Год как праздник

Кто не привык грузить себя лишней информацией, тому проще всего пойти на поводу рекламы и выбрать самые громкие из мировых франшиз — ну хотя бы "Хоббит. Пустошь смагита", которую Питер Джексон вместе с Гильермо дель Торо и остальной продюсерско-сценарной командой заготовил к концу года. Кто любит красивые костюмы и декорации, а также захватывающие истории знаменитостей и культовых литературных героев, не пропустит новых киноверсий "Анны Карениной", "Отверженных" и "Великого Гэтсби". К ним можно добавить осуществленную Энгом Ли экранизацию бестселлера "Жизнь Пи" Янна Мартела о фантастическом девятимесячном путешествии мальчика и бенгальского тигра на спасательной шлюпке, дрейфующей по Тихому океану.

Помимо вымышленных история и культура предоставили несколько потрясающих вполне документальных сюжетов из жизни выдающихся людей. Кинематографистам осталось лишь слегка приукрасить биографии Линкольна и Хичкока, Ренуара и принцессы Дианы: с ними со всеми мы встретимся на экранах в самое ближайшее время. Свою лепту в жанр байопика попытались внести и российские кинематографисты, за последние десятилетия практически утратившие культуру этого жанра, некогда процветавшего в сталинском кино под флагом историко-биографического фильма. В новом году нас ждут встречи с Иваном Поддубным и Юрием Гагариным.

Еще несколько потрясающих историй готовят старые мастера кинематографа, чья фантазия по-прежнему неистощима. Это и Ларс фон Триер со своей "Нимфоманкой", про которую все гадают, окажется ли она в программе Каннского фестиваля после учиненного датским режиссером прошлогоднего скандала с комплиментами в адрес Гитлера. И, конечно, Квентин Тарантино, чей "Джанго освобожденный" в присущей автору хулиганской манере поднимает экзотическую тему рабства.

Это и Жак Одьяр — один из ярких представителей мужского, если не мачистского кино. В центре его нового фильма "Ржавчина и кость" образ героя, безупречного как мужчина всюду — в боксерском поединке, в постели и в совершаемых с завидной периодичностью благородных поступках. Правда, вместе с сестрой он немного подворовывает в супермаркете, но кто не без греха?

Однако Али при всей своей безупречности холоден, как айсберг в океане, и необходима не совсем обычная женщина, чтобы растопить этот лед. Она появляется в образе Стефани, тренерши касаток, в мини-юбке, открывающей прекрасные ножки. Увы, после несчастного случая на работе Стефани останется калекой, но именно это обстоятельство крепчайшим образом свяжет ее с Али. Актриса Марион Котийяр должна разделить свой успех в этой роли со специалистом, сумевшим закамуфлировать под бинтами ее хорошенькие ножки так, что об их существовании ну никак не догадаешься.

В "Метеоре" Спироса Статулопулоса греческий монах и русская монашка в знаменитом монастыре Великая Метеора мечутся между плотской страстью и религиозными догматами. Романтическая love story выстраивается на трех уровнях — сюжетном, духовном и живописном. Анимационные вставки, показывающие, как монахи поднимают на крутую скалу грузы в специальной сетке,— эффектны и поэтичны. "Море, свобода, отчаяние",— монах коверкает чуждые русские слова. Последнее обозначает главный и непростительный грех — остальные отмолятся.

"Что-то в воздухе" Оливье Ассаяса — очередная реконструкция событий и атмосферы молодежной революции конца 1960-х — начала 1970-х годов. На эту тему уже были сделаны выспренно-декоративные "Мечтатели" Бернардо Бертолуччи и стильно-интимные "Обыкновенные любовники" Филиппа Гарреля. Ассаяс, принадлежащий к следующему поколению (в 1968-м ему было всего 13 лет), делает акцент на том, что происходило после мая, когда молодежь уже начала преодолевать манию маоизма, в то время как их старшие товарищи еще продолжали находиться под его гипнозом.

Режиссер показывает эпоху позднего хиппизма и контркультуры как последнюю золотую эру перед тотальным опошлением романтических идеалов. В фильме очень яркая изобразительная среда и звуковой дизайн — от аутентичного Сида Барретта до современных Air. Герои — юные пламенные революционеры — или погибают, или уходят в другую жизнь. Главный из них, Жиль, становится режиссером фантастических опусов и экспериментальных фильмов. Как сам Ассаяс. И наиболее актуальным вопросом среди обсуждаемых в картине остается такой: должно ли кино для широких народных масс говорить на привычном буржуазном языке или изобретать новый, радикальный?

Тот, которым пользуется, к примеру, австриец Ульрих Зайдль — режиссер трилогии "Рай". Ее вторая часть "Рай. Вера" появится на наших экранах и наверняка произведет скандал — как произвела во время Венецианского фестиваля, когда воинствующие католики возмутились использованием распятия в сексуальных целях. Но еще более вызывающе будут смотреться в России "Отвязные каникулы" Хармони Корина, где три девушки появляются в ярко-розовых балаклавах со смертоносным оружием в руках. Все это снималось до акции Pussy Riot — просто идеи такого рода носятся в воздухе, да и эстетика современного радикального молодежного искусства универсальна.

"Отвязные каникулы" — совершенно феерический всплеск весеннего безумия, шутовской эротики и веселого насилия. Героини этого радужного пляжного хеппенинга — совершенно мультипликационные студентки со стандартной sexy внешностью и столь же стандартными мозгами — едут на каникулы во Флориду, чтобы как следует оттянуться. За спиной — школа и учителя со скучными рассказами о Гитлере, впереди — секс и рок-н-ролл. Реальность превосходит самые смелые мечты. Девушки попадают в разборку с наркодилерами; прихватывают с собой в путешествие обаятельного негодяя с набитым фиксами ртом (неотразимый Джеймс Франко); скопом предаются эротическим негам в бассейнах под пальмами.

Но самые острые каникулярные ощущения приносят, конечно, игры с оружием, которого тут очень кстати оказывается целый склад: все кончается живописной кровавой баней. При этом героини успевают давать отчеты родителям: по их словам, они познали много нового и интересного, расширили свои горизонты и поняли, что главное — быть хорошим человеком. Как это ни странно, но, если отвлечься от компонента насилия, по ощущению "Spring Breakers" напоминают вполне невинную классику чешской "новой волны" 1960-х годов — фильмы "Маргаритки" и "Старики на уборке хмеля".