Революционную логику так глубоко вдолбили в людей, учившихся в средней школе в СССР, что она всплывает сама собой в совершеннейшей чистоте и неизменности, как новая, живая и захватывающая стройностью интеллектуальная конструкция
Я сидел в кафе в Венеции напротив телефонной будки — они там еще сохранились. На стенке дома у будки синим фломастером было написано Berlusconi e Mafioso — кто-то выразил на стене свои гражданские чувства. Это был, вероятно, успешный гражданский активист с хорошим свежим фломастером. За ним пришел другой, более траченный временем борец, фломастер у него еле царапал. Тем не менее он все же сумел добавить почти исчезающие в венецианском тумане слова: E tutto stato e merde, в том смысле, что все государство — дерьмо. Я читал граффити и размышлял о теории малых дел.
Эти надписи не слишком отличались от маленьких черно-белых стикеров, которыми не слишком активно заклеены дворы вдоль Чистопрудного бульвара, по которым я возвращаюсь от метро домой. Отличие было в том, что у нас во дворах это кажется серьезным деянием — наклеить какой-нибудь стикер, проходя мимо него, люди как-то ускоряются. И даже когда таджикский дворник сдирает эти стикеры железным мастерком, так что не остается ничего, кроме клея, все равно люди замечают. Как у Новеллы Матвеевой: "Мне было довольно того, что след гвоздя был виден вчера..."
В принципе, синонимия этих жестов показывает, что мы уже очень приблизились к Европе в гражданском протесте, хотя наказание за это мелкое хулиганство может быть разным, поскольку у нас, возможно, возникнет некоторое оскорбление чувств верующих. Но когда глядишь со стороны, не участвуя в процессе всей силой гражданской души, то вот эти разнообразные надписи выглядят очень маленьким делом. Я бы сказал, довольно ничтожным, просто мелкой пакостью в смысле отношения к историческим зданиям.
У нас как-то так получилось, что теория малых дел считается чем-то неприличным. В оппозиции произошел даже раскол, часть активистов говорит, что выход на площади под лозунгом "Долой Путина!" — это не очень "комильфотно" в том смысле, что мало выйдет народу и надо бы найти какие-то лозунги, которые действительно интересуют людей. Ну там, честный суд, здравоохранение, образование — вообще что-нибудь, что касается жизни. Но эти лилипуты были подавлены пафосом большого дела. Как указывали в своих речах и выступлениях проверенные борцы за все хорошее против всего плохого, никакого улучшения судопроизводства, здравоохранения или образования при нынешнем режиме не может быть в принципе, а стало быть, выдвигаем лозунг общий, а потом все частности. Дедуктивная логика — сначала общий принцип, потом частные вопросы — начисто разбила индуктивную — от частных случаев к обобщениям.
Смущает Ленин, у меня на него род аллергии. Он очень боролся с теорией малых дел. Он называл ее "перлами народнического прожектерства" в пятом томе собрания своих сочинений. "Перлами" были сельские школы, земские врачи, комитеты помощи пострадавшим от неурожая и стихийных бедствий, общества крестьянского кредита — это все существовало, но у Ленина вызывало ощущение утопических бредней, поскольку было ничтожно по сравнению с проблемой власти в стране. Там люди отрицали "насильственное улучшение общественных форм" и проповедовали "тихую культурную работу", а он их клеймил перерожденцами, поскольку ведь знают, сволочи, что пока не свергнут кровавый режим, никакие проблемы образования, здравоохранения и общественного питания решены быть не могут. Это была гнусная деятельность по отвлечению передовых людей от революционной работы.
Что было потом со здравоохранением, образованием и даже общественным питанием, мы хорошо знаем по истории — они прекратили свое существование. Хорошо, что нынешнее население России сильно отличается от тех, кому было нечего терять, кроме своих цепей. Но здравый смысл все же противится мысли, что революция радикальным образом повышает зарплаты учителям, врачам и социальным работникам, приводит к росту правосознания у полицейских и прививает уважение к бизнесу и правам собственности. Тем не менее эту логику — долой режим и все исправится! — так глубоко вдолбили в людей, учившихся в средней школе в СССР, что она всплывает сама собой в совершеннейшей чистоте и неизменности как новая, живая и захватывающая стройностью интеллектуальная конструкция.
Но по счастью, захватывает очень небольшое количество людей. Вернее, людей много — сегодня скептическое отношение к власти стало правилом хорошего тона — и в приличных домах без этого не принимают. Но желание революции не может стать всеобщим, потому как очень неприятно вышло с предыдущими. И я вот думаю: демонстрация с лозунгом "Все государство — дерьмо" — это очень большое дело или все же не очень? По смыслу то есть оно какое-то прямо гигантское, а по его проявлению в виде демонстрации в тысячу человек как бы не очень. И даже если удается разогнаться до 20 тысяч, то при населении в 140 млн это в пределах статистической погрешности. Это какое-то большое дело по-маленькому.
Но и этих-то, совершивших революцию в 1917 году, было немного. Рассматривая историю этого несчастного года, трудно ведь не прийти к выводу, что тогда недоглядели. Нет, ну конечно, можно сказать, что не Ленин с Троцким, так Зиновьев с Каменевым, не Дзержинский главным палачом, так Свердлов бы поработал, вообще нашлись бы люди. Но, в принципе, если так поискать, то их всех вместе набирается едва 100 человек, которые могли возглавить всю эту заваруху. Ведь ее же нельзя просто так возглавить, надо как-то засветиться. Невозможно стать вождем совсем уж из подполья. Так что все известны поименно. Ну что, 100-милионное государство не в состоянии решить проблему 100 человек?
Причем у меня такое ощущение, что это знают не только все вообще, но и те, кто у власти, в особенности. И думают, что в этот раз уж точно доглядим. У государство большое дело — сбережение народа от революции, но при этом оно сводится к чему-то довольно-таки локальному, опять же не больше 100 человек, и все они уже есть, и известны поименно. И просто, ну, по-сталински, вопрос решить сейчас нельзя, поэтому такие более как бы частные способы, ну там почту вскрыть, посадить на 15 суток, не согласовать чего-нибудь, маму напугать или жену. Государство пристально следит за 100 человеками, за десятерыми в особенности, Государственная дума принимает законы, направленные против них, ведомства проводят совещания, пишутся программы, создаются общественные организации в поддержку, не в поддержку должны объявить себя иностранными агентами и т.д. В общем, это опять же какое-то довольно маленькое дело, если смотреть со стороны. Не может так быть, чтобы государство занималось такой небольшой группой людей. Но оно занимается, и, поскольку это величественная институция, занимается всерьез. Тут какое-то симметричное положение. У оппозиции большое дело по-маленькому, у власти маленькое дело по-большому.
Но это еще полбеды. Эти странности, на мой взгляд, как-то сковывают остальную жизнедеятельность. С принципиально оппозиционной точки зрения в государстве невозможно решить ни один вопрос. Значит, в интересах неотвлечения прогрессивных людей от большой цели никаких локальных улучшений, никаких малых дел не нужно допускать в принципе. Нужно клеймить всяких там Капковых с Шароновыми, которые пытаются сделать что-то хорошее, потому что это невозможно вообще; или так называемых экспертов, которые им что-то советуют, потому что эти советы — фиговый листок для прикрытия пыток в тюрьмах; или бизнес, потому что экономику в этой стране удобно считать лишь воровством и коррупцией. И вообще, пока режим не рухнет, проблему пробок в Москве решить нельзя. Последнее, кстати, может быть и верно — в Петербурге до революции были постоянные пробки из карет на Невском, а в 1918 году все уже ходили пешком. Пробки возникали, только когда революционные матросы неорганизованными группами двигались экспроприировать экспроприаторов. А как пограбят — опять тишина.
С государственной точки зрения задача сбережения страны от нового катаклизма настолько велика, что остальное как-то видоизменяется именно под это дело. Ну вот раньше там еще были какие-то планы, программы, идеи, стратегия-2020, стратегия-2025 — теперь это стало немодным. Теперь масса планов на тему о том, как бы по мелочи ущучить какое-нибудь нестроение. В общей картине наведения порядка ущучивают курение, нетрадиционную сексуальную ориентацию, неправославный дресс-код и хулиганство в интернете.
Большое же не идет в принципе. Москву расширили, сейчас обратно сворачивают, правительство хотели за МКАД, оказалось — в соседний квартал с Кремлем. Хотели, чтобы все было благолепно — всей Россией посадили трех девиц. Е-мобиль какой-то из всего получается.
А вот невозможно себе представить, чтобы, скажем, была такая демонстрация консерваторов под лозунгами "Долой кровавых демократов!". Как-то там не так это работает. Они как раз по поводу здравоохранения, образования, экономики, чего-то такого осмысленного спорят. Они сильно друг друга не любят, ругаются, но как-то по делу. И опять же демократы совершенно не сажают консерваторов на 15 суток, а к любовницам их врываются одни папарацци, без группы захвата.
Как бы это вот перенять? Меня что смущает? Вот в Венеции на стенке пишут, что Берлускони — мафиозо, это есть, пожалуйста, но это очень мало что определяет в Венеции. Это, в общем-то, маргинальная надпись. У нас совсем не так даже без революции просто потому, что мы так много о ней думаем?