В Театре имени Ленсовета идут премьерные показы спектакля "Макбет. Кино". Это первая работа Юрия Бутусова, поставленная вернувшимся из Москвы режиссером, в статусе художественного руководителя этой сцены. Смотрела ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Юрий Бутусов — яркий представитель петербургской театральной новой волны,он начинал в девяностых в Театре имени Ленсовета, отсюда и уехал в Москву. Понятно, что теперь его нового, первого после возвращения спектакля ждали здесь с особым вниманием. "Макбет. Кино" чуть не в первый вечер превратился в легенду. У окошка администратора выстраиваются толпы студентов, по городу ходят слухи. И в первую очередь — о длительности постановки: в первый вечер спектакль шел шесть часов, сейчас хронометраж ужали до пяти с небольшим. Но публика, ранее Шекспира не осилившая, точного представления об истории Макбета за это время здесь все же не получает.
Режиссер намеренно разрушает нарратив, да так, что и та часть зрителей, которая должна бы быть в курсе шекспировских событий, начинает сомневаться в собственном знании этой трагедии. В спектакле она урезана и перемонтирована. Ключевые сцены соблазнения к преступлению и рефлексии героев идут повторами в разной стилистике. Главной здесь оказывается не интрига преступления и борьбы за власть, а именно что рефлексия героев, которая и есть наказание за преступление. Неслучайно в одной из сцен леди Макбет (Лаура Пицхелаури) окружена множеством зеркал. Трагедия превращается здесь в повторяющийся фантасмагорический кошмар. На королевском пиру собираются окровавленные мертвецы, за один стол с ними садятся лев и медведь; идет дождь и звучит "Битлз". Барочная избыточность образов в одной сцене здесь легко уживается с их аскетичностью в другой.
Режиссер визуализирует шекспировские метафоры и реплики, в изобилии приписывая к ним собственные, иногда глубоко философские, а иногда вполне хулиганские фразы. Первое, что видят в "Макбете" зрители на авансцене, — это фотография Алена Делона с сигаретой. В какой-то момент от нее прикуривает настоящую сигарету Макбет. В этот момент его играет Иван Бровин, но после смерти Дункана роль то и дело переходит к игравшему убитого короля Виталию Куликову. Понятно, Макбет хотел занять трон и "стать Дунканом". Но теперь не только метафорически, но и физически Макбетов тут оказывается два. Что создает дополнительные сложности для публики, все еще желающей сосредоточиться на литературном сюжете.
Напрасно: следить тут стоит за развитием именно что театрального языка. Фразы складываются из опасно обрушивающейся на сцену после убийства Банко (Григорий Чабан) из-под самых колосников автомобильной резины, из опасно долгой, вызывающей свист и недоуменный хохот в зрительном зале сцены полуобнаженных молодых ведьм, из ветра, сдувающего их со скамейки, куда они присели послушать игру пианиста. И из множества других интермедий, к повествованию (как и положено интермедиям) совсем не относящихся — красного пальто леди Макбет и саундтрека из "Любовного настроения" Вонг Карвая. Кстати, саундтрек самого спектакля — это микс от Альбинони до современной поп-музыки.
В самом финале леди Макбет в белом платье на красных пуантах танцует под песню Майкла Джексона так, будто земля жжет ей ноги. История человека, решившегося на убийство и подтолкнувшего к нему другого, здесь подогрета до градуса плакатной инфернальности. Но погружаясь в трагедию героя, режиссер параллельно занимается сочинением и монтажом театрального языка. К примеру, эпилог вложен в уста Стариков (Наталья Шамина и Олег Федоров), одетых как для традиционного чеховского спектакля. Или вот на шестом часу действия герои, палившие из воображаемых автоматов, вдруг с полным натурализмом начинают есть настоящую вареную и пахнущую на весь зал курицу и сквозь пережевывание произносить свои реплики.
Пластический ряд спектакля помог сочинить часто работающий с режиссером Николай Реутов. Сценографа у спектакля нет — Юрий Бутусов самостоятельно раздел сцену до кирпичей, обнажил до карманов, закрыл часть софитов черным полиэтиленом. Поставил парочку дверей: на одной написано "Школа N1", а на другой — "Ю. Б. — дурак". Это, собственно, и есть ключ к спектаклю. Что про дурака, так ведь начинать художественное руководство с провокации и манифеста, каковым является этот спектакль, — это риск. А если про школу, так "Макбет. Кино" — это, безусловно, акция и тренинг, положенные в начало строительства своего театра и равно предназначенные и труппе, и зрителям.