и опрокинул ее над третьей кружкой. Запахло коньяком.
- Поехали? –– Вопрос был риторическим.
«Ездили» мы с ним довольно долго, практически до самого конца фильма, который смотрели в лагере. Оказалось, что пить спирт технологически не так уж и сложно. Иногда попадалась такая чача или самогонка, что хоть святых выноси, не из-за крепости, а из-за запаха. Прекрасно проведя время и поблагодарив гостеприимного хозяина, я отправился в нашу походную караулку. Однако вернуться к исполнению своих обязанностей в ту ночь мне было не суждено.
По дороге я встретил Олега, который увидев меня, явно обрадовался.
- Товарищ генерал лейтенантский! –– он обратился ко мне по одному из моих прозвищ. Его редко кто употреблял, кроме самого Мороза, как известно, «Полковника». Остальные ребята меня чаще называли «Нор», от фамилии.
- Пришла посылка, личный состав к приему пищи готов!
- Правда, что ль? А я уже с Дубченко спирта напился.
- Дыхни-ка, –– заинтересованно потребовал Олег. Я дыхнул, и мой друг явно остался недоволен результатом, –– Это все фигня! Собираемся на сопке, ребята подойдут.
«Ребята подошли», и наш банкет затянулся до глубокой ночи. Оказалось, что посылок было даже две, а не одна, и обе укомплектованные под завязку. Подобные «пикники на обочине» мы проводили за территорией лагеря, в сопках, которыми изобиловала Караязская степь. Некоторые из них, довольно высокие, могли достигать нескольких десятков метров. То же самое относилось и к обрывам. Это были, конечно, не те пропасти, которых я пугался во время моего прошлогоднего путешествия по Сванетии, но при падении с высоты метров в пятнадцать, вряд ли стоило надеяться на благополучный исход. Поэтому, когда я, со словами: «Все, мне пора каррраул раз-ва-дить!», встал и направился по направлению к живописному оврагу, на краю которого мы пировали, мои друзья, предварительно не тренировавшиеся с начальником химической службы, озадаченно замолчали.
- Нор! –– сказал Кто-то. Я остановился, хладнокровно развернувшись к обрыву спиной. (Притом, что я ужасно боюсь высоты!)
- Дальше не ходи. А то упадешь! – снова сказал этот Кто-то.
- Харррашо! –– миролюбиво согласился я и потопал к лагерю. Забираясь в караульную палатку, я споткнулся о ее деревянный бортик и со всего размаху грохнулся прямо на моих, мирно спящих, подчиненных, перепугав их до полусмерти. Воспользовавшись их пробуждением, я сообщил, что мое дальнейшее участие в наряде отменяется, и они будут меняться на постах самостоятельно. «Вы же дорогу помните?» –– спросил я и, не дожидаясь ответа, уснул.
Через пару дней история с обрывом повторилась. Причем итог ее был куда драматичнее. Командир ремонтной роты, капитан Ковалев и начальник склада НЗ прапорщик Автандил Автандилович Окропилидзе, которого все называли только по имени-отчеству, видимо, тоже «получили посылку». Подняв настроение, они сели в один из «Уралов» ремроты и поехали кататься по степи. Прогулка закончилась довольно быстро: «Урал» сверзился вниз в один из оврагов, и капитана вместе с Автандилом Автандиловичем очень долго вытаскивали из расплющенной кабины. Прапорщик Окропилидзе отделался разбитым лбом, а капитана Ковалева пришлось отправлять в госпиталь.
Утром в штабе я наблюдал следующую картину. Командир полка, подполковник Сидоренко, устраивал Окропилидзе публичный разнос. Присутствовали только офицеры. Я уже был не в счет, за эти месяцы окончательно превратившись в неотъемлемую часть штабного интерьера.
- Товарищ прапорщик! –– громыхал Сидоренко, –– Ваше поведение позорно! Что за бардак вы устроили?
- Какой бардак, товарищ полковник? –– Автандил Автандилович делал круглые глаза и задирал брови на самый лоб, только что снова тщательно перебинтованный нашим медбратом Славой.
- Такой! Вы с Ковалевым в пьяном виде угнали и разбили машину!
- Какую машину, товарищ полковник? –– ответы Автандила Автандиловича не отличались разнообразием.
- «Урал», черт вас подери! –– надо отдать должное командиру полка. Он старался не ругаться матом, тем более, если орал на представителей местного населения. Они от этого начинали сильно нервничать.
- Я вас под трибунал отдам! Вы пьяны!
- Никак нет, товарищ полковник!
- Так точно, товарищ прапорщик!
- Никак нет, товарищ полковник! –– Окропилидзе сменил тактику.
- Вы пьяны, я вам говорю! У вас, вон, голова завязана!
Прапорщик на секунду замолчал, а потом неожиданно выдал: "Никак нет, товарищ полковник! Это вам кажется!"
Тут я решил, что дальше подслушивать этот, несомненно, увлекательный диалог с моей стороны будет немного рискованно и на всякий случай спрятался в штабную палатку.