Его произведения хорошо знает и любит каждый. И каждый носит его работы с собой. Однако еще совсем недавно ни имени, ни лица его не знал никто. Этот художник рисует купюры. С Игорем Крылковым, главным художником Гознака, встретилась Юлия Фуколова.
— Игорь Сергеевич, как вы попали в Гознак?
— На Гознак я пришел шестнадцатилетним подростком в начале 1944 года. Тогда готовили денежную реформу, и художников не хватало. А я перед войной занимался рисованием во дворце пионеров, ну и взяли меня учеником. На фабрике была принята система индивидуального обучения, которая, кстати, действует до сих пор: молодой человек прикрепляется к мастеру и с ним вместе работает. Мне повезло, я учился у нашего корифея Ивана Ивановича Дубасова. Пройдя за год ускоренный спецкурс, в марте 1945 года я был зачислен художником-графиком.
— Сразу начали работать?
— Да. Денежная реформа 1947 года проводилась в строжайшей тайне и в сжатые сроки. Во время войны страну наводнили фальшивки, и срочно нужны были новые деньги. Наш рабочий день длился 12 часов, не давали ни выходных, ни отпусков, а дома не было даже электричества. В такой обстановке мы делали эскизы. "Боевое крещение" состоялось, когда Дубасов доверил мне по своему наброску сделать оборотную сторону новой рублевой купюры.
— Как начинающий художник, вы, наверное, рисовали только мелкие купюры?
— Вовсе нет. От именитости художника не зависело, рубль он будет рисовать или червонец. Мы работали бригадным методом, четыре художника: Дубасов, Поманский, Солярский и я, а также граверы Аферов и Михеев. О ходе работ докладывали лично Сталину. Дубасов рассказывал, что Сталина долго не устраивали предложенные эскизы — ни этнографическая серия, где были изображены народы СССР, ни военная. А что ему не нравилось, не говорил. И мы снова и снова бились над новыми сериями. Потом вождь народов как-то заметил: "А чем были плохи царские деньги?" И тут же эта идея была использована. Так что между купюрами 1947 года и царскими деньгами довольно много общего. А, кстати, утверждал эскизы Сталин по-особому: ставил на купюрах жирную галочку красным карандашом.
— Новые купюры продержались неизменными до 1961 года. Чем в это время занимались художники Гознака?
— Простоя у нас никогда не было. После войны мы разработали новые деньги для Чехословакии, Болгарии, Румынии, Германии. Был случай, когда наших художников привлекали рисовать новую форму для армии: фуражки, мундиры, погоны. Разрабатывался даже вариант с эполетами... Кроме того, после войны была выпущена целая серия облигаций, лотерейных билетов. Я, например, в 1958 году сделал эскиз первого билета денежно-вещевой лотереи. С ним у меня случилась неприятная история. Надпись на билете была наклонная, а для зрительного равновесия (чтобы буква "Л" в слове "лотерея" не "валилась" набок), я приделал к ней сверху маленький хвостик. Но кто-то из борзописцев углядел в ней букву "п" — не "лотерейный", а "потерейный" билет. Представляете! Началось следствие, комиссии. Хорошо, что все обошлось. А ведь могли быть серьезные неприятности.
— После реформы 1961 года художникам Гознака было запрещено заниматься банкнотным производством...
— После обмена денег в 1961 году нам действительно запретили делать любые эскизы банкнот СССР. Руководство страны боялось, что обязательно появятся слухи о денежной реформе, паника, народ сметет все с прилавков магазинов. В "застойные" годы у Гознака были другие заказчики — КПСС, Минобороны, всякие ведомства. Мы разрабатывали новогодние поздравления от имени председателя совета министров, пригласительные билеты на кремлевскую елку. Дизайн паспорта, аттестата, свидетельства о рождении и браке — это тоже моя работа.
— Говорят, вы делали портрет к 70-летию Брежнева?
— В 1976 году московский горком КПСС по поручению Гришина доверил Гознаку это срочное и ответственное задание. Я на неделю заперся дома, помучился, сделал с фотографии неплохой акварельный портрет. А через три дня — звонок из горкома: "Случилась неприятность, чуть-чуть подпортили портрет, нужно исправить". Приехал в горком, смотрю, лежит роскошная сафьяновая папка, на одной стороне мой портрет, а на другой наискосок начерчены карандашные линии, а по ним цветными фломастерами выведено детским почерком: "Дорогому дедушке Лене от Машеньки Гришиной". Или Дашеньки, сейчас уже точно не помню. Видимо, девочка рисовала и нечаянно поставила кляксу на портрет. Не могу передать, какое неприятное чувство меня тогда охватило.
— Но зато во время перестройки вы не сидели без работы — новые деньги появлялись буквально каждый год...
— Надо было увеличивать номинал купюр, вносить новые элементы защиты. Все делалось в ужасной спешке, времени не было ни на серьезную разработку новых банкнот, ни на переделку. Над эскизами мы работали вдвоем с художником-графиком Тимофеевым. При этом нужно было выдержать их в стилистическом единстве со старыми дензнаками. А когда Союз распался, создавать банкноты стало очень трудно. Что изображать: герба нет, символики нет, портрет Ленина снят? Мы придумали стилизованную заставку — флаг над Кремлем. Кроме того, Матюхин, бывший в то время председателем Центробанка, решил в старых традициях поставить на купюрах свою подпись.
— Кто заказывал вам выпуск новых денег?
— Наш генеральный заказчик — Центральный банк, департамент эмиссионно-кассовых операций. Они же и принимают работу. В заказе указывают, в каком стиле нужно разработать проект. А мы уже предлагаем свои решения. Потом все наши идеи и разработки согласовываются с ЦБ. Он сначала утверждает предварительный эскиз, потом печатный проект, и, наконец, готовый тираж.
— Что в дизайне купюр вам навязывалось, а что вы придумывали сами?
— Как правило, нам задают "сверху" только тематику. Так, принцип последней серии банкнот, которая сохранится и после деноминации, — города России. В качестве натуры мы использовали разные источники — иллюстрированные альбомы, фотографии. Однако кроме тематики есть и другие рамки. Все полеты фантазии мы вынуждены укладывать в прокрустово ложе технических и защитных требований. Например, формат купюр, набор красок задает технологическая группа. Исходя из экономических соображений: сколько на листе бумаги разместится купюр, будет или нет водяной знак и т. д. Защиту от подделок разрабатывают специалисты ЦБ, объединения "Гознак" и научно-исследовательского института Гознака. И чтобы разместить, скажем, микротекст, мы вынуждены рисовать на купюрах всевозможные ленточки и полосочки строго определенного размера.
— Какие технические средства вы используете?
— Мы пользуемся современной компьютерной техникой, она позволяет сделать много различных вариантов. Если раньше на один эскиз уходило до двух с половиной месяцев, то теперь мы работаем гораздо быстрее. Однако компьютер — это только инструмент, замысел все равно рождается в голове. Нужно сначала придумать образ, сделать карандашный набросок. Потом мы тесно работаем с граверами, печатниками и т. д. Словом, если сравнивать нашу работу с производством фильмов, то художник — это режиссер-постановщик всего процесса.
— Как вы отнеслись к проекту Леонида Парфенова и Марата Гельмана "Новые деньги" — к идее изобразить на купюрах великих людей России?
— Я считаю, что это просто шоу, эстрадная затея. Сегодня невозможно выбрать достойные персонажи, чтобы они удовлетворяли всех. У нас страна политизированная, мало того, многонациональная. Города — это самый приемлемый на сегодня вариант. К тому же пригодность данного проекта для производства равна нулю. Авторы считают, что главное нарисовать, а потом — напихать защиту. Ничего подобного! Мы ведь исходим из жестких технологических рамок степеней защиты, а потом уже компонуем элементы. Иными словами, весь этот проект — просто картинки, не больше.
— Вас не обижает обилие критики в адрес банкнот: их в народе называли и фантиками, и павловками...
— По-настоящему профессионально нас никогда не критиковали. Однако руководство Центрального банка иногда доводит до нашего сведения глас народа, пересылает разные письма. Например, про стотысячный билет с изображением Большого театра так написали: "До чего нужно не любить свой народ, чтобы изобразить место, где собираются 'голубые'. И еще мужик голый стоит". Но мы не виноваты, что Аполлон штанов не носил. Про пятидесятитысячную купюру с Санкт-Петербургом: "Зачем нарисовали Татьяну Парамонову?" (тогда она была и. о. председателя Центробанка.— Ъ)? А это, между прочим, символическое изображение Невы. Но самое печальное, что нас заставляют на все эти письма отвечать.
— А вот с пятисоттысячной купюрой, где изображены Архангельск и Соловки, вообще чуть скандал не вышел...
— Сначала один ветеран возмущался, что на ней якобы изображен ГУЛаг. Другой раскритиковал нас за то, что Соловки сейчас выглядят по-другому, там появились купола, а мы это не отобразили. Но ведь реставрация-то еще не завершена. А самый курьезный случай у нас вышел с мэром Таганрога. Он собирался предъявить Гознаку судебный иск, обвиняя нас в том, что памятник Петру I работы Антокольского принадлежит Таганрогу, а не Архангельску. Пришлось мэру напомнить, что Чехов подарил городу только одну из моделей памятника, а другая стоит в Архангельске.
— Вы общаетесь с коллегами из других стран?
— Нет, не общаюсь. Раньше мы вообще были невыездными, ездили только в командировки с делегацией Гознака. Например, в ГДР, где знакомились с работой монетного двора. Или в Афганистан, когда Гознак в 1980 году по просьбе председателя народно-демократической партии Бабрака Кармаля разрабатывал государственный герб и флаг Афганистана, а также партийную эмблему и партийный флаг. Когда Бабрак Кармаль нас принял, по протоколу нужно было поцеловаться. Ну, я его расцеловал в обе щеки. Смотрю, охрана смеется. А потом я узнал, что мусульмане не на самом деле целуются, а прикладываются просто, целуют воздух.
— Вам присвоили звание заслуженного художника РСФСР в 1981 году, на РТР недавно сняли о вас документальный фильм. Но и без этого вы, без преувеличения, один из самых известных людей в России. Как вы относитесь к славе?
— Медные трубы — опасная вещь. Не люблю я этого. Хотя раньше сотрудников Гознака награждали за выслугу лет орденами и медалями. Высший орден, который мог заработать гознаковец,— орден Трудового Красного Знамени. А Дубасова наградили орденом Ленина за серию работ, и в частности, за серию 1947 года. У меня тоже есть медалей несколько штук. Сейчас, конечно, это не имеет большого значения. Обиднее, что нас не принимают в Союз художников. Тех, кто пуговицы рисует, шкатулки, принимают. А деньги, видимо, для них — дело "грязное".
— Что вам еще не нравится в вашей работе?
— Отсутствие возможности серьезного творческого поиска. На нас всегда давят и рамки, и сроки. В свое время у нас каждую неделю был творческий день, к нам приходили натурщики. Потом все это сошло на нет. А в остальном работа меня устраивает. Режим, конечно, строгий: 8 часов на работе от звонка до звонка, нет свободных выходов. Но к этому за много лет привыкаешь. И те, кто давно здесь работают, с Гознака уходить не собираются.
— Если не секрет, сколько вы сейчас зарабатываете?
— Не очень много, около 700 долларов в месяц. Раньше правда, премии были солидные, гораздо больше зарплаты. Но в принципе наши западные коллеги получают гораздо больше. Разговаривал я как-то с коллегой из Венгрии — у него огромная студия на Балатоне, автомобиль... У нас вдоль фабрики каждый день тоже выстраивается ряд машин. Но машин художников там не найти.
— Кстати, а как вы вообще относитесь к деньгам?
— Как все, положительно. Их, естественно, всегда не хватает. Правда, работа на Гознаке формирует особое отношение к деньгам. Даже кипа пачек в миллионы рублей — это просто абстрактная продукция. Деньгами они становятся только тогда, когда в бухгалтерии их выдают. Тогда к ним совсем другое отношение.
— Наверное, приятно всякий раз доставать из кармана купюры собственной работы?
— Да, в этом есть что-то приятное. Как подумаешь, что выставочный зал, аудитория — весь народ, от Москвы до самых до окраин... Словом, в эту профессию я действительно влюблен.
ПОСЛЕ ОБМЕНА ДЕНЕГ 1961 ГОДА ХУДОЖНИКАМ ГОЗНАКА БЫЛО ЗАПРЕЩЕНО РИСОВАТЬ ЭСКИЗЫ НОВЫХ КУПЮР. ВЛАСТИ БОЯЛИСЬ, ЧТО ПОЙДУТ СЛУХИ ОБ ОБМЕНЕ, И НАРОД СМЕТЕТ С ПРИЛАВКОВ ВСЕ
КРОМЕ БАНКНОТ ХУДОЖНИКИ ГОЗНАКА РАЗРАБАТЫВАЛИ ПАСПОРТА, АТТЕСТАТЫ, СВИДЕТЕЛЬСТВА О РОЖДЕНИИ И БРАКЕ, ЛОТЕРЕЙНЫЕ БИЛЕТЫ И ДАЖЕ ФОРМУ ДЛЯ АРМИИ