Принятие ответа на "закон Магнитского" вызвало кризис доверия к российскому парламенту. Но ни депутаты, ни государство, ни даже дети от сложившейся ситуации почему-то не выиграли.
Все развивалось стремительно: 14 декабря после долгих дебатов и препирательств в Конгрессе президент США подписал закон "Сергей Магнитский — верховенство права и ответственность". Документ предусматривает возможность ареста активов российских чиновников, причастных, по мнению американской стороны, к смерти юриста Hermitage Capital Сергея Магнитского, а также запрет въезда и ареста активов других российских государственных служащих, уличенных в серьезных нарушениях прав человека. Одновременно с этим Конгресс США отменил неудобную для России поправку Джексона--Вэника, ограничивающую возможность торговли между Россией и США. Но в России об этом мало кто вспомнил, только премьер-министр и МИД выразили сожаление, что столь дружественный шаг по отношению к России идет одновременно со столь антироссийским.
Глава МИДа Сергей Лавров еще до подписания закона пообещал симметричный ответ в виде запрета на въезд в Россию американских чиновников, причастных к нарушению прав человека. Но Госдума, поначалу объяснимо подготовившая аналогичный законопроект, неожиданно приняла ответ совсем асимметричный: заявила о запрете американским гражданам усыновлять российских сирот. При этом она ссылалась на несправедливые судебные решения, выносимые в отношении приемных родителей погибших детей, в частности родителей забытого в машине Димы Яковлева.
Депутатская инициатива вызвала недоумение даже у многих представителей власти. Глава МИДа Сергей Лавров дважды заявил о вреде этого законопроекта, министр образования Дмитрий Ливанов выступил против депутатской инициативы, а вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец написала отдельное письмо президенту с критикой положений закона. И даже премьер-министр Дмитрий Медведев, в середине декабря поддержавший позицию "русские дети должны воспитываться в России", перед Новым годом утверждал, что письмо Путину направлено по его просьбе. Недовольные устраивали пикеты перед зданием Думы, а самые ярые защитники закона в ответ кричали, что либералы торгуют детьми на органы.
Вопреки ожиданиям скептиков про закон не забыли и после Нового года. 13 января на "Марш против подлецов" вышли гражданские активисты и родители с детьми. По оценкам ГУВД, в шествии приняли участие 9,5 тыс. человек, лидер "Левого фронта" Сергей Удальцов насчитал 50 тыс. участников, а блогеры — около 25 тыс. Примечательно, некоторые участники почти в точности повторили скандальную акцию движения "Наши" двухлетней давности, которые топтали перед камерами портреты оппозиционеров и правозащитников. Защитники детей в этот раз принесли с собой портреты депутатов, которые демонстративно выбросили в урну.
Еще никогда общественная ненависть к народным избранникам не проявлялась настолько откровенно. Создавалось впечатление, что депутаты, голосуя за так называемый закон Димы Яковлева, сами себе подписывают смертный приговор и звание "антинародная дума". Первым не выдержал депутат от "Единой России" Александр Сидякин, автор скандального законопроекта об НКО — иностранных агентах и ужесточающих поправках в закон о митингах. Во втором чтении он не голосовал за поправки, а при голосовании в третьем написал в Twitter: "Очень тяжело нажать кнопку "за" ответ по Магнитскому. Дети не должны быть там разменной монетой. Не должно быть так! (Пойду из зала — пусть нажимают!". И он действительно демонстративно покинул зал, вместе с руководителем фракции ЛДПР Игорем Лебедевым. Оба, впрочем, оставили свои карточки на месте, так что голос "за" был учтен, и фракционная дисциплина была соблюдена.
Возмущенные "законом Димы Яковлева" москвичи четко определили место депутатов в российской политической жизни
Фото: Павел Кассин, Коммерсантъ
Позже появилась информация, что Сидякин поплатился за свой поступок лишением статуса координатора ОНФ по Уралу и Приволжью, но на самом деле полномочия он сложил еще до принятия закона. Собеседники в ОНФ утверждали, что он "не вписался" в команду кураторов: слишком буйный и слишком активно топтал белую ленточку на думской трибуне. Кстати, новогодние каникулы борец с американским влиянием провел в США, откуда благополучно вернулся на работу.
Следующей жертвой общественного давления стал единоросс Роберт Шлегель. Сначала, правда, он написал программный текст, объясняющий, почему сироты должны оставаться в России, а 28 декабря, когда Владимир Путин подписал закон, внес в Думу поправку, снимающую запрет на усыновление американцами детей-инвалидов. Правда, партия инициативу не поддержала, и уже 11 января Шлегель отозвал поправку обратно. Свой странный маневр депутат объяснил "Власти" тем, что в момент внесения поправки еще не было известно, как будет решаться проблема оказания помощи больным детям, и указ президента "был неожиданностью" (указ от 28 декабря "О некоторых мерах по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей"). Проконсультировавшись во фракции уже после новогодних каникул и проведя "конструктивный разговор", Шлегель, по его словам, теперь будет работать в рамках межфракционной группы по исполнению указа, в частности готовить предложения по упрощению процедуры и сокращению сроков усыновления в страны, с которыми есть соответствующий договор.
В чью именно голову пришла идея наказать американских законодателей, лишив российских сирот права на выезд в США, до сих пор не ясно. Официально авторами скандальной поправки являются депутаты Екатерина Лахова и Елена Афанасьева, но все собеседники "Власти" из числа депутатов и кремлевских чиновников говорят, что их креатив был санкционирован "на самом верху".
Пока Сенат США обсуждал "закон Магнитского", в администрации президента уже подумывали над ответом — соответствующая задача, по словам чиновников, была поставлена еще летом. Первоначально курировать работу должен был МИД под надзором Совбеза РФ. Дипломаты сразу предлагали ввести "зеркальные санкции", оставалось выбрать подходящую жертву американского правосудия. Обсуждались различные варианты — например, Виктор Бут и летчик Константин Ярошенко. Как и в случае с США, планировалось не оглашать имена конкретных американцев, которым запретят въезд в РФ или у которых конфискуют активы,— МИД вообще предлагал раздувать скандал как можно меньше. Примерно такой вариант "ответного закона" и был внесен в начале декабря депутатами от всех фракций Государственной думы.
Но затем в Кремле потребовали, чтобы список мер был дополнен — свою роль сыграли медиамониторинги и особенно обзоры блогосферы, которыми в Кремле увлеклись после прихода Вячеслава Володина на должность первого замглавы администрации. А в СМИ и блогах предложенные МИДом меры в основном высмеивались: пользователи Facebook не жалели смайликов, обсуждая шутки о том, как будут плакать американские чиновники, прятавшие свои коррупционные доходы на счетах российских банков и покупавшие элитную недвижимость на Рублевке. В итоге ко второму чтению в законопроекте появилась поправка от Лаховой и Афанасьевой, говорящая о запрете на усыновление, и еще одна — запрещающая гражданам США входить в руководство НКО в России и предписывающая Минюсту приостановить действие всех организаций, имеющих американское финансирование (авторами этих идей выступили Андрей Луговой, Михаил Старшинов и другие).
Идея с детьми, в общем, лежала на поверхности: про Диму Яковлева, погибшего в машине приемных родителей от перегрева, вспоминали уже неоднократно, разговор про опасность приемных семей давно был одной из самых популярных пропагандистских антиамериканских тем. "Первоначальная задумка с "законом Димы Яковлева" была в логике "списка Магнитского": принять меры в отношении всех причастных к делу судей и представителей обвинения,— рассказывал собеседник "Власти".— А затем уже появился этот запрет на усыновление вообще".
Хотя Лахова неоднократно выступала с предложением запретить американцам усыновлять российских сирот раньше, впервые ее поправка вызвала столь единодушную поддержку депутатов. Ни у кого не осталось сомнений: где бы ни была написана поправка, она была как минимум поддержана в Кремле. По одной из версий, идея принадлежит уполномоченному по правам ребенка Павлу Астахову. Именно он подбросил администрации черновик текста, как и правильно подобранную статистику детской смертности в США, рассказывает источник, близкий к уполномоченному.
Сам закон, проведенный через обе палаты парламента всего за две недели, в итоге получился не без юридической кривизны. Во-первых, он шел вразрез с Соглашением между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о сотрудничестве в области усыновления (удочерения) детей, подписанным в июле 2012 года. Так, новый закон содержит указание "прекратить от имени Российской Федерации действие Соглашения", но, согласно закону "О международных договорах" Российской Федерации, предложения о прекращении соглашения должен вносить МИД или президент.
Кроме того, согласно пункту 5 статьи 17 Соглашения о сотрудничестве в области усыновления, оно "действует до истечения одного года с даты, когда одна из Сторон по дипломатическим каналам уведомит другую Сторону о своем намерении прекратить действие настоящего Соглашения". МИД уже официально передал посольству США в Москве ноту с уведомлением о прекращении действия соглашения, а Дмитрий Песков пояснил, что те дети, в отношении которых процесс усыновления уже запущен, все равно уедут к своим приемным родителям.
Почему закон был написан с такими юридическими дырками, что разъяснять его действие пришлось МИДу, юристам, представителю президента и уполномоченному по правам ребенка, не ясно. Судя по всему, сказалась спешка. До государственно-правового управления (ГПУ) администрации президента, которое может держать проекты неделями, пока не разберется со всеми шероховатостями, законопроект и поправки дошли буквально в последние дни, рассказывают его сотрудники. А глава ГПУ Лариса Брычева, которую кремлевские сотрудники в один голос называют одним из самых компетентных и уважаемых чиновников в администрации, против обыкновения не стала тормозить принятие закона.
Сами чиновники всеми силами стараются откреститься от скандальной инициативы. Сама форма принятия — в виде поправки к законопроекту ко второму чтению — не предполагала официальных отзывов от правительства или консультаций с экспертами, во всяком случае таковых проведено не было, оправдываются, например, в Минобразования. "Не ясно, кто именно решил в итоге вносить все это в такой форме, но ясно, что окончательное решение принималось на самом верху",— резюмирует собеседник "Власти".
В итоге принятый закон пока никак не наказал американских законодателей, зато вновь восстановил против власти вроде бы приунывший "креативный класс", а главное — лишил шансов на усыновление сотни сирот. Да и на некоторых народных избранников процедура спешного голосования произвела крайне гнетущее впечатление. "Среди коллег есть мнение, что это почти диверсия,— поделился с "Властью" один из единороссов.— Лучший способ дискредитировать изначальный законопроект, чем эти поправки, было сложно придумать. Был первоначальный закон, который был симметричным ответом, любое выступление против него легко кроется. И тут предложили поправку, которая в корне меняет дело, все забывают первоначальный смысл, Дума попадает под огонь критики и так далее".
Впрочем, в руководстве Думы злой умысел отрицают. "Мы просто не ожидали столь острой реакции",— делится другой собеседник "Власти". Еще одним утешением для депутатов должно стать мнение народа, который, по данным ВЦИОМ, принятие закона в подавляющем большинстве одобряет (см. график ниже).
