Вчера президент России Владимир Путин встретился с лидерами парламентских фракций. О том, как лидер ЛДПР Владимир Жириновский дал в этот день в Ново-Огарево урок политического просвещения и как Владимир Путин защищал конституцию и "Бурановских бабушек",— специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЛЕСНИКОВ.
Обычно лидеры фракций и их ближайшие соратники, которых не бывает больше двух (как и в этот раз), сидят за овальным столом в Ново-Огарево и в ожидании президента беседуют друг с другом, стреляя глазами (а вернее, расстреливая) по сторонам.
На этот раз я увидел нечто необычайное: человек пятнадцать стояли в шеренгу вдоль стены и ждали рукопожатия президента. Очевидно, их попросили так встать. Но очевидно и то, что они согласились.
Минут через десять они, как солдаты на карауле, стали переминаться с ноги на ногу, а потом и вовсе позволили себе лишнее: сбились в кучки по партийным интересам. Кучки эти теперь находились на равном расстоянии и никакого отношения друг к другу, казалось, не имели. Объединял их только Вячеслав Володин, первый заместитель главы администрации президента, отвечающий тут за них головой перед верховным главнокомандующим, который появился (все снова выстроились в струнку), каждому и в самом деле пожал руку, что было равносильно команде "Вольно!".
Президент долго благодарил собравшихся: за то, что они "почти единодушно" поддержали пакет законопроектов "О коррупции", а также "поддержали и принцип формирования верхней палаты парламента".
— Может, мы и здесь придем к прямым тайным выборам,— сказал президент.— Но... о-о-й... надо тогда посмотреть Конституцию: сенаторы представляют законодательную и исполнительную власть регионов, написано в ней. "Представляют..." — тогда ведь надо менять Конституцию.
Видимо, он имел в виду, что в Конституции ничего не сказано о прямых выборах сенаторов, а зато сказано о представительских функциях сенаторов, с которыми они и сейчас успешно справляются.
— И, конечно, принятый закон о бюджете...— мягко продолжил президент и даже как-то завораживающе,— это так важно...
Вспомнил он и о состоявшихся парламентских выборах:
— Прямые, тайные... в целом позитивные! Фильтры с семипроцентным порогом мы не придумали. Это прямая калька одной из европейских стран...
Между словосочетанием "мы не придумали" и, например, "не мы придумали" есть существенная разница (во втором случае гораздо больше экспрессии и меньше уверенности в своих силах), и Владимир Путин употребил именно то, что хотел, давая понять, что европейская страна может, когда нужно, быть примером для подражания, так что критиковать его тем, для кого европейские страны являются примером для подражания во всем, по крайней мере, не стоит.
— И ваш покорный слуга, и администрация президента активно работают над посланием президента Федеральному собранию,— продолжил он.
— А когда оно будет? — вдруг грубовато перебил его лидер КПРФ Геннадий Зюганов, как на допросе, когда коммунист хочет вырвать у немца из груди военную тайну.
— В середине декабря,— легко ответил господин Путин: было бы, мол, из-за чего пытать его с такой страстью.
Первым с ответным словом выступил председатель Госдумы Сергей Нарышкин. Он покритиковал президента за то, что часть поправок в бюджет будет принята через бюджетную роспись мимо Госдумы, и за то, что парламент не участвует в разработке государственных программ.
Указал, конечно, на недостатки, но больно от этого никому не было. Не так уж и просто, между прочим, найти такие замечания, про которые никто не скажет, что, с одной стороны, не по существу, а с другой — что исполнительная власть, конечно, работает много и с азартом, но помощь законодательной ветви ей иногда не помешает.
— В правительстве-то трудно принять госпрограмму... Я с уважением отношусь к каждому депутату, без иронии говорю (оговорка была необходима, так как поверить в это без такой оговорки действительно затруднительно.— А. К.)... но когда 400 человек будут принимать участие в выработке конкретного решения, оно вообще никогда может быть не принято,— все же отказался и от такой помощи Владимир Путин.
Глава фракции "Единой России" в Госдуме, новичок в Ново-Огарево в таком качестве и в такой компании, Владимир Васильев говорил так умиротворенно и тихо, что становилось боязно за него: как бы не остановился вовсе, задумавшись о чем-то вечном (может, даже более вечном, чем "Единая Россия").
Вопросы, которые он задавал, расслышать было нелегко. Но все-таки я понял, что он, например, говорит о законе "О рынках". "Единая Россия" выступает против рынков в их подавляющем нынешнем виде, и Владимир Васильев жаловался, что некоторые бывшие коллеги, как, например, нынешний и. о. губернатора Московской области (речь, конечно, шла про Андрея Воробьева), сменив депутатский мандат на должность в исполнительной власти, сразу меняют убеждения. Так, Андрей Воробьев в Думе придерживался одной позиции (снести все стихийные рынки.— А. К.), а теперь говорит: "Не надо!"
Владимир Васильев сказал об этом с очевидной обидой, и зря он вообще привел пример, который говорил прежде всего о том, как страшно далека законодательная власть от народа. Стоило господину Воробьеву приблизиться к нему, как он радикально поменял свои убеждения в его пользу.
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов, возможно убаюканный голосом и тоном Владимира Васильева, тоже начал говорить тихо и даже как-то устало, что на него никак было, конечно, не похоже. Он потревожился за западные страны и выразил то ли обеспокоенность, то ли надежду на то, "что они не справятся с кризисом".
— Ситуация там набухла до предела...— показал он головой.
Он передал Владимиру Путину привет от участников Конференции партий азиатских стран в Баку и признался, что эти страны "тоже достает кризис", а также особо отметил, что "ни в одном выступлении азиатских лидеров не было выпадов в адрес России".
Казалось, весь обычный пар Геннадия Зюганова на этот раз ушел в вопрос "а когда оно будет?!".
Никаких претензий к политике Владимира Путина у него не было (Вячеслав Володин вчера имел законное право гордиться Геннадием Зюгановым и проведенной с ним работой).
Вопросы у лидера КПРФ накопились, пожалуй, только к президенту США:
— Обама пытается проводить курс Рузвельта: надеть намордник на банкиров. А смысл?! Условия уже не те!
Но понемногу в нем, кажется, стал все-таки брать свое тот Геннадий Зюганов, который сражался с Борисом Ельциным в 1996 году. Геннадий Зюганов сказал, что "без левого поворота, мобилизации экономики и правового государства нам не справиться!.. А левый поворот был, когда пришли Примаков, Маслюков и Геращенко!"
— И по науке хочу сказать! — продолжил он.— Ну, кто у Ливанова (Дмитрий Ливанов, министр образования и науки России.— "Ъ") будет давать задания Академии наук? Там у него некому давать! Еще академию погубят!.. Ну и по вооруженным силам. Подготовили вам записку по всем кандидатурам главнокомандующих. Очень высокопрофессиональные люди!..
Но больше всего Геннадия Зюганова сейчас беспокоит "морально-нравственная политическая атмосфера".
— В условиях кризиса надо сплачиваться! — заявил он совсем уж неподходящее для лидера КПРФ, много лет претендующего на то, чтобы размежеваться.
— Двадцать два процента, мы провели опрос, отвечают маргинальным характерам! — продолжил Геннадий Зюганов.— Я не только бомжей имею в виду! Березовский — маргинал по отношению к России... футболист, который заявляет, что он ничем Родине не обязан... и чисто медицинские отклонения, психические... вкупе эта публика очень опасна!
Участников Болотной площади он вслух, впрочем, не назвал.
А еще больше его волнует судьба Ново-Рижского шоссе, на котором и так огромные пробки, "а когда расширят въезд в город еще на две полосы, а у МКАД будет сужение до трех, вот это будет ужасно!.. Нельзя там строить столько поселков! По нормативам — не больше 20 на 20 км дороги".
Видимо, достаточно одного, где живет тот, на ком обычно и шапка горит.
— Левый поворот...— раздраженно повторил Владимир Жириновский.— Да это попытка заморозить за собой своего избирателя! Левый поворот — это получить поддержку бедных! Как и дураков! А умных — пять процентов!
То есть барьер в Госдуму эти пять процентов никак не могут пройти. Владимир Жириновский не учитывал, что каждое его слово может быть использовано против него, прежде всего в этой статье.
— Трудно согласиться,— задумчиво проговорил Владимир Путин.— Каждый человек рождается примерно с одинаковыми возможностями...
— Но в итоге жизни,— резюмировал господин Жириновский,— один ездит на велосипеде, а другой — на Mercedes...
Присутствующие старались не смотреть друг на друга. И только Николай Левичев из "Справедливой России" лихорадочно конспектировал слова Владимира Жириновского. Неужели решил и в самом деле расстаться со "Справедливой Россией" (сидел далеко, казалось — принципиально далеко от Сергея Миронова) и теперь старательно записывал фразы своего будущего лидера?..
Тем временем господин Жириновский поставил перед президентом "практический вопрос":
— У нас, парламентариев, нет здания! Нет юридического лица, все в аренду! Надо там, где воздух чистый! Мы же сами не должны себя травить!
И снова он свидетельствовал против себя: получалось, что депутаты травятся тем, что исходит друг от друга.
— И вообще,— здраво заметил господин Жириновский,— XXI век на дворе! Надо больше готовить психиатров!
Яростно обрушившись на защитников Расула Мирзаева, он заявил, что его оправдание нельзя показывать по телевизору, предложил убрать из Уголовного кодекса статью "Убийство по неосторожности" (кажется, при этом он заботился и о себе тоже, потому что и в этот момент мог... если бы ему еще пару слов сказал сидящий по правую руку Геннадий Зюганов...).
Владимир Жириновский предложил забрать все имущество у Министерства обороны и передать Росимуществу, пообещал Владимиру Путину, что передаст предложения, "как обустроить Курилы и Хоккайдо" ("они нам помогут с Курилами, мы им (японцам.— А. К.) — с Хоккайдо!"), и вдруг обрушился на ни в чем вроде бы не виновных "Бурановских бабушек":
— Может, они и запели оттого, что голодают там у себя, как все...
— Поют хорошо...— мягко возразил Геннадий Зюганов.
— Потому что голодные! Вот они за вас и будут голосовать! — оборвал его Владимир Жириновский.
Владимир Путин тоже пытался защитить "Бурановских бабушек" ("От тоски так не запоешь..."), но не успевал за господином Жириновским: тот критиковал уже министра по развитию Дальнего Востока Виктора Ишаева.
— Но Ишаев очень опытный человек,— попытался снова что-то сказать и Геннадий Зюганов.— Все знает, весь Дальний Восток.
— Ну и что?! — неожиданно спокойно отреагировал Владимир Жириновский.— Старушка тоже все знает, а родить не может.
Это был мат.
Напоследок он предложил поощрить главу Следственного комитета Александра Бастрыкина за его самоотверженную работу.
Владимир Путин удивился:
— Предложение неожиданное. Сегодня у Бастрыкина праздник... Даже если он не получит никакого поощрения.
Напоследок выступил Сергей Миронов, лидер "Справедливой России", человек по многим признакам тоже уставший. Он говорил в основном про "вавиловскую коллекцию" семян в Петербурге, которая "в $8 трлн оценивается", "реальные семена, а условия хранения нарушаются из-за нехватки денег".
Кроме того, Сергей Миронов предложил "развивать политическое просвещение в стране".
Впрочем, было уже понятно, что урок политического просвещения в этот день смог дать только один человек.
Да и тот Владимир Жириновский.
После встречи Геннадий Зюганов ответил на вопрос, мучивший журналистов в ее начале, когда лидер КПРФ сказал, что поздравил "Единую Россию" анекдотом, но отказался рассказать Владимиру Путину при журналистах, каким.
Идет мужик по лесу, поведал Геннадий Зюганов, и страшно ему. Заблудился, бурелом, берлога какая-то... Кричит, просит о помощи... и тут его кто-то по плечу хлопает, он оборачивается: медведь. "Ты что кричишь?" — спрашивает медведь. "Да ведь страшно-то как!" "Но вот ты меня увидел,— говорит медведь,— и что, тебе легче стало?"
— Так и Владимир Владимирович,— заключил господин Зюганов,— одиннадцать лет у власти. И что ему, легче стало?
Осталось выяснить, кто в этом анекдоте является медведем.
Неужто сам Геннадий Андреевич?