Временный ввоз

При экс-министре Анатолии Сердюкове российская армия впервые в своей новой истории закупала вооружение за границей. Несмотря на то что поставки были единичными, российский оборонно-промышленный комплекс воспринял появление иностранных образцов военной техники весьма болезненно. Это положило начало длительному конфликту между Министерством обороны и предприятиями оборонной промышленности

Иван Сафронов

Уроки прошлого

Старт новой кампании по закупке вооружений был дан в апреле 2010 года. Тогда Владимир Поповкин, занимавший пост первого заместителя министра--начальника вооружения вооруженных сил, заявил, что российское военное ведомство пересмотрит свои планы по укомплектованию армии военной техникой и вооружениями: в ведомстве откажутся от закупок только отечественных образцов и приступят к закупкам техники за рубежом. Даже после его ухода военные продолжали эту линию гнуть, несмотря на постоянное сопротивление предприятий промышленности. После замены Анатолия Сердюкова на Сергея Шойгу сложившаяся практика будет де-юре откорректирована, а де-факто — достаточно сильно изменена.

Создание самой масштабной в истории современной России Государственной программы вооружений на период 2011-2020 годов (ГПВ-2020) сулило российской оборонке достаточно большие дивиденды: 19 трлн руб. должны были обеспечить стабильную загрузку большому количеству предприятий. Однако вместе с увеличением финансирования военные впервые начали предъявлять жесткие и регламентированные требования к закупаемой продукции. Дошло даже до того, что сам принцип ценообразования в данной программе шел без участия российского ОПК. Более того, планирование долгосрочных контрактов исходило из идеальных показателей, без оглядки на возможные экономические проблемы страны. Примечательно, что отдельно роль импорта вооружений в этом контексте не рассматривалась: решение о закупке той или иной зарубежной продукции было сугубо индивидуальным (примером служит подписанный в 2011 году контракт на два французских вертолетоносца типа Mistral на сумму €1,2 млрд). Именно отсутствие системного подхода к импорту оружия являлось козырем для российских предприятий, доказывающих, что их изделия не хуже.

Ситуация сложилась двойственная. Военные могли сколько угодно предъявлять претензии по завышению цен на продукцию к Объединенной судостроительной корпорации или, например, к Московскому институту теплотехники. Однако закупать те же подводные лодки или межконтинентальные баллистические ракеты на стороне они чисто физически не могли: аналогов российским подводным ракетоносцам проекта 955 "Борей" и ракетным комплексам типа "Ярс" просто нет. Ситуация с бронетехникой оказалась куда более простой: продажа танков, бронемашин пехоты и бронеавтомобилей практикуется во всем мире. Именно поэтому для российской промышленности, занимающейся созданием подобной техники, настали по-настоящему тяжелые времена.

Итальянцы в России

Одним из прецедентных случаев в Минобороны стало решение о поставке и производстве бронемашин Iveco LMV-M65 в 2009 году. Тогда же не без помощи госкорпорации "Ростехнологии" были приобретены два подобных бронеавтомобиля, которым предстояло пройти испытания. Опыт оказался положительным. Уже в 2010 году военные закупили десять машинокомплектов, которые после сборки получили название "Рысь" и в июне того же года были приняты на снабжение российской армии. Опубликованные впоследствии планы по закупке бронеавтомобилей Iveco поражали своими масштабами: в течение 2010-2016 годов военные выделили на приобретение 1775 единиц техники около 30 млрд руб. В декабре 2011 года Россия и Италия подписали контракт о производстве бронемашин "Рысь" на основе совместного предприятия ОАО "Оборонсервис" и концерна Iveco. Всего до конца 2012 года в войсках должны оказаться 57 образцов.

Впрочем, военные тогда не пояснили, с какой целью требуется закупка иностранных бронеавтомобилей. Сергею Шойгу придется эту ситуацию в каком-то виде исправлять. Причем речи о разрыве контракта быть не может, поскольку при его расторжении Россия будет обязана оплатить Италии солидную неустойку.

Достаточно сложно складываются отношения военных с закупкой бронемашин пехоты (БМП-3) и бронемашин десанта (БМД-4М). Камнем преткновения стала выставленная производителю БМП-3 "Курганмашзаводу" в 2010 году неустойка в размере 3 млрд руб. Не менее важную роль сыграла постоянная и жесткая критика, раздававшаяся в адрес этих машин из уст экс-начальника Генштаба генерала армии Николая Макарова. Например, он заявлял, что "БМД-4 — это версия БМП-3, никакой защиты, а стоит она дороже танка. Мы на эту машину как не смотрели, так и не смотрим". Несмотря на то что командующий ВДВ генерал-полковник Владимир Шаманов выражал прямо противоположное мнение, называя принятие машины на вооружение обязательным условием для развития войск, вопрос о закупке этой машины решился только после увольнения генерала Макарова. До этого момента он проявлял активный интерес к закупке финских БМП фирмы Patria, однако ни до каких конкретных переговоров дело так и не дошло.

Не обошел вопрос "об иностранщине" и танковое направление. В мае 2012 года стало известно, что на полигонах в Алабино, Кубинке и Бронницах будут проходить испытания итальянские колесные танки Centauro компании Oto Melara, два образца (один с пушкой калибра 105 мм, другой — калибра 125 мм) которых военные закупили для ознакомления. "Так называемые колесные танки находятся на вооружении ряда иностранных государств. Возможность появления аналогичной техники отечественного производства на вооружении вооруженных сил РФ в ближайшей перспективе не исключается",— заявил тогда главком сухопутных войск генерал-полковник Владимир Чиркин. По его словам, колесная бронетанковая техника позволит добиться экономии: расходы на ее эксплуатацию значительно меньше, чем на гусеничную. Генерал объяснил этот факт большим ресурсом бронетехники колесного типа и меньшим расходом топлива. Сегодня перспективы их появления в войсках достаточно туманны: вице-премьер Дмитрий Рогозин, контролирующий выполнение гособоронзаказа в правительстве, едва ли позволит этой сделке осуществиться, поскольку приводить в страну прямого конкурента "Уралвагонзавода" он считает нецелесообразным.

Импортная декларация

В октябре текущего года генеральный директор "Рособоронэкспорта" Анатолий Исайкин заявил, что средний объем импорта в последние два-три года практически не менялся. "Он у нас как был в районе $100-150 млн, так и остается, что на фоне $10-11 млрд, которые получает Россия от экспорта вооружений по линии "Рособоронэкспорта", цифра небольшая",— отметил он. Можно предположить, что в обозримом будущем эта тенденция сохранится.

Вместе с тем планы по закупкам ряда военной продукции будут скорректированы. Можно предположить, что беспилотные летательные аппараты BirdEye 400 и Searcher MkII, закупленные в 2009-2010 годах в Израиле у компании Israel Aerospace Industries, могут быть использованы не только для воспроизводства, но и для развития собственной базы для создания отечественных образцов беспилотных самолетов. Возможно, внесутся коррективы в работу по созданию учебного центра нового поколения в Мулино. Напомним, что сумма первого этапа контракта с немецкой компанией Rheinmetall Defence составила $130 млн.

В целом же перед Сергеем Шойгу встанет вопрос по выстраиванию четкой и понятной системы закупки иностранной продукции. При этом генералу Шойгу придется лишний раз не засвечивать результаты этих изменений, поскольку руководство страны высоко оценило реформу армии, сделанную его предшественником. Сами же внутренние изменения в ведомстве будут серьезными.

Первый такой шаг уже сделан. Новый начальник Генштаба генерал-полковник Валерий Герасимов уже приступил к корректировке финансовых и количественных показателей гособоронзаказа. Прежде всего это коснется выделения денег на опытно-конструкторские разработки — именно это зачастую влияло на сроки и качество выпускаемой продукции. "В декабре 2009 года было совещание в Нижнем Тагиле, которое проводил премьер Владимир Путин. Мы подверглись критике со стороны военных по качеству продукции: говорилось о том, что наши изделия не соответствуют заявленным параметрам,— рассказывал в интервью "Ъ" генеральный директор предприятия Олег Сиенко.— Мы обратили на это внимание, все претензии записали, потом их же проанализировали. И приняли решение, что мы должны создать машину по тем замечаниям, которые нам были предъявлены. И сделали это не просто по собственной инициативе, а еще и за свой счет: Минобороны на разработку Т-90С ничего не выделяло".

Стоит отметить, что при Сергее Шойгу может быть дан дополнительный импульс разработке унифицированной платформы "Армата": ее постараются принять на вооружение уже в 2015 году. Примечательно, что о новом проекте было сказано спустя год после закрытия проекта разработки танка четвертого поколения Т-95, считавшегося крайне перспективным, но оказавшегося в итоге нерентабельным.

Эта боевая машина должна будет кардинально отличаться от существующих образцов, в первую очередь от Т-90. Прежде всего в новом танке будет реализован новый принцип автоматической подачи боеприпасов и их выноса, а также проведено разделение экипажа: танкисты будут отделены от боезапаса внутри башни. Кроме того, боекомплект "Арматы" будет содержать 32 снаряда различного назначения (на Т-90 боекомплект пушки состоит из 42 выстрелов: 22 находятся в автомате заряжания, еще 20 — в укладках в корпусе и башне танка), а сам танк сможет вести прицельный огонь в движении. Более того, стоимость российских танков всегда была сильной стороной: в 2011 году стоимость одной такой модели поднялась до 118 млн руб. Американский Abrams и немецкий Leopard стоят, по данным открытых источников, порядка 217 млн руб. и 167 млн руб. соответственно.

В плане закупок импортной авиации никаких новшеств при Сергее Шойгу не будет, поскольку позиции авиастроения в России достаточно сильны. Правда, в этом году Минобороны рассматривало возможность покупки 100 учебных вертолетов AS350 и AS355 Ecureil производства европейской компании Eurocopter. Эта сделка могла бы стать первой, в которой Минобороны купило бы технику, прямо конкурирующую с российскими машинами, предлагаемыми на экспорт (в Индии подводится итог тендера на 197 машин, в финал которого вышли российский Ка-226 и европейский AS350/355). Впрочем, столь серьезный удар по позициям вертолетостроения нанесен так и не был, поскольку военные в итоге от иностранных машин отказались.