Оскорбления Геннадия Зюганова в адрес президента, напечатанные во вчерашнем номере "Коммерсанта", производят впечатление. Например, инвестирование в Россию называется "давать деньги на спасение спившегося, разложившегося, аморального человека". Есть еще и такие характеристики: "самодур", "неработоспособен"... Конечно, в России уже привыкли к взаимным нападкам политиков. Но представьте, что это говорят о вас.
Что бы вы сделали за такие слова?
Петр Сумин, губернатор Челябинской области:
— Наверное, ничего. Хотя я совсем не сторонник того, чтобы подставлять вторую щеку, но, в принципе, никогда не отвечаю на оскорбления, тем более беспочвенные. Я считаю, что это недостойно сильного человека. Зачем дергаться по мелочам?
Александр Гафин, вице-президент Альфа-банка:
— Если я, не дай Бог, доживу до такого момента и еще буду занимать какое-либо положение в обществе, а не буду бомжем, то я за такие слова потребовал бы сатисфакции. Так как в наше время дуэли запрещены, я бы потребовал юридической сатисфакции. В зависимости от ситуации ограничился бы либо публичными извинениями, либо финансовой компенсацией. В конце концов, от таких оскорблений страдает не только моя деловая и политическая репутация, но это рикошетом отражается на моих близких. Им создает проблемы.
Владимир Жириновский, лидер ЛДПР:
— В суд бы подал, если бы оскорбление было напечатано в средствах массовой информации. Да всем известно, что обычно я не требую больших денежных компенсаций, мне достаточно простых извинений. Если же оскорбление со стороны коллеги-депутата, а депутат — лицо неприкосновенное, то я в ответ оскорбил бы его.
Эдуард Лимонов, писатель, лидер Национал-большевистской партии:
— С удовольствием пришиб бы такого мерзавца. Но жаль, УК мешает. А некоторых людей, будь моя воля, я бы шлепнул просто потому, что они мерзкие. Особенно меня раздражают "независимые газеты" и "московские комсомольцы", постоянно пишущие обо мне, что я фашист и антисемит, хотя ни тем и ни другим я не являюсь. Чисто по-человечески хочется им врезать... Все пределы допустимого эти сволочи уже перешли.
Альберт Макашов, депутат Госдумы:
— Про меня уже столько сказано и написано всякого, что я перестал на это реагировать. Если я буду обращать внимание на каждый лай, то неизвестно, чем это все может закончиться. А так я, как видите, даже и не худею.
Станислав Садальский, актер:
— Если обвинят в пьянстве, то и пусть. Пьянство не порок. Тем более что в жизни я ни разу не встречал пьяницу-подонка. А если рассматривать эту ситуацию более серьезно, то могу сказать, что в случае с нашими политиками мне это напоминает пословицу "На чужом горбу в рай въехать". Хвалу и клевету приемли равнодушно. Если вступать в полемику с подонками, то можно и самому автоматически опуститься до их уровня. А до рукоприкладства я бы не дошел.
Александр Коржаков, депутат Госдумы:
— Я стараюсь быть выше этого: собака лает — ветер носит. Поэтому я не стал бы на подобные выпады бежать в суд или какую-то комиссию. А если этот же человек на следующий день заявит, что я косой, или кривой, или еще какой-нибудь не такой,— что, я буду должен и эту ерунду опровергать, собирать доказательства? Так вся жизнь пройдет в доказательствах непонятно чего, непонятно кому и, главное, непонятно зачем.
Ирина Хакамада, лидер движения "Общее дело":
— Наверное, первой моей реакцией была бы пощечина. А вот если такие оскорбления продолжались бы и после этого, то, скорее всего, я перестала бы обращать на них внимание. Так как считаю, что если дело дошло до оскорблений, значит, оскорбляет меня человек со слабой позицией, находящийся в полуистерическом состоянии. И оскорбления его происходят как раз потому, что он понимает: он уже в проигрыше. Хотя если бы оскорбление было публичным, то, наверное, подала бы в суд.
Алексей Баталов, актер, режиссер:
— А про меня и так много гадостей говорили и писали. Да если бы я начал огрызаться на такие выпады, то жизнь свою превратил бы в базар, где все грызутся и лаются. Так что раньше не ввязывался и сейчас не стал бы. К желаемому результату перебранка не привела бы, а только дала бы почву для дальнейших разговоров и пересудов.
Виктор Анпилов, лидер движения "Трудовая Россия":
— Честно говоря, теперь уж и не знаю. Я имею плачевный опыт выхода именно из такой ситуации. Не так давно в газете "Московский комсомолец" в статье "Коммунизм — это бизнес" назвали меня "пьяной свиньей", и, естественно, я подал на них в суд. И выиграл дело. Опровержения в "МК" до сих пор не было. Зато они забросали меня ответными исками так, что нет времени даже работать. Признаться, я уже и не рад, что связался. Беда в том, что статья о клевете в России фактически не действует. Общество поражено шизофренией и алкоголизмом начиная с верховной власти, а от этого надо лечиться.
Сергей Доренко, ведущий аналитической программы "Время":
— Моя реакция бывает только эмоциональной. А яркое проявление чувств ко мне я оценил бы в любом случае. Есть люди, которые меня любят, а есть те, которые любят меня ненавидеть. Если эта ненависть профессиональная, она может быть достойна уважения. Огорчают меня те кретины, которые переходят на личности просто потому, что они кретины и им нечего больше сказать. Такой неосмысленный бубнеж я не воспринимаю.
Игорь Юргенс, президент Всероссийского союза страховщиков:
— Смотря кто такое про меня заявил бы. На разные оскорбления я лично отвечаю всегда по-разному: от рукоприкладства до мести, растянутой на десятилетия. Реакция зависит от тяжести оскорбления и от человека, его произнесшего. Хотя, по-моему, в государстве есть титул, который освобождает от многого и вместе с тем заставляет отвечать за все происходящее. Не надо обращать внимания на волны — их всегда снизу кто-нибудь гонит.