Неделю назад власти США подали в суд на рейтинговое агентство S&P, обвиняя его в американском и мировом финансовом кризисе. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев напоминает, что рейтинговые агентства всегда были связаны с кризисами и всегда имели непростые отношения с властями.
Кредитные рейтинговые агентства появились как результат экономических трудностей США 1830-1840-х годов. Оптовые торговцы были недовольны недостатком информации о розничных торговцах, которые тысячами объявляли о банкротстве, из-за чего оптовики несли значительные убытки. В 1841 году предприниматель Льюис Таппан создал в Нью-Йорке Торговое агентство (Mercantile Agency), которое поставляло информацию о финансовом состоянии розничных торговцев. В 1849 году другой предприниматель Бенджамин Брэдстрит создал свое агентство, которое в полном смысле можно назвать рейтинговым: в 1851 году оно начало составлять стандартизованные кредитные рейтинги промышленных фирм и банков.
Нынешние лидеры на рынке кредитных рейтингов также начали свою деятельность в условиях, близких к кризисным: Fitch Ratings открылось в 1913 году, Poors Publishing Company — в 1916 году, Standard Statistics Company и Fitch Investors Service — в 1922 году, Duff & Phelps Credit Rating Agency — в 1932 году.
С тех пор сложилось так, что про кредитные рейтинговые агентства вспоминают именно в связи с кризисами. Скажем, в августе 2001 года власти Аргентины утверждали, что именно они сыграли решающую роль в валютно-финансовом кризисе. Тогда в этой стране действовала система фиксированного курса песо к доллару. Система напоминала российскую, где рубль после 1995 года также был зафиксирован. Рейтинговые агентства и в России, и в Аргентине фиксацию приветствовали. Из-за инфляции в Аргентине, как и в России, наблюдалось удешевление доллара. При дешевизне доллара иностранцы стали считать Аргентину богатой страной. И начали вкладывать деньги в акции аргентинских предприятий, надеясь на их подорожание.
Естественно, дешевизной долларов пользовались и сами аргентинские власти. Они только и делали, что выпускали облигации, продавая их за доллары (или за песо, что в данном случае было то же самое). В итоге к 2001 году центральное аргентинское правительство оказалось должно $128 млрд; еще $25 млрд задолжали провинциальные власти. В Аргентине стали чрезвычайно популярны ГКО — как и в России после 1995 года.
Перелом наступил в декабре 2000 года: Аргентина и МВФ признали, что обслуживать долг в $128 млрд правительство не в состоянии. МВФ обещал организовать кредит в $40 млрд. Но не успел: в июне 2001 года правительство Аргентины не смогло заплатить по облигациям на $29 млрд и вынуждено было договориться с кредиторами об обмене этих облигаций на новые, со значительной отсрочкой погашения. А в июле власти заявили, что больше не будут выпускать ГКО. Заметим, что в России в августе 1998 года произошло то же самое. Власти не отказались платить по ГКО. Они просто отсрочили их погашение. Аналогия становилась еще более очевидной, если учесть, что рейтинговое агентство Moody's, снизив кредитный рейтинг Аргентины, отметило, что этот рейтинг хуже, чем у России накануне 17 августа 1998 года. Аргентинские власти заявили, что именно после снижения рейтинга вкладчики стали забирать доллары из банков. За месяц вклады сократились на $5 млрд.
Наиболее ярко противоречия властей и рейтинговых агентств проявились в августе 2011 года. Тогда на мировом фондовом рынке произошел настоящий крах. 8 августа индекс Dow Jones упал на 5,5%, или на 634 пункта. Если считать в пунктах, это было шестое по глубине падение за 112 лет и самое глубокое с декабря 2008 года. Во вторник, 9 августа, все продолжилось. По итогам торгов японский индекс Nikkei упал на 4,4%. В Гонконге акции подешевели на 5,5%. В Южной Корее в какой-то момент падение курса акций превысило 9%, и власти пригрозили, что запретят спекулятивную игру на понижение.
Аналитики вспомнили о финансовом кризисе 2008 года . Уоррен Хоган, главный экономист инвестиционного банка ANZ Banking Corp, заявил: "Скорость и масштабы ухудшения ситуации сейчас абсолютно такие же, какие мы видели в истории с Lehman Brothers, в истории с крахом мыльного пузыря интернет-компаний, наконец, в истории с экономическим спадом 1982 года. Мы видим, что мировой фондовый рынок ведет себя так, как будто уверен в неизбежности нового финансового кризиса".
Распродавая акции, игроки на фондовом рынке подчеркивали, что они делают это из-за того, что рейтинговое агентство S&P понизило США кредитный рейтинг. "Абсолютно никто не понимает, к каким последствиям приведет понижение кредитного рейтинга. И как раз из-за этого непонимания все срочно избавляются от акций. Это классический случай использования принципа "Сначала продавай акции, а потом задавай вопросы"",--отметил Бен Поттер, аналитик трейдинговой компании IG Markets.
Пока ничего не понимающие инвесторы избавлялись от акций, американские власти заявили, что S&P снизила США рейтинг неправильно. "Мы не нуждаемся в таких рейтинговых агентствах",— заявил президент Барак Обама. "Агентство приняло чудовищное решение",— подчеркивал министр финансов Тимоти Гайтнер.
Заместитель министра финансов Джон Беллоуз писал в своем блоге: "Нет никакого разумного основания снижать рейтинг долговых обязательств США. Миллионы инвесторов, которые торгуют на мировом финансовом рынке американскими долговыми обязательствами каждый день, знают, что США имеют и средства, и готовность платить по своим долгам". А нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц, бывший главный экономист Всемирного банка, подчеркнул, что рейтинговые агентства вообще известны способностью неправильно оценивать финансовый риск: "Они недооценили риск на рынке ипотечного кредитования в США — риск, который в конце концов привел к мировому финансовому кризису, а теперь переоценивают риск дефолта США".
В ответ Дэвид Бирс и Джон Чемберс, руководители S&P, которые принимали решение о снижении американского рейтинга, сообщили, что речь идет не о способности платить, а о политической воле это сделать. Что касается воли принимать важные финансовые решения, то, как показали бесконечные препирательства президента и республиканских конгрессменов о сокращении бюджетного дефицита в обмен на повышение потолка государственного долга, она ослабла. И вообще, рейтинговые агентства своими решениями не пытаются подлить масла в огонь, а всего лишь информируют инвесторов о реальном положении дел в экономике.
Дело дошло до того, что американские власти обвинили агентство в неумении считать. "Все дело в том, что они сделали ошибку в $2 трлн и забыли проверить свою работу",— заявил Остен Гулсби, глава комитета экономических советников президента США. В ответ агентство указало, что в своих оценках базировалось на прогнозах внепартийного бюджетного офиса Конгресса. Согласно первому варианту прогноза, бюджетные расходы будут расти темпами роста ВВП, и в ближайшие десять лет американский госдолг увеличится до $22,1 трлн, или до 93% ВВП с нынешних 74%. Согласно второму варианту, бюджетные расходы будут расти темпами потребительской инфляции и долг вырастет до $20,1 трлн, или до 85% ВВП. "Но как ни считай, сути дела это не меняет. Бюджетная траектория в США идет в сторону ухудшения финансового положения государства. Никто с этим спорить не может",— отметил Джон Чемберс.
Теперь дело дошло до того, что американские власти подали на S&P в суд, обвиняя агентство в том, что оно недооценило риск на рынке ипотечного кредитования в 2006-2007 годах и искусственно поддерживало высокий рейтинг бумаг, обеспеченных залогом недвижимости. Из-за этого финансовый рынок потерял более $5 млрд, которые американские власти и намерены взыскать с агентства. Более того, они дали понять, что могут предъявить аналогичные претензии и к рейтинговым агентствам Fitch и Moody's.
Таким образом, история рейтинговых агентств перешла в новую стадию: власти всех стран могут не просто обвинять их во всех бедах финансового рынка, но и требовать грандиозных компенсаций. Можно, конечно, заметить, что финансовые рынки состоят не только из агентств, но и непосредственно из инвесторов и спекулянтов. И при желании власти могли бы предъявить претензии и к ним, тем более что следовать рекомендациям рейтинговых агентств было вовсе не обязательно.
Можно также заметить, что отношение российских властей к рейтинговым агентствам в какой-то степени может считаться исключением. 8 октября 2003 года агентство Moody's внезапно объявило, что рейтинг российских государственных еврооблигаций и рублевых облигаций повышен сразу на две ступени — до инвестиционного уровня Baa3. Правда, это самый низкий инвестиционный рейтинг, такой уже на тот момент был у Таиланда или Хорватии. Тем не менее на игроков на российском рынке акций новость произвела поистине волшебное воздействие. В первой половине дня акции падали (и упали на 2%). А во второй начали так расти, что поставили очередной рекорд РТС — 628,98 пункта. Российские власти в объективности агентства сомневаться не стали, и после этого всячески подчеркивали, что его решение свидетельствует о резком росте инвестиционной привлекательности России. Впрочем, Россия — особый случай: пока высоки мировые цены на нефть, и власти, и инвесторы в определенном смысле сами себе являются рейтинговыми агентствами.