Программа "'Время' c Сергеем Доренко" не выходит в эфир вторую неделю. Официальная версия канала: грипп. Однако, как удалось выяснить специальному корреспонденту Ъ Наталии Геворкян, слухи о болезни Доренко сильно преувеличены.
— Вы больны?
— Похоже, во всяком случае, я где-то об этом читал. Мне об этом не говорили. Меня не предупреждали, что я должен заболеть.
— Так в чем же дело?
— Мне кажется, дело в том, что канал сильно зависит от государства и всегда зависел. А в государстве сейчас происходит борьба за власть, этакое перетекание власти из Кремля в Белый дом. Это влияет на канал и создает фон давления, которому нам трудно противостоять.
— Какие формы принимает это давление?
— Насколько мне известно, это прямые звонки и прямые требования. Но звонят не мне, к счастью. У меня настолько скверная репутация, что мне не звонят.
— Шабдурасулову?
— Ну, я не могу это комментировать. Звонят не мне.
— А в какой форме вам сообщают о решении приостановить ваш выход в эфир?
— Это решение принимается совместно...
— То есть с вашим участием?
— Да. Но поскольку это не только мое решение, то мне не хотелось бы его комментировать и приписывать руководству ОРТ свои оценки.
— А вы вот так легко соглашаетесь с мнением руководства?
— Я согласен с такой позицией — в России ни одной минуты не было ни свободы личности, ни свободы бизнеса от государства. И исходя из этой позиции, я уже соглашаюсь или нет со всем остальным. У меня большая бригада, и я, как уже когда-то вам говорил, не могу сегодня позволить себе купить телеканал для своей бригады.
— Бригада простаивает вместе с вами или работает на программу "Время"?
— Мы сейчас делаем спецрепортажи, что-то выдаем в эфир, что-то, что терпит, придерживаем.
— А в подготовке субботних выпусков вы принимаете участие?
— Нет.
— И сколько так будет продолжаться?
— Не знаю. Может быть, такая яростная атака прекратится и нам станет чуть легче.
— В последней программе вы допустили фактическую ошибку. Я имею в виду сведения о семье премьера.
— Это вообще мелочи. По сути я говорил — и счастлив, что был первым,— что за пять месяцев Примаков действительно системно не занимался экономикой. А занимался контролем над СМИ и силовыми ведомствами.
— И все же об ошибке...
— Я сообщил, что в январском номере журнала "Airline Business" есть публикация о том, что семья премьера связана с авиабизнесом. Я не только сослался, но и показал журнал и конкретные строчки. Это сообщение нельзя опровергнуть — журнал действительно публикует это. Как нельзя опровергнуть и то, что мы ничего не знаем о семье премьера. На фоне Раисы Максимовны и того впечатления, которое она создавала у людей, это, возможно, хорошо. Но это один из признаков руководителя эпохи Политбюро. Вот это мне кажется странным.
— Во время вашего "гриппа" появилась распечатка телефонного разговора Доренко с Березовским. Совпадение?
— Это вполне системное совпадение. Я не читаю газету, в которой это было опубликовано, потому что эта газета посвящает полполосы объявлениям проституток. Также ее использует КГБ для сброса собственной информации.
— Когда вы снова появитесь на экране?
— Когда истерика прекратится.
— Вы готовите программу к ближайшей субботе?
— Нет. Я думаю, к следующей субботе у меня обнаружится какое-нибудь подобающее, приличное заболевание. Например, аллергия на некоторые разновидности животных. Этим, кстати, можно страдать всю жизнь.
— А если пауза затянется на год?
— Меня это не интересует. Я знаю, что будет в конце. Обычно в конце всякой войны государство побеждает негосударственную силу. Но совсем в конце побеждают приоритеты свободы личности, свободы информации, свободы бизнеса, частной собственности и т. д. А государство, которое с этим борется, погибает. В нашем споре с Евгением Максимовичем, у меня есть серьезное преимущество. Я могу подождать, а он нет. И я подожду.