Министр образования Дмитрий Ливанов, возглавивший ведомство в мае, сконцентрировался на реформе высшей школы — он пообещал ликвидировать "неэффективные" вузы и изменить структуру российской науки. Если программа будет реализована, ученым и вузам придется поменяться так же сильно, как школам при прошлом министре Андрее Фурсенко. Но пока нет гарантий, что реформу получится довести до конца.
Мало кто сомневался, что Андрей Фурсенко после президентских выборов покинет Минобрнауки: непопулярный в народе министр сам признавал, что сделал на этом посту все что мог. Но вот имя его преемника оставалось неизвестным до самого конца. После назначения ректора МИСиС Дмитрия Ливанова все вопросы отпали — стало ясно, что власти страны считают школьную реформу завершенной и собираются сосредоточиться на проблемах высшего образования. В 2004-2007 годах господин Ливанов уже работал в Минобрнауки — в ранге статс-секретаря он курировал борьбу ведомства с Российской академией наук (РАН). Ту схватку он проиграл: академики проголосовали против предложенного министерством плана реформ, лишающего их административной (а главное, финансовой) независимости. Дмитрий Ливанов ушел из министерства, но продолжал разрабатывать программу реформы высшей школы и российской науки. Именно для ее реализации он и возглавил Минобрнауки.
Практически сразу после назначения Дмитрий Ливанов возобновил борьбу с РАН, заявив о намерении провести "всесторонний аудит" академии, где, по его мнению, "мировому уровню соответствуют отдельные институты и лаборатории". Чуть позже он попытался изменить систему финансирования исследований РАН: в проекте госпрограммы "Развитие науки и технологий" оно должно было проходить сразу по нескольким подпрограммам, которые частично контролировались уже министерством.
Из выступлений министра становится понятно: он ориентируется на западную систему научной деятельности, где фундаментальные исследования сосредоточены в вузах и финансируются государством. Прикладную науку поддерживает бизнес, которому нужны новые изобретения и технические решения. Организациям наподобие РАН в этой схеме нет места, в лучшем случае это неформальный "клуб ученых", собрание моральных авторитетов и научных старейшин.
Но пока перспективы этой реформы выглядят туманно. Анонсированный аудит РАН если и ведется, то его результаты неизвестны. Да и выявление каких-то хищений вряд ли что-то даст: еще будучи заместителем министра, Дмитрий Ливанов открыто обвинял руководство академии в финансовой нечистоплотности, но это ни к чему не привело. При этом академики, заручившись поддержкой в правительстве, уже добились сохранения существующих схем финансирования в госпрограмме.
Сейчас Минобрнауки объявило о запуске проекта "1000 лабораторий". С 2014 года ведомство обещает выдавать гранты по 10-15 млн руб. в год, причем не научному учреждению, а конкретному коллективу ученых. Деньги могут пойти как на существующие проекты, так и на создание новых лабораторий. Этой инициативой Минобрнауки показывает активно работающим ученым, что им необязательно поддерживать систему РАН с ее бюрократией и зачастую закрытыми финансовыми схемами. Время покажет, поверят ли исследователи чиновникам.
Второе направление работы Минобрнауки — реформа высшей школы. Изначально она казалась не менее радикальной. Сначала министр и его заместители заявили о том, что в стране будет закрыто до 20% вузов: они, мол, реальных знаний не дают, а только штампуют дипломы. После этого был запущен мониторинг эффективности вузов, причем к его критериям у ректоров сразу возникли претензии. Результаты и вовсе привели к скандалу — среди вузов "с признаками неэффективности" неожиданно оказались РГГУ, МАРХИ и другие известные учебные заведения.
Было заявлено, что части "неэффективных" помогут деньгами, а остальные объединят с успешными. Разумеется, во многом такое решение продиктовано политическими соображениями. В ряде регионов вообще не оказалось эффективных вузов, но власти не могут лишить их жителей высшего образования, пусть и плохого.
Вместе с тем пока деятельность Минобрнауки оставляет впечатление застрявшей на полпути. Министерство так и не решилось пойти на крайние меры ни по одному из объявленных направлений. Что это — слабость или тактический ход,— станет понятно в следующем году.