Вчера в Кремле президент России Владимир Путин встретился с Советом законодателей, которому пообещал подписать ответные санкции по поводу "акта Магнитского", а также законопроект, запрещающий называть преступников по национальности. Не отказал президент законодателям и в нескольких других начинаниях, которые произвели сильное впечатление на специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ КОЛЕСНИКОВА.
В Совете законодателей, который, как выяснилось только в Екатерининском зале Кремля, где расположились в ожидании Владимира Путина ровно 129 человек, до сих пор еще ни разу не собирался.
У Владимира Путина на этой неделе вообще пробудился интерес к новым форматам: в понедельник была встреча с доверенными лицами (см. "Ъ" от 11 декабря), теперь — Совет законодателей, и это только четверг...
В совете представлены главы комитетов Госдумы и Совета федерации плюс региональных законодательных собраний, всего 129 человек. Главы комитетов, особенно Госдумы,— люди узнаваемые для широкой федеральной общественности, чего не скажешь о главах региональных заксобраний. Полным исключением здесь является только председатель Чукотской окружной думы Роман Абрамович, который терпеливо несет свой чукотский крест в том или ином качестве. В связи с этим он уже по крайней мере второй день не может улететь к себе на родину, хоть и вторую (то есть, очевидно, на Чукотку): дела в Москве не отпускают (накануне было послание, теперь вот этот совет).
Владимир Путин, похоже, и в самом деле думал, что законодателей волнует прежде всего расселение аварийного фонда, проблемы с детскими садами, школами, поликлиниками... "и так далее, и тому подобное". По крайней мере, именно это он предположил в своем вступительном слове. Но он ошибался. Наши законодатели мыслят гораздо шире, глубже и свободней.
— Мы до сих пор под впечатлением после вашего послания! (см. номер от 13 декабря.— "Ъ"),— прямо сказала президенту спикер Совета федерации Валентина Матвиенко и хотела продолжить, но Владимир Путин, засмеявшись, перебил ее:
— Да ладно!..
Не то что он не поверил такой своей удаче. Нет, судя по его интонации, он даже мысли не допускал, что можно быть под впечатлением от этого послания.
— Правда, Владимир Владимирович! — настаивала Валентина Матвиенко (А что ей еще было делать? Только идти до конца.— А. К.). Надо только его осмыслить и превратить в план!.. Руководство парламента уже договорилось собраться и составить план!
Президент не стал продолжать: любым своим новым замечанием он мог вынудить Валентину Матвиенко говорить слова, после которых ей еще некоторое время было бы совсем неудобно перед людьми.
И она заговорила о другом. О том, какой, как правило, большой разрыв между развитием столицы субъекта федерации и области, и о том, что его надо ликвидировать, но непонятно как:
— Больше 80% расходов в регионах идет на заработные платы и различные социальные выплаты. О каком развитии можно говорить?.. И вы сказали о создании 25 млн новых и модернизированных рабочих мест. Но кто будет создавать? До регионов никто не доводил! За счет каких предприятий?!
Впрочем, эти комментарии понравились президенту, судя по всему, еще меньше. Владимир Путин сказал Валентине Матвиенко, что насчет 25 млн рабочих мест и не может быть "прямых указаний из центра".
— Это должна быть инициатива из регионов! — откликнулся он.— Они должны знать, на чем сосредоточить усилия! Пусть просят помочь в финансировании этих проектов, пусть приходят ко мне!
На лицах членов советов возникла большая заинтересованность. Такая перспектива очень понравилась им, и они не собирались это скрывать. Теперь они будут использовать свой потенциал, о котором даже не подозревали.
Проблему разрыва в развитии города и деревни Владимир Путин тоже, как выяснилось, видит по-другому:
— Да, разрыв большой. Но не из-за больших выплат или из-за того, что кто-то кому-то вредит. Просто разорвали естественную связь, которая была между самодостаточными регионами.
Выяснилось, что он имеет в виду прежде всего Москву и Московскую область, и Петербург и Ленинградскую область.
— Обком КПСС в Ленинграде объединял в советское время эти регионы, и Ленинград и область были частью единого целого.
Очевидно, что "Единая Россия" с этой задачей не справляется (хотя бы потому, что задачу подобной важности никто до этой секунды перед ней и не ставил; и тем более по другим причинам).
— Постоянно укрупнять регионы тоже неправильно,— на ходу размышлял Владимир Путин.— Суперрегионы нам не нужны. Не надо объяснять почему...
Тут он замялся, видимо, потому, что сам не хотел объяснять, отчего не нужны суперрегионы. Но и недоговаривать не хотел. В конце концов нежелание сдерживаться пересилило все остальное, и он закончил:
— Не сейчас, а на будущее это большая опасность.
Опасность состоит, естественно, в том, что суперрегионы могут претендовать на самоопределение. То есть Владимир Путин смотрел в далекую даль и видел, как обычно, то, что временем закрыто.
А вот Валентина Матвиенко смотрит в настоящее и даже в прошлое, то есть, например, в позавчерашнее послание президента. Ей еще понравилось, что президент отметил в послании, как перестали цениться духовность и талант.
— Происходит романтизация новых русских (еще один привет прошлому.— А. К.), их больших кошельков и дорогих машин... Мне очень понравилось, что надо поднять дух интеллигенции. Это вообще проблема гуманизации российского общества! И помните: люди вас поддержат!
Тут она, видимо, засомневалась в людях (а поддержат ли в самом деле Владимира Путина люди?) и закончила наверняка:
— Законодатели точно поддержат!
Спикер Госдумы Сергей Нарышкин, сам не желая того, тоже уколол Валентину Матвиенко, рассказав, что депутаты Госдумы уже вчера после послания собрались и создали рабочую группу по реализации идей, в нем заложенных.
То есть пока в Совете федерации еще только собираются собраться, в Госдуме не только собрались, а уже и разошлись.
Владимир Путин сразу поставил перед законодателями новую задачу:
— Нужно вычистить законодательную базу. А то стоит запятую не там поставить, и получается, как в той шутке: "Казнить нельзя помиловать"... А без запятой вообще неизвестно, что делать.
Последнее признание было особенно обескураживающим по прямоте.
Президент между тем дал слово главам нескольких заксобраний. Александр Усс из Красноярского края попросил, чтобы, когда начнется субботник по очистке Арктики, распространили бы его и на часть территории Красноярского края.
— Как неожиданно услышать от вас про вопросы, связанные с экологией! — удивился Владимир Путин.
Александр Усс, наверное, и сам от себя не ожидал.
— Вы просто сформулируйте поконкретнее,— приободрил его господин Путин.
Алексей Мачнев, глава парламента Северной Осетии, высказался "о порядке предоставления полномочий высшим лицам субъектов федерации". Для него глава Северной Осетии — Алании и в самом деле, видимо, является высшим лицом.
— Кто-то,— заявил он,— предлагает всеобщие и всенародные выборы (Алексей Мачнев дал понять, что это уж точно не вариант.— А. К.), кто-то что-то еще...
И он предложил свой вариант, который, насколько можно было понять (а это оказалось непросто, потому что Алексей Мачнев не обладает, увы, железной логикой изложения), состоит в том, чтобы партии, зарегистрированные в парламенте, выбирали несколько кандидатов на пост главы субъекта федерации, потом президент выбирал бы, в свою очередь, из них двух-трех человек, а жители субъекта в конце концов выбирали бы из этих двух-трех.
То есть Алексей Мачнев имел в виду, что прямые выборы все равно произойдут (а значит, демократия по большому счету не пострадает), хотя народу выбирать придется уже после того, как свой выбор сделают парламент и президент.
Простодушная кавказская хитрость, кажется, не произвела впечатления на президента, но по крайней мере воодушевила его на новые размышления вслух.
Размышления касались права наций на самоопределение.
Господин Путин напомнил, что совсем недавно был принят новый порядок выбора губернаторов.
— И я считаю,— заявил он,— что то, что мы сделали, правильно, потому что люди получили возможность напрямую влиять на формирование региональных властей с помощью прямого тайного голосования.
В большинстве регионов, продолжил президент, титульная нация — русские, но на Кавказе и в некоторых других регионах "титульной нацией считают себя, и по праву, представители нескольких этнических групп", которые претендуют на то, чтобы "их представители принимали прямое участие в управлении республикой".
Дальше президент высказался туманно, потому что сам себя, судя по всему, долго загонял в логический тупик.
— Поэтому нам нужно, оставаясь в рамках существующего территориального деления, найти такую формулу, которая была бы приемлема для таких субъектов федерации. Вместе с тем мы не можем для одних субъектов создавать одни правовые нормы, а для других другие, иначе мы просто расколем единое правовое поле всей Российской Федерации! — воскликнул он и признал задачу крайне сложной.
— Мы не должны вносить сумятицу в уже принятое решение,— Владимир Путин наконец нашел, кажется, выход из положения и с облегчением предложил открыть дискуссию по этому вопросу.
Члены совета, следившие за ходом его мысли затаив дыхание, казались разочарованными.
Владимир Путин почувствовал и это и неожиданно продолжил:
— А там, где люди чувствуют какие-то угрозы для себя, угрозы дестабилизации, межэтнических конфликтов, там нужно предоставить право более гибко решать вопросы подобного рода. Но и это требует отдельного, очень серьезного рассмотрения.
Последняя идея произвела сильное впечатление на Алексея Мачнева. Он вернулся на место усталый, но довольный.
И вот попросила слова Людмила Бабушкина, председатель заксобрания Свердловской области:
— Мы с удивлением наблюдали, как неделю назад Сенат США принял так называемый закон Магнитского, определяющий ряд дискриминационных мер в отношении отдельных категорий граждан РФ: это и визовые, и финансовые санкции. Это вызывает не только удивление, но и недоумение!
"Как мать я говорю вам и как женщина!" — так и слышалось в каждом ее слове.
— Потому что в год выборов двух президентов (России и Соединенных Штатов.— "Ъ") такое решение законодателей США, собственно, сводит на нет отношения... а нам-то (оттуда, из Свердловской области.— А. К.) видно, что отношения двух президентов нормальные и деловые!..
И как же они обманули ее ожидания:
— И вот эти двойные стандарты, которые присутствуют в этом решении, в поступках... А мы помним, что принимается решение и об ограничении передвижения и проживания не только взрослых, но и детей в Соединенных Штатах! Мы помним, как ровно четыре года назад оправдан человек, взявший на воспитание ребенка и закрывший его в машине, в результате чего ребенок погиб...
Тема, на которую неожиданно вышла Людмила Бабушкина, была, на мой взгляд, слишком серьезной, чтобы она об этом говорила, тем более в связи с "актом Магнитского". Но ей так не казалось.
И она напомнила, что Госдума приняла ответный законопроект, который и предложила поддержать.
Президент поддержал:
— Непонятно зачем!.. Ну зачем им это надо? Говорят о перезагрузке, а сами усугубляют ситуацию, абсолютно не спровоцированную с нашей стороны.
Владимир Путин сейчас говорил тихо и взволнованно. По-другому об этом и нельзя было.
— Вот погиб человек, уже ставший известным (и это надолго.— А. К.), господин Магнитский в тюрьме умер. Трагедия, конечно, мы сожалеем об этом. А что, у них в тюрьмах никто не умирает, что ли? Может быть, даже больше, чем в наших. А в европейских тюрьмах?.. А в самих Штатах?
Этим приемом Владимир Путин безотказно пользуется уже много лет. Смысл приема заключается в том, что "и эти люди запрещают нам ковыряться в носу!". А зачем, с другой стороны, отказываться от приема, который так хорошо работает?
— Слушайте,— продолжил он,— уже восемь лет Гуантанамо не закрывается, без суда и следствия людей там содержат, как в Средневековье, в кандалах ходят, в цепях! Люди, которые открывают секретные тюрьмы, легализовали пытки при осуществлении расследования!.. И вот эти люди сейчас указывают нам на какие-то наши недостатки!.. Еще следствие не закончилось, еще непонятно, кто там виноват, кто прав (в деле Магнитского.— А. К.), какая там ситуация. Это чисто политический недружественный акт!
Президент согласился, что реагировать надо, но неожиданно оговорился:
— Надо посмотреть, конечно, чтобы принимаемые нами решения были адекватными и какими-то незапредельными.
Боюсь, в этом смысле побороть соблазн будет сложно.
Знаковым стало и выступление председателя Московской городской думы Владимира Платонова, который предложил запретить журналистам упоминать о национальности задержанных, арестованных, потерпевших и осужденных (то есть инициатива касается чуть не всех граждан страны).
Но сначала Владимир Платонов процитировал статью 7-ю из Декларации принципов поведения журналистов. Она, оказалось, "была принята в 1954 году и улучшена в 1986 году". А Владимир Платонов решил сделать еще более лучшей.
Между тем статья и в редакции 1986 года (вчера на совете и президент, и члены этого совета вообще много и с удовольствием апеллировали к советскому прошлому) производит впечатление: "Журналист должен отдавать себе отчет в той опасности, которую таит в себе призыв к дискриминации, распространенный через СМИ, и должен сделать все возможное для того, чтобы избежать даже невольного стимулирования дискриминации (Владимир Платонов сейчас читал каждое слово по отдельности, словно пробовал на язык, и они казались ему вкусными и сочными: Невольное. Стимулирование. Дискриминации.— А. К.) на основе расы, пола, сексуальных ориентаций, языка, религии, политических и иных взглядов национального и социального происхождения".
— Да,— признался Владимир Платонов,— жестковатые законодательные инициативы: там вплоть до закрытия СМИ...
Но глаза боятся, а руки-то делают!
И Владимир Путин безоговорочно поддержал эту инициативу: "Какая разница, какой национальности человек, если он это преступление совершил?"
Скоро, таким образом, скоро из СМИ невозможно будет узнать национальность человека, как потерпевшего, так и обвиняемого. Да, временами эту будет выглядеть абсурдно, да, будет чувствоваться многозначительная недоговоренность, позволяющая строить самые смелые, далеко идущие и не соответствующие действительности предположения, которые обязательно будут строиться, потому что человек устроен быть не столько даже подозреваемым, сколько подозревающим, но будет поздно: закон есть закон.
Напоследок Валерий Раенко, председатель заксобрания Камчатского края, поблагодарил Владимира Путина за спасение базы атомных подводных лодок в городе Вилючинске (сами они себя обезопасить уже давно не могли.— А. К.) и порадовался тому, что, как он сам сказал, "сейчас вилючинцы уже по праву оправдывают то название, которым наградили их наши западные партнеры,— это "осиное гнездо"! Действительно, Вилючинск в состоянии хорошей боеспособности!" А потом попросил, а можно ли, чтобы один из вертолетоносцев, "которые вскоре поступят на вооружение в рамках модернизации армии и флота", будет базироваться в Вилючинске? Очень хочется просто.
— Планы перевооружения, в том числе и вилючинской базы, у Министерства обороны есть, и они будут исполняться. Там все идет по графику,— заверил президент, отказавшись выдавать военную тайну.
А Валентина Матвиенко еще поспорила с Сергеем Нарышкиным о роли женщин в Федеральном собрании. Валентине Матвиенко эта роль казалась недостаточной. А господин Нарышкин убеждал ее согласиться с тем, что "в парламенте женщины берут не числом, а профессионализмом".
Но в смысле, какой господин Нарышкин в эту фразу не вкладывал, а просто так случайно получилось, мужчин таких в Госдуме намного больше.