— Случайно ли появление фильма именно сейчас?
— Самое интересное, что практически случайно — задумывали мы его еще летом, когда прямых оснований для возобновления разговоров о состоянии здоровья президента еще не было. Мы и дату выбрали — пятое ноября, двухлетие со дня операции.
— Легко ли окружение президента — герои фильма — соглашалось давать комментарии?
— Все по-разному. Ведь какая у нас была задача? Собрать тех людей, которые имели отношение к событию. Что же поделать, если у нас все так быстро меняется и теперь эти люди уже не в команде президента. Правда, сейчас они могут вспоминать свободнее. Сложно было договариваться с врачами: некоторые ссылались на клятву Гиппократа и собственные моральные принципы. Опять же очень мешала актуальность проблемы. Врачи говорили: "Если бы сейчас с президентом все было в порядке, мы бы так тяжело себя не чувствовали. Но ситуация со здоровьем непростая". Мы, в свою очередь, убеждали, что никакой политической подоплеки в фильме нет. Что касается политиков, мне очень помогло личное знакомство со многими из них.
— Правда ли, что фильм никто не "визировал"?
— Нет, так вопрос не стоял. Администрация президента, через которую мы выходили на Наину Иосифовну, Лену, попросила показать куски из разговора с ними. Но это их право.
— Что нового о сердце президента вы узнали?
— Много. Я знала только внешнюю канву, потому что тогда сама работала в новостной программе и все это проходило через меня. Но я, например, не знала, что готовились варианты по пересадке сердца — была готова бригада немецких врачей. Я не знала, что консилиум однозначно сказал, что Ельцин в тот момент был неоперабельный. Я не знала, что Акчурин испытал огромное облегчение только после того, как взял сердце в руку и понял, что все не так страшно.