Самая кассовая американская комедия этого года — "Все без ума от Мэри",— показанная в кинотеатре "Пушкинский", должна очень понравиться поклонникам фильма "Тупой и еще тупее". Его создатели братья Бобби и Питер Фарелли снова с нами: по-прежнему непосредственны, раскованны и искрометны.
Доморощенные фрейдисты братья Фарелли срывают с каждого явления социальной жизни оболочку благопристойности, обнаруживая за ним физиологический смысл и сопровождая свои открытия грубым утробным ржанием. Это подход, безусловно, более здоровый и искренний, нежели стремление обнаруживать на каждом шагу высокие метафизические смыслы, но, как всякий экстремизм, ужасно скучный. Впрочем, есть люди, которые любят все чистое, простое, неразбавленное, концентрированное. Им-то и предназначена партитура бр. Фарелли, испещренная пометками на полях: "тупо", "очень тупо", "гораздо тупее", "тупо, как только возможно".
Буквальный перевод названия "There is something about Mary" — "Кое-что о Мэри" — слишком скромен, чтобы соответствовать духу произведения. Вольный вариант перевода "У моей Мэри есть одна маленькая штучка" был бы слишком утончен. В рекламных роликах первоначально фигурировало название "Пять любовников Мэри". Следующим закономерным шагом стало превращение числительного в более глобальное, а водевильных "любовников" — в опереточное "без ума". Так, коряво и пафосно, и должен называться фильм, представляющий собой, в сущности, экранизацию дворовой песни, которую нарочито гнусавыми голосами поет группа "Трудное детство": "В доме восемь на Цветном бульваре ясно было даже детворе, что из сто седьмой квартиры парень — самый симпатичный во дворе".
Фильм, собственно, и начинается с американского аналога такой песенки, только причесанного и умытого: один благообразный юноша в костюме и галстуке поет что-то в меру страстное и играет на гитаре, другой аккомпанирует на барабанах. Эта парочка будет время от времени разбавлять действие, пытаясь внести старомодно-романтическую ноту и подчеркнуть розово-голубой колорит, в каком авторы подают заглавную героиню. Сюжет построен на том, что Мэри (Камерон Диас), костлявая блондинка с вечно наморщенным лобиком и выразительным раскладным ртом, занимающим большую часть лица, пользуется диким успехом у мужчин — причем не в порочном вампирическом смысле, а в светлом, возвышенном, сентиментальном.
Однако братья Фарелли не были бы братьями Фарелли, если бы не начали рассказ про большую, но чистую любовь с показа гениталий, защемленных молнией. Не надо морщиться: еще будет рыболовный крючок в щеке, сперма в волосах и соседская собачка в гипсе. Про любовь каждый дурак может снять, а пошутить от души, без комплексов — только самый отчаянный. Возражать против кондовой очевидности фареллиевских гэгов так же бессмысленно, как против торта, уже подлетающего к твоей физиономии. Не успел увернуться — остается лишь утереться.
Остается посмотреть финальные титры и обнаружить, что не узнал знакомых актеров. Оказывается, вот эта добрая обезьяна — Бен Стиллер, а этот прощелыга с латиноамериканскими усиками — Мэтт Дилон. Превращать всех в неопознаваемых уродов категории "B" — один из стилеобразующих принципов Фарелли, чья режиссерская манера так же прочитывается с первого кадра, как, скажем, манера братьев Коэн. Последние, кстати, в "Большом Лебовском" явно вторглись на территорию Фарелли — в сферу незамутненного сознания индивидуума, который "не берет в голову за всех нас грешных". Малютка "Мэри" своего рода ответ "Большому Лебовскому": не ходите, умные, в наш дурацкий огород, не топчите наши розово-голубые цветочки, не замайте нашу мечту, не крадите наш заливистый звонкий смех.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА