В ноябре прошлого года в госкомпании "Росвооружение" сменилась власть. Новым гендиректором компании и ключевой фигурой в системе российского экспорта оружия стал бывший замдиректора Службы внешней разведки и замсекретаря Совета безопасности генерал-лейтенант ГРИГОРИЙ РАПОТА. С тех пор он ушел в тень и не давал интервью. Единственное исключение он сделал для корреспондентов Ъ ИЛЬИ Ъ-БУЛАВИНОВА и ИВАНА Ъ-САФРОНОВА. Глава "Росвооружения" считает, что надеяться на существенное увеличение экспорта российского оружия не стоит.
"Революций я не планирую"
— Было много кандидатов на должность гендиректора "Росвооружения". Почему именно вам Евгений Примаков предложил возглавить госкомпанию?
— Это вопрос к Евгению Максимовичу. Мне просто некорректно судить за него, какие мои качества он брал в расчет и какие его наблюдения за несколько лет нашей совместной работы позволили сделать этот выбор.
— Говорят, что вы несколько раз отказывались от этой работы?
— Нет, не отказывался. Но в разговоре с Евгением Максимовичем сказал, что это новый для меня род деятельности и что к вопросам военно-технического сотрудничества я лишь прикасался в силу своей прошлой деятельности, но впрямую ими не занимался.
— Какие задачи поставил премьер?
— Он как бы обозначил рамки моей работы — развернуться лицом к производителям военно-технической продукции, содействовать развитию новой техники, быть вне политики. Короче, работать на государство.
— Не секрет, что сложная система расчетов с клиентами и посредниками позволяет госкомпании получать неучтенную прибыль. Кроме того, распределение экспортных заказов является важным рычагом политического влияния на регионы России. Поэтому многие расценили назначение гендиректором вас, человека Примакова, как начало подготовки премьера к президентским выборам. Вы согласны с этим?
— Не согласен. Во-первых, как я уже сказал, от премьера я получил строгое указание оставаться вне политики, и этим сказано многое, если не все. Во-вторых, будет делаться все возможное, чтобы финансовая сторона деятельности компании была прозрачной. В-третьих, вопросы распределения заказов будут привилегией не "Росвооружения", а правительственных органов.
— Вашим главным недостатком считается отсутствие опыта работы с сфере торговли оружием. Трудно осваивать новую сферу?
— И трудно, и нет. Конечно, непросто постичь профессиональные тонкости — эта работа связана с торговлей и со знанием вооружений, а я этими вопросами раньше не занимался. Но я должен сказать, что в компании очень много хороших специалистов и всегда можно получить профессиональную консультацию. Хотя, я думаю, мне и не обязательно знать все тонкости того, чем, например, отличается одна радарная система от другой. Свою задачу вижу в том, чтобы создать работающий механизм. А закономерности работы коллектива схожи — что в спецслужбах, что на производстве, что в политике. Сошлюсь на интересный опыт Рональда Рейгана. Я себя с ним, конечно, не равняю, но опыт его очень полезен. Вы, наверное, знаете, что он мог легко перепутать Бразилию с Боливией, не знал многих элементарных вещей. Но у него была одна из самых дееспособных администраций в истории США. Потому что у Рейгана был талант по подбору людей и созданию единого идеологического климата в коллективе. Все друг друга понимали и работали в одном направлении. Это тот пример, который стоит взять на вооружение. Поэтому главное, чтобы в руководстве компании работали такие люди, которым я бы мог поставить задачу и забыть об этом.
— Говорят, "Росвооружение" испытывает недостаток квалифицированных кадров — многие профессионалы были изгнаны прежним руководством, другие сами ушли. Как вы будете формировать свою команду — кадрами из родной вам СВР или, может быть, попытаетесь вернуть тех, кто был уволен в последние полтора года?
— Я вообще не сторонник того, чтобы обязательно приводить свою команду. То, что принято называть "своей командой" я буду формировать прежде всего из сотрудников "Росвооружения". Никаких массовых "изгнаний" или "призывов", революционных реорганизаций я проводить не планирую, хотя какие-то изменения, конечно же, необходимы.
"О многократном увеличении экспорта не может быть и речи"
— Обычно официальные итоги работы "Росвооружения" и вообще всей системы ВТС подводятся в феврале--марте. И тем не менее, не могли бы вы назвать хотя бы приблизительно объемы экспорта российского оружия за 1998 год?
--- Действительно, итоги еще не подведены. Но очевидно, что речь будет идти об объеме стоимостью порядка $2 млрд — я говорю сейчас только о проданном по линии "Росвооружения".
— Есть ли у компании или у правительства какой-то план на этот год?
— Нет, выраженных в цифрах плановых показателей у нас нет. У нас есть портфель заказов на период до 2005 года примерно на $8,5 млрд. Сколько из них придется на 1999 год? Мы предполагаем, что в пределах тех же $2 млрд. Могут быть какие-то удачи, какие-то неудачи, но в целом ожидаем что-то около этого.
— Многие считают, что Россия могла бы продавать оружия не на $2-3 млрд, а в несколько раз больше. Каков потенциал России в этой сфере?
— Ни о каком многократном увеличении экспорта продукции военного назначения не может быть и речи прежде всего в силу объективных обстоятельств. Во-первых, происходит сужение всего международного рынка вооружений: с $54 млрд в 1990 году до $40 млрд в 1996-1997 годах. Во-вторых, торговля оружием ведется в условиях жесточайшей конкуренции: из $40 млрд стоимости проданного в 1997 году оружия на долю США приходится $19 млрд, Великобритании — $8,8 млрд, Франции — 5,6 млрд, России — 2,5 млрд. Никто из продавцов свою долю рынка добровольно уступать не собирается. В-третьих, мы торгуем в условиях сокращающегося производства вооружений в России. Конечно, улучшив организацию дела, мы можем увеличить экспорт, и мы стремимся к этому. И как всякий коробейник, мы будем предлагать, рекламировать и даже навязывать свою продукцию. Но это не может быть порядковым увеличением.
"Система экспорта оружия нуждается в упрощении"
— Одна из самых трудных проблем, с которыми вам придется столкнуться,— острейшая конкуренция российских производителей вооружений, изготавливающих однотипную продукцию. Как вы намерены ее решать?
— Вы знаете, я заметил, что и вы, и сами производители обращаетесь к нам, как будто мы по меньшей мере Министерство по вопросам ВПК. Думаю, это происходит потому, что военно-техническое сотрудничество сегодня дает многим предприятиям чуть ли не единственную возможность заработать. Поэтому на нас и смотрят как на людей, которые могут что-то решать. Конечно, ненормально, когда несколько заводов выпускают однотипную или даже одинаковую продукцию, которая к тому же не находит сбыта. Должна быть единая стратегия развития ВПК, где оговаривались бы наши потребности, наши возможности, где был бы план реструктуризации отрасли.
— Но в силах "Росвооружения" предложить иностранному покупателю один танк или другой и тем самым решить судьбу завода или даже целого города.
— Если бы "Росвооружение" было монополистом, тогда оно действительно могло бы этот процесс регулировать. Но наши возможности в этом вопросе ограничены. К примеру, мы предлагаем потенциальному покупателю один самолет, а предприятие, имеющее право выхода на рынок, тут же предлагает ему другой. И "Росвооружение" не имеет никакого права препятствовать в этом. Мы четко знаем свое место, рамки своей компетенции.
— И как бы вы определили рамки своей компетенции?
— А они определены в уставе нашего федерального государственного унитарного предприятия. Оно является государственным посредником при осуществлении коммерческих операций. И все.
— То есть от практики финансирования перспективных научно-исследовательских работ вы намерены отказаться?
--- Нет, от этого отказываться мы не будем. Потому что это содействует торговле. На все, что содействует развитию военно-технического сотрудничества, будет обращаться внимание. И мы заинтересованы в том, чтобы предприятия и КБ работали и развивались. Кроме того, мы должны знать, чем мы будем торговать, скажем, через пять лет. Так что инвестициями в рамках своих возможностей мы заниматься будем. То же касается и помощи предприятиям в участии в международных выставках вооружений. Но нужно понимать, что наши возможности в последнее время существенно уменьшились.
— Многие покупатели российского оружия жалуются, что из-за сложности нашей системы военно-технического сотрудничества с зарубежными странами, от момента подачи заявки до поставки оружия проходит слишком много времени. Не пора ли упростить эту систему?
— Да, к сожалению, эти нарекания не лишены оснований. Причем, я вам больше скажу, жалобы поступают не только от покупателей, но и от производителей оружия. В ходе встреч с руководителями производств и КБ мы пришли к общему мнению, что система принятия решений нуждается в упрощении. О своих выводах мы уже доложили в правительство и, я думаю, в ближайшее время можно ожидать первых результатов.
Ситуация на мировом рынке вооружений и перспективы России в этой сфере подробно анализируются в новом номере журнала "Коммерсантъ ВЛАСТЬ".