«Моя хореография помогает артистам раскрепоститься»
Начо Дуато о «Ромео и Джульетте» в Михайловском театре
13 и 14 декабря Михайловский театр представляет очередную громкую премьеру. Худрук труппы Начо Дуато переносит на петербургскую сцену "Ромео и Джульетту" — свой первый полнометражный балет, поставленный им 15 лет назад для Национального балета Испании. Что существенно: это незаезженный спектакль — в отличие от других балетов испанца, его больше нигде не ставили. К тому же "Ромео и Джульетта" Михайловского театра не будет калькой прежнего спектакля: петербургская версия отличается от мадридской, как коллекция haute couture от скромного pret-a-porte. Костюмы делает Ангелина Атлагич. Как доказала ее работа над "Спящей красавицей" Михайловского театра, художница умеет поразить великолепием и одновременно устроить так, чтобы пышные одежды ничуть не мешали танцу. Сценограф Джафар Чалаби (вообще-то он архитектор, а в театре работает только с Начо Дуато) выстроил сложную систему мобильных модулей, которые свободно вращаются в разных плоскостях. Так что площадь может превратиться в дворец, а тот — в церковь буквально за считаные секунды. Но, пожалуй, главное отличие будущей премьеры — сама Джульетта. Гиперэмоциональная Наталья Осипова, балерина исключительного дарования, словно созданная для этой партии. Она, собственно, уже станцевала Джульетту (в постановках Фредерика Аштона и Кеннета Макмиллана), но это видели лишь в Лондоне и Нью-Йорке. Теперь повезет и петербуржцам. Weekend расспросил Начо Дуато о подробностях предстоящей премьеры
Чем отличаются петербургские "Ромео и Джульетта" от вашей испанской постановки?
Это расширенная версия того, что я сделал в Испании. В Михайловском театре гораздо больше возможностей. Мы делаем совершенно другие костюмы, декорации — грандиозные, они гораздо больше подходят музыке Прокофьева. В Испании в балете было занято 30 артистов, а здесь 65: во всех массовых сценах больше народа. И больше танцев — на рыночной площади, на балу у Капулетти, на похоронах. Все очень динамично. Классический получается балет, очень классический.
Но не на пуантах?
Нет, конечно.
Вы очень редко ставите большие сюжетные спектакли. Чем вас привлек балет Прокофьева, что нового вы хотели сказать про веронских любовников?
Наталья Осипова во время репетиции "Ромео и Джульетты"
Фото: Светлана Тарлова
Музыка-то мне всегда очень нравилась. А все постановки, которые я видел, меня как-то разочаровывали: там отдельно история, отдельно танец — расскажут сюжет пантомимой, потом немножко потанцуют. А в балете все должно быть выражено через танец. К тому же "Ромео и Джульетта" — типично средиземноморская история, итальянская. Это особый регион — особый темперамент, мироощущение. Я, как испанец, чувствую это очень остро. И когда мне исполнилось 40 лет, а в моей испанской труппе появились красивая Джульетта и красивый Ромео, я решился — и поставил свой первый большой сюжетный балет.
В вашей версии нет борьбы кланов. Есть Капулетти, похожие на мафиози, и нет семьи Монтекки: с Тибальдом и его парнями дерется простонародье, орудуя вилами и чуть ли не лопатами. Что ж тогда мешает любовникам соединиться, по-вашему? Социальное неравенство?
Ну Монтекки и в других постановках не очень заметны. Обычно им делают костюмы другого цвета, чтобы отличить от Капулетти. Ну и зачем это? У меня Капулетти богатые, знатные — и это сразу видно.
Испанские Ромео и Джульетта вдохновили вас на постановку. А русские вдохновляют?
Конечно. Наталья Осипова — уникальная, выдающаяся танцовщица. Иван (Васильев.— Weekend) и Леонид (Сарафанов.— Weekend) — великолепные профессионалы. Есть и запасные Ромео с Джульеттой — Иван Зайцев и Лера (Запасникова.— Weekend). Труппа отлично справляется, я счастлив полученным результатом. Девушки такие прекрасные, мужчины такие мужественные — все гораздо лучше, чем было в Испании.
А как вы относитесь к русской "испанщине" — к балетам на испанские сюжеты, к испанским танцам в классических балетах?
Испанцу всегда тяжело видеть образ Испании в другой стране. Я бы с удовольствием переделал хореографию испанского танца в "Лебедином озере" — они там руки ставят неправильно, скорее по-мексикански. Но это нормально. Петипа вообще-то отлично справился. Он ведь был в Мадриде, использовал много элементов испанской школы.
Но это же Горский — и "Дон Кихот", и испанский танец в "Лебедином". И как вообще в одной труппе уживаются ваша хореография и традиционная?
Между ними нет противоречия. Я же использую классические элементы. А моя хореография помогает артистам раскрепоститься. Сейчас они адаптировались и уже понимают, что все это одно целое. Посмотрите на Леонида — он ничего не потерял в технике, но стал более выразителен. Надо найти верный баланс классики и современности, учитывая реакцию публики. Но, думаю, классики в репертуаре всегда будет больше.
В этом году на национальную премию "Золотая маска" вы номинированы не только как хореограф, но и как танцовщик.
Думаю, это ошибка, я даже слегка обижен. Не понимаю, почему они так поступили — может, из любезности?
Потому что свою хореографию вы танцуете лучше всех.
Но я уже не танцую, все болит, классом не занимаюсь. Думаю, эту роль в "Многогранности" исполнит Леонид (Сарафанов.— Weekend).
Что вы собираетесь ставить после "Ромео и Джульетты"?
"Весну священную" — в мае, к столетию балета. Я немного напуган этой сложной, тяжелой музыкой, слушаю ее постоянно. Раньше всегда отказывался, когда мне предлагали ставить "Весну" — говорил, что после Пины Бауш это невозможно. А теперь вот решился. И если справлюсь с "Весной", то смогу справиться с чем угодно.
Многолюдный будет балет?
22 мужчины и три девушки. Как бы одна, но разного возраста. Вот такой нестандартный расклад. А в июле мы покажем классику — Михаил Мессерер сделает "Пламя Парижа". А в следующем декабре я поставлю "Щелкунчик".
В пачках и на пуантах?
Снежинки, конечно, в пачках, и пуанты тоже собираюсь использовать, но вообще-то мой "Щелкунчик" будет не классический. С этим балетом можно больше экспериментировать, чем со "Спящей красавицей".
Вы, похоже, прижились в Петербурге — вот и джек-рассел-терьера завели.
Да, ей семь месяцев. Мне ее в начале лета труппа подарила. Микаэлой зовут — по имени Михайловского театра.
Что может заставить вас покинуть Петербург?
Разве что иссякнет вдохновение.
А если финансирование? У нас писали, что гендиректор Кехман признан банкротом.
В Испании я руководил труппой за гораздо меньшие деньги. Так что если бюджет и уменьшится, это роли не сыграет. Конечно, если денег вообще не будет, то всем придется уйти. Но все-таки дело не в деньгах.