Закон об НКО как иностранных агентах до сих пор не применялся на практике. Виной тому — крайне расплывчатые формулировки и плохое знание русского языка.
В середине января главу Минюста Александра Коновалова вызвали на Охотный ряд, чтобы тот рассказал, как применяется недавно принятый парламентариями закон "Об иностранных агентах". Закон предписывает всем правозащитным организациям, имеющим зарубежное финансирование и занимающимся политической деятельностью, записываться в специальный реестр, подвергающий их более жесткому аудиту. Однако министр заявил, что проверять уже зарегистрированные НКО на то, являются ли они иностранными агентами, Минюст не будет: "Этот закон противоречит самому духу российского законодательства об НКО".
Применить закон, принятый в июле 2012 года, на практике до сих пор не получается. Даже правозащитники из организации "Щит и меч", решившие добровольно встать на учет, недавно получили отказ: политической деятельностью, писали чиновники, они не занимаются. А на прошлой неделе стало известно, что Минюст запретил своим территориальным подразделениям применять закон об НКО--иностранных агентах без согласования с центральным аппаратом министерства. В неофициальных разговорах чиновники Минюста не скрывают, что парламентарии, уловившие политическую конъюнктуру, только подкинули им проблем: никто не понимает, как исполнять закон. Причем, по словам собеседников "Власти", беда кроется не только в юридических нестыковках, но и напрямую связана с отсутствием у авторов законопроектов представления о нормах русского языка.
"Я не понимаю, что такое политическая деятельность, которой должны заниматься НКО, чтобы стать иностранными агентами",— разводит руками юрист Рамиль Ахметгалиев из правозащитной организации "Агора". В законе дается такое определение: "Политическая деятельность — проведение акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях". Считать ли политической деятельностью издание доклада о пытках в российской полиции, о похищениях на Северном Кавказе или же о применении антиэкстремистского законодательства, неясно.
Глава Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС) Михаил Горбаневский подтверждает: новые законы написаны так, что ни один представитель исполнительной власти пока не понимает, как они должны работать. "Пока практики по закону об НКО или же о запрете пропаганды гомосексуализма толком нет, но я предвижу, что мы получим не один запрос от юристов и чиновников с просьбой разъяснить, как понимать их положения с точки зрения русского языка",— говорит он. По словам Ахметгалиева, многие юристы, в том числе и из организации "Агора", действительно уже готовят запросы в лингвистические центры с просьбой разъяснить положения новых законов: "Пока практика по этим нормам не сложилась, но просить вмешаться лингвистов нам придется. Они написаны так, что их не разберешь".
С точки зрения русского языка российские законы становятся все ближе и ближе к народу
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Никто из опрошенных "Властью" чиновников не смог однозначно трактовать, например, положение обновленной уголовной статьи о клевете, где запрещается бездоказательно говорить о том, что "лицо страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих". "Неясно, они про грипп пишут или про гепатит С. Боюсь, все мы вынуждены будем обращаться за разъяснениями к экспертам. Некоторые коллеги уже такие запросы готовят",— разводит руками источник "Власти" в правоохранительных органах. Уже сейчас сотрудники госучреждений признают, что без обращений к лингвистам применять законы, принятые в рамках кампании по ужесточению законодательства в отношении гражданского общества, будет невозможно.
Писать законы и указы языком, требующим длительной расшифровки, начали еще во времена президентства Бориса Ельцина. Михаил Горбаневский из ГЛЭДИС вспоминает, как в 2001 году делал заключение для судебного разбирательства двух коммерческих фирм, схлестнувшихся из-за здания в Москве. Спор мог бы разрешиться еще до суда, если бы не мутные положения ельцинского указа N96 "О втором этапе приватизации в Москве". В пункте 6 указа говорилось: "Установить, что продажа сданных в аренду объектов нежилого фонда на территории Москвы осуществляется по цене, определяемой с учетом рыночной конъюнктуры, в порядке, разрабатываемом правительством Москвы и утверждаемом Мосгордумой". "Это была задачка из учебника по русскому языку для десятого класса про придаточные предложения. Фактически обе стороны конфликта могли трактовать указ в свою пользу. Я тогда еще очень удивился, что законы натурально пишутся в формате "Казнить нельзя помиловать"",— вспоминает Горбаневский.
Подобными пробелами, по словам Горбаневского, грешат не только многочисленные подзаконные акты и законопроекты, но и Конституция. К примеру, в 1998 году эксперты ГЛЭДИС вынуждены были по запросу суда исследовать 111-ю статью Конституции, где написано, что кандидатуру председателя правительства, предложенную президентом, рассматривает Госдума. "В тексте статьи не содержится достаточных оснований для определенного толкования слова "кандидатура"",— говорилось в исследовании, которое легло на стол растерянным судьям Конституционного суда. В приложении было указано как минимум пять значений слова "кандидатура". "Тут все очень тонко: кандидатура — это и право, и возможность. То есть кандидатура чья или кандидатура кого. В Конституции этого нет",— объясняет Горбаневский.
Пару лет назад в штаб-квартире ГЛЭДИС на Зубовском бульваре шел мозговой штурм. Гильдии в рамках очередного дела об оскорблении социальной группы "сотрудники МВД" заказали экспертизу. "Ну кто сколько определений понятия "социальная группа" знает?" — поинтересовался председатель у собравшихся. "Три... Пять... Восемь",— донеслось с разных концов стола. В итоге решено было запросить расшифровку понятия у социологов. Спустя несколько дней из РАН пришел доклад. В нем содержалось 14 определений понятия "социальная группа". В законе "О противодействии экстремизму", позволяющем привлекать к ответственности любого, кто решил выступить с резкой критикой органов власти, до сих пор нет ни одной дефиниции этого понятия.
Фото: Евгений Курсков, Коммерсантъ
По мнению экспертов, законы, так или иначе касающиеся общественно-политической жизни, всегда написаны хуже, чем документы, касающиеся бизнеса. Это и неудивительно: многие нынешние депутаты пришли из бизнеса и прекрасно представляют себе, как могут работать такие законы, а потому по мере возможности стараются благоустроить юридическую среду для своих предприятий. "Они, как правило, нанимают серьезных юристов, которые скрупулезно составляют тексты так, чтобы чьему-то бизнесу жилось легче. Там все гораздо конкретнее, чем в законах, касающихся свободы слова, экстремизма и т. д.",— говорит Горбаневский.
В феврале 2011 года, вскоре после того, как мэр Читы Анатолий Михалев в одном из интервью с сожалением отметил, что у чиновников "нет пока лицензии на отстрел бомжей", проблемой бродяжничества озаботились московские власти. В Минкомсвязи на согласование пришел законопроект, предлагающий создать базы данных бродяг, задержанных на улицах. Под бродяжничеством документ предлагал понимать "нахождение в каком-либо месте без определенного занятия, сопровождаемое отправлением естественных потребностей". Иначе говоря, лирического героя популярной песни группы "Кирпичи", плевавшего в воду с парапета и любовавшегося солнцем, полицейские обязаны были бы доставить в отделение, а оттуда — в специальный лагерь для бродяг. "Закон мы забраковали, но смеялись над ним ужасно долго",— вспоминает чиновник Минкомсвязи, рецензировавший законопроект. Он утверждает, что прежде, чем попасть на обсуждение в Госдуму, законопроекты по идее проходят несколько стадий проверки, в том числе и лингвистическую.
Соответствующие подразделения есть и в самом парламенте, и в главном правовом управлении администрации президента. Правда, в этих управлениях в последнее время все меньше квалифицированных лингвистов, да и существует такой тип законов, тщательно рассмотреть и скорректировать которые просто не удается. В главном правовом управлении администрации президента оперативно предоставить комментарий на данную тему не смогли. Официальный запрос, отправленный в Минюст, тоже остался без ответа.
Фото: Андрей Стенин, Коммерсантъ
"У нас так было всегда. Приходит какой-то отраслевой закон — его приятно читать. Все четко, понятно, видно, что писал профессионал. А есть законопроекты, которые пишут исходя из политической конъюнктуры. Сидим мы в министерстве, у нас в плане на год ничего такого нет, а тут в Кремле придумывают какую-то упоительную идею, об этом говорят в СМИ, а мы сидим и молимся, чтоб про закон все забыли. В итоге приходит текст, написанный силами срочно нанятых студентов юрфака, все в ужасе, быстро его рецензируют, он публикуется и вступает в силу",— описывает источник "Власти" в правительстве механизм разработки конъюнктурных законов. Так было и с "антимагнитским законопроектом", и с законом об НКО, и с законом, ограждающим детей от "вредоносной информации", говорит он.
При этом еще в 2005 году, когда власти озаботились патриотическими ценностями, в России был принят закон "О государственном языке", который с тех пор не был ни разу применен. "Он написан как политический манифест за сохранение русского языка. Я такое поддерживаю, это хорошо, но он нерабочий. В нем нет ни слова о том, кто и как должен следить за его исполнением",— говорит Горбаневский, принимавший участие в совещаниях по этому вопросу в Совете федерации РФ. В законе прямо говорится, что в названиях населенных пунктов и в рекламе запрещено скрещивание кириллицы и латиницы, но из-за того, что документ написан неграмотно, Барвиха Luxury Village или Жуковка Plaza если и являются нарушениями, то лишь правил хорошего вкуса.
Учитывая то, как в том же Минюсте отнеслись к закону об иностранных агентах и как спешно Госдума принимает все новые нормы, можно предположить, что список неработающих российских законов пополнится еще не одним документом.