Москва чуть было не отказалась от публичных слушаний — главного инструмента борьбы с точечной застройкой. Вернется ли она в город, выяснял "Огонек"
Планируя урезать права москвичей на их собственный город, столичная дума все предусмотрела. Накануне новогодних праздников — 26 декабря — спешно приняла в первом чтении поправки в Градостроительный кодекс Москвы, которые фактически уничтожали институт публичных слушаний, а соответственно — любое влияние жителей на градостроительные планы властей. Повторные чтения наметили на ближайшую послепраздничную неделю: пока никто не опомнился. На фоне одиозной законотворческой деятельности Думы федеральной манипуляции столичных парламентариев, казалось, можно и пропустить. И тем не менее удачный во всех отношениях план вдруг провалился.
Это само по себе событие: московские избиратели повлияли на свою думу. Сработала многообещающая новинка года — независимые муниципальные депутаты. Собственно, именно они в разгар гуляний подняли шум в социальных сетях, собрали тысячи подписей местных жителей и "прорвались" в Мосгордуму — на встречу с единственными там неединороссами — тремя депутатами от КПРФ.
— Видимо, мы испугали власть тем, что выступили единым фронтом, и тем, что смогли в кратчайшие сроки подготовить свои — грамотные — поправки в Градкодекс, которые не только не отменяют, но увеличивают значимость публичных слушаний,— считает Михаил Вельмакин, депутат муниципального собрания района Отрадное.— В Мосгордуму на обсуждение инициативы пришло около полусотни независимых муниципалов, так что к зданию на всякий случай даже подогнали автозак.
"Все-таки необходимо сохранить возможность учета мнений москвичей и экспертов",— после всего увиденного заключил мэр Москвы Сергей Собянин.
Это противостояние, закончившееся победой москвичей, показательно еще и тем, что высветило ключевую для города проблему: бюджету нужны деньги, а где их искать — вопрос. С приходом Сергея Собянина проверенные механизмы получения прибыли, вроде застройки исторических районов, пообещали сдать в утиль. Действительно, сейчас в городе приостановлены или отменены десятки спорных строек. Но тут же оказалось, что зарабатывать иначе столичная команда еще не научена и, соответственно, лужковские простые рецепты остаются для нее привлекательны. Возврат к ним преграждает население с его возросшей гражданской активностью. И этот новоявленный бастион, видимо, будут осаждать: поправки в Градкодекс только первая проверка на уступчивость.
Местные рэкетиры
Автор нашумевших поправок, депутат Михаил Москвин-Тарханов, председатель комиссии Думы по перспективному развитию и градостроительству, объясняет свою идею экономически.
— Отклонение поправок значит только одно — с бюджетом в городе будет плохо,— пояснил депутат "Огоньку".— У нас огромное количество обязательств, которые "выедают" бюджет: нужно строить метро, дороги, школы, соцжилье. При этом крупные компании-налогоплательщики уходят из Москвы, вспомним тот же "Газпром". В таких условиях мы не имеем права отпугивать инвесторов лишними согласованиями, ведь они всегда могут предпочесть столице Московскую область. Что, собственно, сейчас и происходит. Рынка инвестиционных предложений в городе больше нет.
Опасения депутата не беспочвенны: в 2012 году в Москве было построено 2,5 млн квадратных метров жилья, а в Подмосковье за то же время — 6,7 млн. При этом на инвестиционные торги в прошлом году город вынес участки под строительство зданий общей площадью менее 100 тысяч квадратных метров. То есть Москва идет к тому, чтобы преимущественно строить "на свои" и все более ограниченные средства.
— В наметившейся битве Москвы и Подмосковья за инвесторов очень мало признаков того, что столица может победить,— уверен Александр Левченко, вице-президент Московской ассоциации предпринимателей.— Единственное, что играет ей на руку,— это статус столичной городской площадки, но он не всегда достаточен: с каждым годом все больше предпринимателей — это касается всех, не только строительных инвесторов — решают, что пора за МКАД.
Однако правильно подмеченный феномен почему-то приобрел у столичных парламентариев-единороссов оригинальную трактовку: в оттоке инвесторов виноваты, оказывается, москвичи. Именно публичные слушания и протесты населения против "реконструкции со сносом всех строений" являются "лишними согласованиями". Автор законопроекта прямо назвал гражданских активистов и участников подобных слушаний "рэкетирами", продавливающими свои частнособственнические интересы.
— Логика странная хотя бы потому, что в 1997 году институт публичных слушаний появился в Москве по инициативе самих инвесторов, которые пытались таким образом избежать открытых конфликтов с местными жителями,— считает депутат Андрей Клычков, руководитель фракции КПРФ в Мосгордуме.— Сейчас тем более ясно, что такой институт нужен, иначе люди выйдут на улицы. Характерно, что борьба с административными барьерами воспринимается авторами поправок как борьба с общественным контролем. За все время своего депутатства я не заметил, чтобы думское большинство приняло хоть один законопроект, меняющий именно порочную систему администрирования.
Однако за публичные слушания взялись капитально: планировалось не только исключить наиболее болезненный вид согласований — проектов градостроительных планов земельных участков, которые как раз препятствуют точечной застройке, но и разрешить властям не учитывать результаты любых согласований с местными жителями.
— За последний год в моем районе было проведено несколько десятков общественных слушаний, и только один раз жители высказались категорически против проекта,— рассказывает Александра Андреева, депутат муниципального собрания Лефортово.— Поэтому утверждать, что общественность всегда против и тормозит развитие района, абсурд. Отклоненный проект был не просто неприятен жителям, а содержал явные нарушения законодательства и по-хорошему вообще не должен был дожить до публичных слушаний. Однако в условиях нашей вольницы мнение жителей становится единственным механизмом корректировки городской застройки.
Механизм не безотказный: результаты слушаний и сейчас умудряются "не замечать". Что, в принципе, неудивительно, если учесть, что до сих пор при облагораживании отдельных столичных участков в упор не видят собственных законов. Пару недель назад, например, застройщик, которым фактически является сам город, снес с грубым нарушением постановлений правительства РФ и правительства Москвы два корпуса Ново-Екатерининской больницы первой четверти XIX века. На освободившейся территории планируется построить ни много ни мало, а новое здание для Мосгордумы. Что называется, с особым цинизмом.
Иначе не умеем
Такие примеры заставляют усомниться, что новая градостроительная политика, основанная на согласовании интересов граждан, власти и бизнеса, когда-нибудь претворится в жизнь. Пока Москва — несмотря на ее активное население и сменившегося мэра — недалеко продвинулась в налаживании диалога и двусторонних связей. Большинство проблем если и решаются, то через конфликт, и эта схема является модельной для остальных городов, так или иначе следующих в фарватере столицы.
Характерно, что сами инвесторы, объясняя причины своего ухода из Москвы, говорят не о надоевших гражданах, а о надоевшей бюрократии: диалога не получается и с ней.
— Из города, в котором нет даже плана проведения инвестиционных торгов, частный капитал будет утекать,— поясняет Борис Фролов, президент Ассоциации инвесторов Москвы.— По-хорошему ни одна из узаконенных форм инвестирования, например государственно-частное, в Москве не работает. Мешают, помимо всего прочего, административные барьеры. Создана комиссия по их ликвидации, но результаты ее работы ничтожны. Помножьте это на низкую исполнительскую дисциплину: утвержденные регламентом сроки согласований и строительства именно из-за бюрократических проволочек, как правило, не выдерживаются. Отсюда ясно, что никто не хочет работать в таких условиях.
— Москва не ведет переговорных процессов с бизнесом, собственно, в этом основная проблема,— считает Александр Левченко.— Конечно, часто предприниматели и без слов понимают, чего от них хотят, команда-то в правительстве осталась почти та же, поменялись одни верхи, а низовое-среднее чиновничество живет привычными стандартами. Поэтому кто может уйти от московских поборов, тот уходит.
Согласно мониторингу Института экономики города, уровень информационной открытости госорганов, с которыми взаимодействует застройщик, в столице не более 39 процентов от требуемого. Очень часто что, когда и где будет возводиться в городе не знают не только жители, но и строители, и, по-видимому, даже сама власть.
— При Лужкове утвердилась система, когда градостроительные решения принимались не в соответствии с нормами права, а по понятиям,— полагает Эдуард Трутнев, директор направления "Реформы в сфере недвижимости" Института экономики города.— Достаточно вспомнить, что Москва — это единственный крупный российский город, который так и не утвердил Правила землепользования и застройки. Градостроительные планы земельных участков по-хорошему должны быть просто выписками из общей документации по планировке территории: в этом случае их действительно не нужно выносить на публичные слушания. Но в Москве общая документация не создается, вместо этого изымаются отдельные участки и бессистемно застраиваются, а чтобы прикрыть все это безобразие видимостью законности, спрашивают мнение жителей. И сейчас, задумав снять камуфляж публичных слушаний, законодатели окончательно обнажили свой умысел — управлять Москвой в ручном режиме, не отвлекаясь на право и нормы.
То, что мэр не поддержал парламентариев, должно обнадеживать. Однако внятных схем перехода с ручного управления на правовое исполнительная власть тоже не предлагает. Город замер между двумя системами, одну из которых больше не потерпят жители, а другую не принимает истеблишмент. Результат этого зависания ясен: уходит бизнес, а бюджет страдает от взятых социальных обязательств. Дыры в нем пытаются латать, разумеется, за счет граждан — идет ли речь о привлечении их средств под ипотечное кредитование или о наездах на публичные слушания. Характерная для всей страны проблема управления с большой рельефностью отразилась в Москве. Столичная команда оказалась элементарно не готова к тому, чтобы работать по закону, и даже законы старается принимать так, чтобы они давали жить по понятиям.
— Здесь проблема не только доброй воли, но и профессионализма,— уверена Наталья Самовер, координатор "Архнадзора".— За последний год город продемонстрировал, что не всегда способен решать даже простые юридические вопросы с инвестором. Типовой пример — это суд застройщика и города из-за превышения этажности гостиницы на Никольской улице, 12. По всем документам у застройщика не было прав надстраивать еще два этажа и загораживать вид на Кремль со стороны Лубянки, тем не менее Мосгосстройнадзор умудрился проиграть суд в нескольких инстанциях. Чтобы "договариваться", нужны одни таланты, а чтобы отстаивать позицию в суде — другие, и проблема кадров в Москве еще даст о себе знать.
Пока в городе оставлено все как есть: 200 отселенных в ЦАО зданий не восстанавливаются, но и не выносятся на торги, памятники культурного наследия сносятся не так активно, но тихо подтачиваются временем и недобросовестными застройщиками, публичные слушания остались, но Правила землепользования не приняты. Неустойчивое равновесие должно качнуться в ту или другую сторону, и все зависит от того, интересы какой из сторон — жителей или бюрократии — возобладают.