Борьба с Академией наук, список неэффективных вузов, дискуссия о хиджабах в школах... Министр образования и науки Дмитрий Ливанов все время остается в центре общественного внимания
Дмитрий Ливанов родился в Москве в 1967 году, когда его отец Виктор Ливанов только-только оканчивал МАТИ по специальности "инженер-самолетостроитель". Молодой специалист устроился на работу инженером-технологом в легендарное ОКБ Ильюшина, несколько лет проработал на заводе предприятия, а потом перешел в управленцы и сделал блестящую карьеру, став в итоге одной из ключевых фигур в отрасли. В 1996-м его позвали на госслужбу — на должность замглавы только что созданного Министерства оборонной промышленности. Впрочем, заместителем министра он проработал всего 7 месяцев — уже в следующем году ведомство упразднили, и Виктор Ливанов вернулся на родное предприятие, где его практически сразу избрали гендиректором. Ливанов-старший до сих пор продолжает активно работать в авиационном секторе — он основал лизинговую компанию "Ильюшин-Финанс", а в 2000 году получил Госпремию за создание самолета Ил-96-300.
Покорение вершин
Пока Виктор Ливанов занимался развитием российской авиации, его сын так же последовательно строил научную карьеру. Первая ступень — московская школа N 91 с математическим уклоном. Несколькими классами старше Ливанова учился будущий лауреат Филдсовской премии, знаменитый математик Максим Концевич. Ливанов окончил школу на одни пятерки (единственная четверка — по военной подготовке) и поступил на физико-химический факультет МИСиС. В 1990 году он окончил его с отличием по специальности "Физика металлов".
В официальной биографии на сайте Минобрнауки указано, что следующие два года Ливанов учился в очной аспирантуре. Сам он в интервью "Российской газете" рассказал, что после окончания МИСиС "работал за границей", где, в частности, выучил английский язык. Как бы то ни было, в 1992 году он защитил диссертацию по теме "Перенос тепла взаимодействующими электронами в сверхпроводниках и нормальных металлах". После этого он продолжил заниматься научными исследованиями и преподаванием. Стал доцентом кафедры теоретической физики МИСиС, защитил докторскую диссертацию, перешел в проректоры, получил золотую медаль РАН для молодых ученых... В общем, отличная карьера для рядового вузовского специалиста, но явно недостаточная для амбициозного. О характере Ливанова многое говорит и его хобби — он всерьез занимается альпинизмом и успел покорить почти все главные вершины планеты.
Одновременно с работой в МИСиС Ливанов заочно учился в Московской государственной юридической академии и в 2003 году получил диплом со специализацией "Гражданское право". Второе высшее оказалось очень кстати — уже в следующем году он перешел на работу в Минобрнауки на должность директора департамента государственной научно-технической и инновационной политики. "Я искал человека на это место, и уважаемые люди рекомендовали мне Дмитрия Ливанова,— рассказал "Огоньку" тогдашний министр образования Андрей Фурсенко.— Побеседовал с ним и понял — друг другу мы подходим". Работу в министерстве Ливанов совмещал с преподаванием на кафедре металловедения цветных металлов, но это не помешало ему уже через год стать заместителем министра и статс-секретарем ведомства.
Его полномочия всегда были шире должностных — фактически он курировал борьбу ведомства с Российской академией наук. Кроме того, Ливанов представлял государство в совете директоров ОАО "Российская венчурная компания", которая была создана для "развития инновационных отраслей экономики и продвижения на международный рынок российских наукоемких технологических продуктов".
Тем удивительнее было его решение в 2007 году вернуться в родной МИСиС, но уже на должность ректора. "Мне не хотелось лишаться профессионального человека на тех постах, которые Дмитрий Ливанов занимал в моем ведомстве, он проявил себя достойно,— говорит Андрей Фурсенко. И уточняет: — Хотя это не значит, что мы во всех вопросах занимали одинаковую позицию".
Скорее всего, именно в этом кроются причины ухода Дмитрия Ливанова с госслужбы — желание быть первым, чтобы получить возможность реализовать свою точку зрения. Да, у ректора вуза меньше влияния, чем у замминистра, но он сам принимает решения, сам несет за них ответственность. Кроме того, Ливанов прекрасно понимал — претенденту на должность министра нужен опыт руководителя, чтобы выделиться на фоне остальных чиновников. Пусть даже придется долго ждать — что-что, а ждать нужной погоды альпинисты умеют. И это решение себя оправдало. Через 5 лет Дмитрий Ливанов вернулся в министерство — теперь уже чтобы руководить им.
Война с РАН
Если Андрей Фурсенко у всех ассоциируется исключительно с ЕГЭ (пусть и незаслуженно), новый министр собирается изменить безнадежно устаревшую, по его мнению, научную отрасль. Еще когда он был статс-секретарем, то довольно резко обвинял руководство РАН в научной неэффективности и коррупции. "Академия злоупотребляет имеющейся свободой,— открыто заявлял Ливанов "Коммерсанту".— Судя по актам проверок, в Академии наук участились случаи сдачи помещений институтов в аренду и незаконного отчуждения имущества". Будучи на посту замминистра, Дмитрий Ливанов разработал проект кардинальной реформы РАН, которая должна была лишить академию независимости — научной и финансовой. Предполагалось, что наукой будет заниматься некое Федеральное агентство по фундаментальным исследованиям, а РАН преобразится в общественную организацию "Клуб ученых".
Другой вариант реформы предусматривал лишение полномочий президиума РАН. По задумке Дмитрия Ливанова, руководство академией переходило к наблюдательному совету: он должен был распоряжаться бюджетом РАН, принимать решения о создании или ликвидации самих НИИ. При этом в совете кроме академии должны быть представлены правительство РФ, Госдума, Совет Федерации и администрация президента. Такие угрозы заставили сплотиться вечно враждующих академиков — в итоге они приняли собственный устав, проигнорировав предложения Минобрнауки.
Став ректором, Дмитрий Ливанов не отказался от идеи реформировать РАН. В 2009 году с группой соавторов он опубликовал статью "Шесть мифов об Академии наук", где прямо говорилось: "В течение 20 постсоветских лет этот великолепный институт развития научно-технического прогресса деградировал". Авторы сетовали, что "резкое увеличение финансирования РАН в последние годы не привело ни к росту научной результативности, ни к обновлению кадров". При этом утверждалось, что за рубежом основные исследования проводятся в университетах. В 2011 году Ливанов опубликовал еще более резкую статью со словами: "РАН в нынешнем ее виде является препятствием на пути формирования в России конкурентоспособной фундаментальной науки".
В самой РАН считают, что дело здесь в личной обиде Ливанова на более успешных ученых. "Когда мы в 2000-м награждали ученых медалью, он прямо сказал: лучше сразу произведите нас в академики,— рассказал "Огоньку" представитель РАН.— Это выглядело крайне неуместно. У нас ведь правила одни для всех — ученый подает заявку, за него голосуют, все честно. Без этой процедуры академиками становились только в единичных случаях научные гении". Дмитрий Ливанов подал заявку, однако РАН проголосовала против. "Он хороший вузовский ученый, доктор наук, но для академии этого недостаточно",— пожимает плечами собеседник "Огонька". Впрочем, другие академики считают, что министр действительно хочет войти в историю спасителем российской науки, но просто не привык учитывать чужие точки зрения. "У него всегда была психология большого начальника, для которого существует только одно правильное мнение,— говорит руководитель одного из институтов академии.— Но ведь нельзя же быть все время правым! РАН не просто так противится его реформам — у нас есть свои аргументы, их стоит выслушать и обдумать".
Практически сразу после вступления в должность министра Дмитрий Ливанов возобновил борьбу с РАН. Он заявил о намерении провести "всесторонний аудит" академии, в которой "мировому уровню соответствуют отдельные институты и лаборатории". Одновременно Ливанов попытался лишить ученых бюджетной независимости — в проекте госпрограммы "Развитие науки и технологий" финансирование исследований РАН должно было проходить сразу по нескольким подпрограммам, которые во многом контролировались уже министерством. Это ему не удалось — академики обратились за помощью в правительство и буквально за несколько дней до принятия документа добились сохранения собственной программы финансирования.
В недавнем интервью телеканалу "Дождь" министр упомянул о людях, "которые сегодня монополизировали право говорить от имени ученых". "Это вообще не ученые,— так охарактеризовал Дмитрий Ливанов президиум РАН.— Это администраторы, а среди них есть ученые и не ученые. Есть люди, которые обвиняются в плагиате, у которых нет ни одной научной публикации". "Вот так походя оскорбил 50 человек. Фантастическое пренебрежение к людям! — негодуют академики.— В советское время у многих просто не могло быть международных публикаций, но в научном сообществе их знания ценят. Министру следует быть деликатнее".
Бывший коллега
В отличие от академиков, ректоры вузов за Ливанова стоят горой. "Вы вообще представляете, что такое ректор? — говорит патриарх вузовского сообщества, президент РГУ нефти и газа им. Губкина Альберт Владимиров.— Это один из ведущих профессоров, которого коллеги посчитали достойным избрать своим председателем. Ректора не назначает власть, его выбирают тайным голосованием". К этому добавляется и профессиональное уважение — успехи МИСиС говорят сами за себя. Так что для ректорского сообщества новый министр еще долго будет прежде всего бывшим коллегой.
Тем не менее решения Дмитрия Ливанова начали вызывать вопросы и у его союзников. Причем претензии практически те же, что и у академиков,— ректоры обижаются, что глава Минобрнауки не учел чужое мнение при составлении нашумевшего списка "неэффективных вузов". Сама инициатива не вызывает у них серьезного протеста — ректоры тоже понимают, что в стране стало слишком много вузов, штампующих дипломы. Однако критерии, по которым оценивались вузы, ректоров не устроили, а министр их не услышал. "Ему вполне деликатно указывали на совете ректоров, что параметры не самые адекватные. Если есть иная точка зрения, то ее надо обдумать, а не отметать сразу,— сказал "Огоньку" ректор Волгоградского государственного технического университета Иван Новаков.— Например, количество выпускников-иностранцев. Ну какие могут быть иностранцы в Дагестане или Ингушетии? Ему бы повнимательнее слушать собеседников". Действительно, во время заседаний и прочих круглых столов министр чаще смотрит в свой iPad, чем на собеседников, даже если они обращаются прямо к нему с вопросами. Впрочем, возможно, это всего лишь последствия долгого общения со студентами. "Когда мы сдавали ему зачеты, он все время смотрел в телефон, в Lines играл, кажется,— вспоминает журналист Василий Иванов, недавно окончивший МИСиС.— Но это, к сожалению, нам не помогало: он на самом деле очень внимательно слушал и сразу отмечал все ошибки".
Имидж — дело наживное
У Дмитрия Ливанова еще не сформировался четкий публичный имидж, и отношение к нему пока относительно позитивное. Во многом это "заслуга" прошлого министра Андрея Фурсенко, который регулярно оказывался в первой тройке рейтинга "Самый нелюбимый чиновник". "Мы пока даем министру шанс проявить себя с лучшей стороны",— говорит депутат Госдумы, известный критик Минобрнауки Андрей Смолин.
Дмитрий Ливанов никак не ассоциируется с "Единой Россией" — по нынешним временам для публичного чиновника это скорее плюс. И министр это понимает — не зря же он практически сразу отказался от положенной мигалки, причем со словами "Будем ездить по правилам". Молодой, спортивный, улыбчивый, в хорошем костюме и с iPad в руках — министр похож на европейского чиновника, а не на российского "жулика и вора". Он активно пользуется "Твиттером", вступает в дискуссии с читателями, просит их присылать на личную почту информацию о нарушениях. Проводит отдельную пресс-конференцию для блогеров. Половину Общественного совета при Минобрнауки по его просьбе выбрали интернет-пользователи с помощью открытого голосования — в итоге там оказались люди, постоянно критикующие реформу образования.
Не стесняется проявлять в Сети обычные человеческие эмоции, возмутившись, пишет: "Вернул МТС их говнокарту. Низкое качество интернета и обман на 3500 р.". Потом извиняется за ненормативную лексику, но твит не удаляет. Один из его троих детей — приемный, но сам Дмитрий Ливанов опять же по-европейски не распространяется на эту тему, только пишет в "Твиттере" мимоходом: "Нужна специальная программа, в результате которой ни один ребенок не останется в детдомах". Глянцевый Tatler даже берет у него интервью, проиллюстрированное трогательной фотографией семьи министра возле новогодней елки.
Но всю эту прекрасную картину начинают портить первые скандалы. Одно из последних распоряжений Андрея Фурсенко — неожиданное присоединение Московского государственного горного университета к МИСиСу. По словам многих профессоров и студентов, это произошло без какого-либо предварительного обсуждения, а некоторые и вовсе говорят о рейдерском захвате. Другая неприятная ситуация связана с конкурсом политического эссе "Юношеская восьмерка": его победители, активно цитирующие в своих работах президента, несколько лет из-за незаконного распоряжения чиновников вносились в список победителей Всероссийской олимпиады школьников и поступали в престижные вузы. Этот вопрос подняли на заседании члены Общественного совета — в итоге министр публично признал ошибку подчиненных, но наказывать их отказался (впрочем, члены совета и сами не стали на этом настаивать). Наконец, в эфире "Вестей" Дмитрий Ливанов сказал, что зарплату в 20-30 тысяч "получают педагоги невысокого уровня", что вызвало уже настоящий шквал возмущения. Министр подробно объяснил, что имел в виду только москвичей и только вузовских преподавателей, но осадок, как говорится, остался.
Впрочем, имидж — дело наживное. Самый интересный вопрос сейчас: насколько далеко Дмитрий Ливанов готов зайти, отстаивая собственное видение образовательной отрасли? "С тех пор, как я был ректором, мои взгляды на развитие высшей школы и на то, что мешает системе образования, совершенно не изменились,— заявил недавно министр "Коммерсанту".— Изменилась оценка рисков, потому что сейчас у меня гораздо больше информации о том, что в целом происходит". Действительно, несмотря на всю резкость высказываний, министр пока воздерживается от жестких решений. Анонсировал закрытие 20 процентов российских вузов, но пока что ограничился в основном "неэффективными" филиалами. Требовал реформировать РАН, а в итоге академики спокойно готовятся к выборам своего нового президента. Называл "серьезной ошибкой" преподавание в школах "основ религиозных культур", но открытие кафедры теологии в МИФИ считает внутренним делом вуза.
Впрочем, такая неопределенность сейчас свойственна всему кабинету Дмитрия Медведева. Да и сама реформа образования, видимо, связана с судьбой бывшего президента.