Сегодня начинается визит в Россию министра иностранных дел Казахстана Ерлана Идрисова. О повестке дня его переговоров с главой МИД РФ Сергеем Лавровым, сотрудничестве Москвы и Астаны в рамках ШОС и ОДКБ, перспективах Таможенного союза и Единого экономического пространства ЕРЛАН ИДРИСОВ рассказал корреспонденту "Ъ" АЛЕКСАНДРУ КОНСТАНТИНОВУ.
— Каких результатов вы ждете от своего первого визита в Москву в ранге главы МИД Казахстана?
— Мы ожидаем обсуждения политического и экономического сотрудничества, в том числе в рамках интеграционных объединений — ОДКБ, ЕврАзЭС, Таможенный Союз, Евразийское экономическое пространство, ШОС. Я везу в Москву проект нового договора между Казахстаном и Россией "О добрососедстве и союзничестве в XXI веке", расширяющего рамки нашего взаимодействия. О необходимости подписания такого документа договорились лидеры наших государств. Мы рассчитываем согласовать его, чтобы подписать осенью в Астрахани на Форуме приграничного сотрудничества.
— Как идут переговоры по поводу будущего Байконура?
— Факты таковы: было выступление руководителя космического агентства, рабочее внутреннее выступление, встреча с депутатами. К сожалению, журналисты интерпретировали его по-своему, уловив в словах Талгата Мусабаева намеки на якобы меняющийся тон по сотрудничеству на Байконуре — вплоть до ревизии этого взаимодействия. Мы, образно говоря, все подняли брови, когда увидели эти комментарии. Это было настолько абсурдно, что нам трудно было даже ответить на них.
Россия — крупнейшая космическая держава. Поэтому любые утверждения, что мы откажемся от такого сотрудничества, — нонсенс. Байконур — очень сложный комплекс, там не только техника, новые технологии, масштабное международное сотрудничество и международные запуски. Это и живые люди, город Байконур, социальная сфера. У нас по Байконуру целый набор соглашений — они закрывают все аспекты сотрудничества, и постоянно идет, скажем так, их адаптация. Жизнь постоянно предъявляет новые требования, на которые надо реагировать. Разговор идет о том, чтобы вместе все продумать и вместе принимать меры для полноценного использования потенциала Байконура, его дальнейшего технологического развития.
— И в Казахстане, и в России тема Таможенного союза вызывает неоднозначные оценки. Многие казахстанские чиновники и бизнесмены говорят, что проекты ТС и ЕЭП идут в ущерб экономике и суверенитету страны. О чем речь?
— Я не вижу повального отрицательного отношения к интеграционным процессам ни в обществе, ни среди чиновников. Не надо забывать, что наш лидер — родоначальник этих процессов еще с середины 1990-х годов. На днях прошло заседание правительства под председательством премьера Казахстана. Главный вывод: у нас нет альтернативы интеграции. За девять месяцев прошлого года товарооборот трех стран Таможенного союза увеличился на $40 млрд. Есть другая цифра: к 2015 году интеграционные усилия принесут дополнительно 15% экономического роста. При этом мы четко понимаем: и Россия, и Белоруссия, и Казахстан дорожат своей национальной идентичностью, суверенитетом, политической независимостью. Эти принципы никто и никогда не подвергал сомнению.
— Что вы думаете об идее создания на базе ТС Евразийского экономического союза и затем Евразийского союза? Удастся ли это сделать к 2015 году?
— Всеобщего рая и благоденствия в январе 2015 года не наступит. Но мы ожидаем, что к этому сроку наши государства найдут полное понимание по всем аспектам экономического взаимодействия: транспорт, тарифы, торговля, движение капитала и рабочей силы, инвестиции, бизнес-среда, нормативная база.
— Какова перспектива участия в ЕЭП и ТС Украины? Чего больше в решениях Киева — политики или экономики?
— Жизнь — это не только белое и черное, поэтому все аспекты, которые вы упомянули, наверное, присутствуют.
— Киргизия и Таджикистан также намерены присоединиться к ТС и ЕЭП. Насколько это реально?
— Бишкеку и Душанбе придется выполнить все технические требования ТС, а затем и те требования, которые предъявляются в рамках ЕЭП и будущего Евразийского экономического союза. Сложно сказать, сколько времени на это потребуется.
— Казахстан недавно выступил с инициативой по созданию Платформы евразийской и евроатлантической безопасности. Каким образом вы будете внедрять ее в жизнь?
— Это пока концептуальная идея. Она родилась не на пустом месте — была Астанинская декларация саммита ОБСЕ. Пространство ОБСЕ — это пространство от Ванкувера до Владивостока. В практическом же преломлении работа ОБСЕ пока больше концентрируется на евроатлантической безопасности. Однако евроатлантическая безопасность — категория минувших дней. Появился новый феномен — евразийское пространство, новые независимые государства.
Евразия потенциально может стать той платформой, о которой начали говорить политики,— платформой win-win. Лидеры России, США и Европы говорят, что наступает время решений win-win, от которых выигрывают все. Это противоположность игры с нулевой суммой, когда выигрывает один, а другой проигрывает. И нам бы хотелось, чтобы наше евразийское пространство стало платформой плодотворного диалога с выгодой для всех. Мы хотим, чтобы и наши ближайшие соседи — Россия, Китай, Индия и в перспективе тот же Иран — взглянули на это пространство новыми глазами, увидели весь его колоссальный потенциал. Эта философская концепция идеально подходит в практическом плане, чтобы наладить взаимодействие между различными структурами: НАТО, ОБСЕ, ШОС, ОДКБ. В реальности же мы видим, что эта идея воспринимается, мягко говоря, с осторожностью. Но это вопрос времени. Наш президент смотрит далеко в будущее, он видит востребованность евразийского пространства в глобальных экономических и политических процессах.