Споры о необходимости деноминации в России разгорелись на прошлой неделе с новой силой. С предложениями перенести, а то и вовсе отменить ее выступают многие депутаты и некоторые банкиры. А деноминация между тем уже началась. На месяц раньше обещанного срока, с начала прошлой недели, магазины стали выставлять двойные ценники с копейками, а по телевидению начали показывать ролики про тех, кто не боится деноминации.
О том, что деноминация началась, я узнал, случайно зайдя в обувной магазин. Поскольку обрезание нулей обещали только с января будущего года, я не был подготовлен ко встрече с новыми ценами на старые товары. Ботинки за 250 рублей 00 копеек так поразили мое воображение, что я даже не стал подсчитывать количество пар, доступных при моей покупательной способности. Я просто стоял и смотрел — ценник навевал воспоминания о детстве. Идиллическую картину, нарисованную моим воображением, портили только две вещи: наличие на ценнике нормальной цены — 250 000 рублей, и мысль, что деноминация — свершившийся факт.
Казалось бы, после появления двойных ценников рассуждать о деноминации уже нет никакого смысла. И все-таки я считаю, что решение убрать с купюр три нуля — большая ошибка. Надо было, по-моему, убирать четыре. Получилось бы вот что: пиво — 55 копеек, водка "Смирновъ", которая 1/20 ведра,— 3 рубля 60, в крайнем случае 70 копеек, батон хлеба — 30 копеек. И 60 копеек за один североамериканский доллар.
Да, в этом случае стало бы очевидно, что общественный транспорт подорожал, а зарплаты снизились. Но ведь и водка подешевела бы. Бутылку "Ферейна" можно было бы купить всего за рубль восемьдесят. Пачка масла, стоившая в старые времена 72 копейки, стоила бы максимум 60. А мясо по рубль пятьдесят просто вызывало бы у граждан прилив патриотических чувств.
Но что сделано, то сделано. Авторам деноминации, быть может, расстаться с тремя нулями было проще, чем с четырьмя.
...Мне вспоминается веселое удивление в классе, когда на уроке истории нам сказали, что до революции на рубль можно было купить то ли козу, то ли корову. Моя бабушка все цены переводила на старые деньги — те, которые были до реформы 1961 года. У нее получались огромные суммы и тяжелые вздохи. Мы, не заставшие тех цен, конечно, не понимали этого: сотня рублей для нас всегда была только сотней рублей — ни больше ни меньше. И вот пришел наш черед переводить цены на старые деньги и мерить все тысячами и миллионами под недоуменными взглядами детей, для которых мороженое за два пятьдесят будет такой же нормальной вещью, как для нас когда-то за 20 копеек.
В связи с предстоящей деноминацией первыми активность проявили бабушки. Все опрошенные мной продавщицы единодушно заявили, что именно они сразу по появлении двойных ценников стали расспрашивать работниц торговли, что это, зачем и как. Правда, продавцы уверены, что наши старушки на самом деле подкованы получше некоторых политических деятелей, а разговоры заводят, просто чтобы пообщаться.
Вообще, к деноминации у людей отношение правильное. Веселое, беззаботное отношение. Один покупатель спрашивает: "Нельзя ли что-нибудь по новым ценам сейчас, если уж ценники есть?" Продавец отвечает: "Можно. Сдачу по новым ценам". На том они и расстаются. В заметно улучшенном настроении. А еще в магазине мне сказали, что сейчас на ценниках вверху пишется старая цена, внизу новая, а с 1 января все ценники будут переписывать наоборот. Не знаю, может, это тоже шутка?
В другом магазине, чтобы не вступать с покупателями в длительные дискуссии, в каждом отделе повесили плакат с подписью "Администрация", где подробно рассказано, что это за новые цены и когда они на самом деле вступают в действие. Видимо, этот магазин находится в очень старушкоемком районе.
Еще в одном магазине на вопрос о том, как люди реагируют на двойные цены, мне ответили: "Правильно, пусть привыкают, а то одна женщина стала спрашивать, почему две цены указаны. Я ей говорю, что, мол, деноминация, три нуля с денег уберут после Нового года. Она удивилась. Говорит, первый раз об этом слышит. Наверное, у нее телевизора нет". Просветительская функция — положительный побочный эффект двойных ценников.
Но вот вам простой вопрос: сколько будет два плюс два? По простоте вопроса опытный читатель сразу догадается, что сразу лучше не отвечать. И не ошибется. Потому что вопрос можно конкретизировать: сколько будет два рубля плюс два рубля? До 1 января 1998 года — ясно, а вот после... Если 1 января вы захотите сложить два рубля с двумя рублями, как вы это делали 31 декабря, то получите не четыре рубля, как можно было бы ожидать, а ноль рублей ноль копеек. А произойдет это потому, что в тот момент, когда куранты пробьют ноль часов и президент поздравит всех граждан с наступлением Нового года, эти четыре рубля чудесным образом превратятся 0,4 копейки. А по законам арифметики 0,4 копейки округляются до нуля. Такая вот занимательная деноминация.
Еще более занимательной она станет после Нового года, когда у каждого появится возможность на себе почувствовать все прелести параллельного хождения старых и новых денег. Трудно, согласитесь, одновременно складывать, делить и умножать. Представьте себе, что вы покупаете с уличного лотка пачку чая дореформенной стоимостью 7200 рублей. На ценнике новая цифра — 7 рублей 20 копеек. Вы протягиваете старую 50-тысячную купюру. Вам отсчитывают сдачу новыми и старыми вперемежку. "Рубль, тысяча, десять тысяч, пять тысяч, десять тысяч, пять рублей, десять тысяч — пятьдесят". Вы уловили? Вас обсчитали? Вам не дали 80 копеек или, если вам так привычнее, 8 тысяч рублей.
Кстати, о рынках. Мой старый товарищ, с давних пор торгующий на разных вещевых рынках столицы, на вопрос о его отношении к деноминации вообще и к двойным ценникам в частности отвечал долго и образно — привести здесь его пылкую речь дословно я не решусь. Суть сводилась к тому, что на том рынке, где он последнее время торгует, ни деноминация сама по себе, ни двойные ценники как первое ее проявление никого не волнуют. Если уж большинству продавцов лень писать обычные ценники, то ценники двойные — не то новшество, которое способно побороть российскую лень. Что касается его лично, то он просто называет любопытствующим покупателям цену устно и старыми. Благо распоряжений называть покупателям и старую, и новую цену на товар не было. Но если бы оно и было, то человек, его исполняющий, мгновенно стал бы знаменитостью — можно было бы показывать его за деньги.
Словом, я понял: в народе первые деноминационные шаги государства особенного волнения не вызвали. Население наше давно приучено переводить суммы с любым количеством знаков из рублей в доллары и из долларов в рубли, прибегая к помощи калькулятора исключительно в самых безнадежных случаях. После того как указывать цены в долларах было запрещено, их тут же стали указывать в у. е. Поскольку курс у. е. к доллару был практически один к одному, у населения это не вызвало ни малейших затруднений. Население безболезненно приняло у. е. Так что, вводя новый масштаб цен, государство зря беспокоится за нас. Как сказал Жванецкий, они просто не представляют, с какими профессионалами имеют дело.
Процесс деления на тысячу не сложен, а месяц — более чем достаточный срок, чтобы как следует убедить в этом всех сомневающихся. В руках властей такие действенные инструменты убеждения, как телевидение, радио и газеты с журналами. Нет, государство может спать спокойно: население его не подведет.
МАКСИМ БУЙЛОВ
КОММЕНТАРИЙ К ГРАФИКАМ
Вам страшно?
Мы решили выяснить, что думают граждане о деноминации. Вышли на улицы Москвы и спросили об этом 218 человек. Оказалось, практически все москвичи (99,5%) о введении с первого января новых денег знают. Уже хорошо.
Больше половины считают, что знают о деноминации достаточно. Вместе с тем почти половина думает, что мошенничества, связанные с деноминацией, будут весьма распространены, а подавляющее большинство (почти 80%) уверено, что в той или иной степени от деноминации пострадает.
Примечательно, что отношение людей к деноминации практически не зависит ни от образования, ни от пола, ни от уровня их осведомленности. Оно определяется только возрастом. Почти половина людей старше 40 лет полагает, что станет жертвой мошенников. Среди молодежи такой точки зрения придерживаются около 15%. Примерно такое же соотношение и по вопросам о других последствиях деноминации: люди старшего возраста пессимистичные оценки высказывают примерно в три раза чаще. Жизнь научила...