Как ни переживали чиновники насчет запрета на зарубежные активы, как ни возмущались — все напрасно. Будет им запрет. И будет недвижимость за рубежом, и будут счета в заграничных банках. Правда, акциями иностранных компаний придется пожертвовать. Если кто-то еще не передал их в траст.
Моральный кодекс с замечаниями Грефа
Идея выглядела по-настоящему народной, но с самого начала никому не понравилась. Верховный суд недоумевал, где во владении зарубежными активами может скрываться общественная опасность, и возмущался некорректностью формулировок. Правительство волновалось, как оно сможет вербовать на госслужбу "эффективных менеджеров из негосударственного сектора", если для них и членов их семей введут запрет на заграничные активы. Глава Счетной палаты Сергей Степашин предсказывал, переходя от волнения на английский, иски в Европейский суд по правам человека: "Зачем нам еще одно Pussy Riot, excuse me?" И даже спикер Госдумы Сергей Нарышкин отмечал, что к борьбе с коррупцией проект "не имеет никакого отношения". Впрочем, авторы проекта такую цель и не обозначали — предположение об "антикоррупционной направленности" было выдвинуто правительством РФ (похоже, от безысходности).
Но закончилось время скорби, пришло время исполнения желаний: когда президент просит "поддержать предложения об ограничении прав чиновников и политиков на зарубежные счета, ценные бумаги и акции", только исполнять и остается. В конце декабря 2012 года законопроект прошел первое чтение. А авторы во главе с Вячеславом Лысаковым из "Общероссийского народного фронта" объяснили наконец, что все дело в морали государственных (муниципальных и т. п.) служащих.
"Это аморально: ты говоришь о необходимости укреплять экономику и обороноспособность своей страны, а сам фактически укрепляешь западную экономику, размещая там в банке свои средства, покупая недвижимость и т. д. Если уж ты идешь служить Отечеству, так ты ему и служи. Будь готов к определенным ущемлениям личных прав. Это нормальная мораль, которую мы и предлагаем",— заявил Лысаков. "Но что касается недвижимого имущества,— продолжил он, не замечая противоречия,— тут ущемление не столько философское, сколько финансовое. Сейчас, на фоне мирового экономического кризиса люди не смогут этот вопрос решить в срок, предусмотренный в законопроекте (полгода с момента поступления на службу или год с момента получения наследства.— "Деньги"), потому что недвижимость сложно продать. Если ты продашь за бесценок — ты потеряешь деньги, которые честно заработал. Здесь было слабое место законопроекта".
Еще одно слабое место обнаружил в законопроекте Герман Греф. В первой редакции запрет на зарубежные счета не распространялся только на случаи, когда они нужны для оплаты медицинских или образовательных расходов. Президент Сбербанка предложил этим не ограничиваться и вывести из-под запрета иностранные банки, "более 75% долей" которых, процитировал Лысаков письмо Грефа, "находится под прямым или косвенным, через третьих лиц, контролем российской кредитной организации, имеющей генеральную лицензию Банка России на осуществление банковских операций". И то верно: поддержку личными средствами международной экспансии российских банков (и особенно государственных) вполне можно расценить даже как моральный долг госслужащего.
Вопросы веры
Остается нерешенным вопрос, соответствует ли новым моральным нормам передача активов в траст — так в прошлом июне поступил вице-премьер Игорь Шувалов, прибегнув для этой цели к англосаксонскому праву (поскольку в российском, справедливо заметил он, подходящего механизма нет). Вячеслав Лысаков на вопрос "Денег" о трастах ответить затруднился: "Вопрос об отношениях с бенефициарами, наверное, надо прорабатывать отдельно". Возможно, ко второму чтению законопроекта в нем появятся какие-то пояснения на этот счет, но пока документ запрещает только "иметь в собственности ценные бумаги иностранной компании", однако после создания траста их собственником будет уже не чиновник, а траст, и все решения об их судьбе станет принимать только управляющий.
Этот механизм соответствует практике, принятой в цивилизованном мире, отмечает партнер UFG Wealth Management Дмитрий Кленов: "Понятно, что бенефициар фактически может давать рекомендации, советы или в реальности управлять активами, но в англосаксонском праве разработаны юридические механизмы, позволяющие контролировать соблюдение правил игры. Так, траст может быть признан фиктивным в том случае, если, например, будет доказано, что учредитель траста тем или иным образом давал прямые распоряжения трастовому управляющему в отношении активов, переданных в траст".
Если бы Госдума не отказалась от идеи запрета на зарубежную недвижимость, с ней пришлось бы поступить так же: купить объект на коммерческую компанию, а акции этой компании передать в управление трасту. Правда, затраты могли бы оказаться непомерно большими, объясняет Кленов: "Власти стран ЕС создают правила игры, требующие раскрывать бенефициаров компаний, на которые приобретается недвижимость. В некоторых случаях бенефициара можно не раскрывать, но это обойдется владельцу очень дорого, так как ему придется платить налоги по более высоким ставкам. Например, в Великобритании с марта 2012 года при покупке недвижимости стоимостью свыше £2 млн при структурировании сделки через офшорную компанию, придется заплатить налог 15%, при покупке на физическое лицо — всего 7%. Это очень высокая плата за конфиденциальность".
Счастье для владельцев недвижимости, что депутаты согласились не вводить их в лишние расходы: укажи собственность в декларации и спи спокойно. И уж тем более нет необходимости прибегать к простому способу обойти все запреты разом: зарегистрировать недвижимость или счета на так называемого номинального владельца — приятеля, партнера, помощника, водителя... "Это кратковременное и рискованное решение, так как в случае, например, смерти доверенного лица на его имущество будут претендовать его наследники",— предупреждает Кленов.
FATF в помощь
Открытие счетов в иностранных банках стало непростой процедурой: если страна выполняет требования FATF (а таких большинство), банк обязан проверять документы потенциальных иностранных клиентов. Необходимый минимум: доказательство идентичности (паспорт или свежая заверенная копия) и места проживания (могут потребоваться, например, счета за коммунальные услуги), а также рекомендации другого банка (иногда их заменяет личная встреча). Процедура может занять несколько недель, но закончиться ничем, если банк не будет до конца уверен в законности источника происхождения средств или клиент даст ложную информацию о себе. Впрочем, как говорит Александра Листерман, главный редактор корпоративного блога офшорной индустрии в странах СНГ Offshorewealth.info, счет такому клиенту могут и открыть, если банку нужно выполнить норму по борьбе с отмыванием средств. При первой же трансакции счет заблокируют и подадут в центральный банк страны отчет об обнаружении нарушителя, давшего неверную информацию о себе и связанного с органами власти другого государства. "Если суммы крупные, а чиновник еще и связан с военным ведомством, банк заодно получит высокие показатели по борьбе с терроризмом",— добавляет Листерман.
По ее словам, чиновники, причастные к коррупции, могут легко уйти от санкций, открыв корпоративный или номерной счет в юрисдикции, у которой нет договоров с Россией об обмене налоговой информацией и избежании двойного налогообложения, а ущемленными почувствуют себя как раз те, кто был честен. Законы, подобные российскому, отмечает Листерман, есть во всех развитых странах, но они не запрещают иметь счета за границей чиновникам — они запрещают их не декларировать. "Как человек, который никогда не жил в СНГ, я искренне не понимаю, почему нужно запрещать счета, если можно просто ввести уголовное наказание за недекларирование иностранных банковских счетов чиновников",— недоумевает она.
Жесткость закона компенсируется необязательностью его исполнения: у сотрудников кадровых служб, которым приходится проверять декларации чиновников, как правило, для поиска зарубежных активов нет ни квалификации, ни полномочий. Так что польза его для власти заключается отнюдь не в тотальном возврате средств в страну. Во-первых, у России есть международные обязательства, и ей регулярно указывали, что зарубежные доходы и имущество выпали из сферы регулирования — "надо было что-то в эту сторону предпринять", говорит директор "Трансперенси Интернешнл-Р" Елена Панфилова. Во-вторых, роскошная жизнь чиновников за границей возмущает население — надо выполнять "наказ избирателей". И наконец, "это удобный инструмент внутриэлитного контроля": "Поскольку в наших элитах все про всех все знают, гарантия от потери лояльности и управляемости в таком законе содержится".