Политические тезисы из выступления премьер-министра России на Совете по внешней и оборонной политике.
Об изменении Конституции
Радикальные изменения назрели. Но я бы не пошел на это дело. В то же время отрабатывается компромиссный вариант — взять только два-три пункта. В качестве базисного должен быть документ Совета безопасности. И весь процесс должен идти только с согласия всех ветвей власти. Это движение само по себе важно.
О федеральном устройстве
Я выскажу свою собственную точку зрения, которую разделяют и мои коллеги. Рано или поздно губернаторы будут предлагаться президентом и избираться законодательными собраниями. В этом случае и президент получит право их отзывать. По этой же схеме могут быть устроены и местные органы власти. Но сейчас не время. После президентских выборов. Такие изменения назрели, иначе не будем иметь вертикали власти.
Нужно сделать все для того, чтобы стабилизировать ситуацию в федеральном разрезе между центром и субъектами федерации, между субъектами федерации и местными органами власти. Обратите внимание хотя бы на такой вопрос. Сейчас, когда происходят выборы губернаторов, как правило, против них выступает кандидатура, которая представляет собой мэра либо в столичном городе... Но, в общем, это представители местных властей, это самые сильные кандидаты на губернаторские кресла. Противоречия между губернаторами и местными властями в той или иной степени проявляются во всех субъектах федерации, в той или иной степени. Есть определенная несогласованность и между центром и субъектами федерации. Я при этом бы обозначил всю систему отношений графически в качестве пунктирной вертикальной линии, пунктирной, которая не существует сплошняком. Здесь мы, конечно, далеки от того, чтобы в предвыборной гонке менять какие-то правила игры в этом отношении, но нам нужно усиливать согласие. Согласие по вертикали.
Об идее досрочных выборов
Мне бы не хотелось комментировать этот вопрос. Я считаю, что одно из достижений правительства, что оно пытается стоять в стороне от политических дрязг, от политической борьбы и так далее. Единственное, что я могу твердо сказать. О своем мнении и о мнении правительства в целом, что для России необходимо, и это лучший исход, если президент будет безусловно до конца своего президентского срока.
Об отношениях с президентом
Сейчас очень неправильно делают те, которые пытаются вбить клин какой-то между администрацией президента и правительством. Между президентом и правительством. Б. Н. категорически против этого дела — я на эту тему с ним разговаривал. Он категорически против этого дела, потому что видит в этом злой умысел. Этого нельзя делать. Правительство работает, получая санкции президента. Я контактирую с президентом все время. Я все время нахожусь на связи с ним. Есть какие-то вещи, которые мы делаем самостоятельно, естественно, но я после этого докладываю президенту обо всем. Так что я не могу сказать, что существует какая-то трещина в отношениях. Но уже усматривается что-то, уже какие-то спекуляции на эту тему и так далее. Далее, если говорить о фракциях. Ну, все, кто был во время вот этого нашего разговора, все видели, насколько он конструктивен. Там не было никаких выпадов совершенно друг против друга. Там не было никаких абсолютно стремлений что-то протащить, какую-то свою линию. После этого многие из руководителей этих фракций — конечно, у них это как гипноз микрофонов, если хотите,— вот они вышли и после этого начали что-то говорить совершенно о другом. Но там, когда мы все собрались и когда мы все говорили о судьбах России, когда все говорили о необходимости предпринять какие-то действия,— там разговор был рабочий, нормальный абсолютно. Единственное, что я сказал нашему выдающемуся шахматисту, который замещал Явлинского в это время, я сказал, что одно — это передвигать фигуры, но давайте во время предвыборной кампании передвигайте фигуры на шахматной доске, но хуже, если вы встанете и, как Остап Бендер, будете хуже, долбанете своего сидящего напротив соперника шахматной доской по голове. Это разная игра в шахматы. Вот это, может быть, единственное что-то, может быть, шутка, которая была допущена. А больше ничего не было. А представляется это дело как провал, как полное фиаско — ну нельзя так. Нам всем дорога судьба России. Давайте жить интересами России главным образом, интересами нашей страны.
О лоббизме в правительстве
Я буду признателен, если вы дадите мне какие-то факты. Очень попрошу это сделать. Но это не значит, что у нас сглаженные, припудренные и одинаково обструганные мозги. Что касается исполнительской дисциплины, то она хромает. Аппарат не работает. Замены будут в аппарате. Вот пример. Таможенные пошлины на экспорт мазута. Быстро надо было принимать решение, поскольку наши потребности не покрывались. В течение двух недель меня водили за нос. То документы в одном департаменте, то в другом. Тогда я сказал: давайте любого назовите, кто тормозит, сейчас же уволю. Все решилось мгновенно.
Я думаю, что удается избежать этого дела, когда лоббируют в пользу тех или иных банков. А получают вот такую кипу писем — например, поднимите этот банк, поднимите этот банк. Другие получают такие же письма. За этими письмами иногда стоят деньги, большие, которые хотят там провести через эти деньги, особое внимание каким-то банкам. Мы это категорически исключаем. И я не думаю, что здесь эта практика в какой-то степени сейчас очень сильно развита и влияет на правительство. Во всяком случае, хочу не думать об этом. И фактов пока у меня никаких на этот счет нет.
Об отношениях с МВФ
Ну вот дают, например, по Интерфаксу, что, по сведениям одного из присутствовавших на встрече председателя правительства с руководителями фракции, он сказал, по словам одного из присутствовавших, который просил не называть его имени,— вот здесь сидит присутствовавший (показывает на Рыжкова), который может назвать свое имя,— что я сказал якобы о том, что ключевым вопросом предоставления сейчас денег МВФ является ратификация договора СНВ-2. Но зачем пудрить мозги? Зачем нам мешать разговаривать с МВФ? Зачем говорить таким образом, что мы воздвигаем или нам воздвигают какие-то политические условия. Почему нельзя, когда цитируется руководитель правительства или министр любой, прийти к нему или позвонить по телефону и спросить: говорили вы так или не говорили? Да, вопрос шел об СНВ-2, я призывал к тому, чтобы руководители фракции рассмотрели этот вопрос и ратифицировали. Считаю, что его ратификация крайне необходима, этого договора. Но при чем тут МВФ?
МВФ, я думаю, что, так или иначе, будет в общем-то. Ну, придем мы к какому-то выводу о том, что то, что мы можем принять, мы принимаем, то, что мы не можем принять, мы не можем принять. И к какому-то выводу придем? Я скажу, что нас даже упрекают сейчас (вот в Давосе был такой разговор), упрекают нас в том, что неизвестно, куда пойдут эти деньги, которые мы вам даем, потому что раньше давали, давали и не знаем, куда их дели. Ну, я ответил, что раньше вы не очень упрекали, а сейчас я вам предлагаю вариант, по которому вы можете смело рассчитывать, что никуда не уплывут. Нам нужен, главным образом, сейчас транш вот этот 4,3 млрд для рефинансирования нашего долга МВФ. Перенесите с одного вашего счета на другой. Легче всего проконтролировать таким образом. Не давайте вообще. Перенесите. И таким образом закройте сейчас на этот год необходимость нам выплачивать 4,3 млрд долларов МВФ. Или такой разговор, который сейчас идет о том, что вы знаете, что мы МВФ не можем приказывать, если он не хочет давать какой-то транш. Ну, я тогда говорю, предложил одному из высших должностных лиц США, сказал: давайте я пари с вами держу. Объявите, что вы хотите, чтобы МВФ дал этот заем. Если не даст — то я проиграл. Если даст — то я выиграл. Он перевел разговор на другую тему. Но в этом отношении главное заключается не только в том, чтобы получить эти деньги. Видите, пока мы не приходим к согласию с МВФ, мы не можем ничего получить. Из обещанных уже нам от Международного банка реконструкции и развития 200 млн шахтерского угольного займа на социальные моменты, 200 млн на приватизацию. Мы не можем получить двусторонний заем от Японии, например. Мне позвонил премьер-министр Японии, с которым я в добрых отношениях, потому что мы вместе были какое-то время министрами иностранных дел, и говорит, что я вам за храбрость, за то, что вы согласились занять это место, даю за храбрость (ну, это в шутку он, конечно, сказал) 800 млн долларов в виде займа. А потом позвонил министр финансов нашему министру финансов и сказал: договоритесь с МВФ — и вы получите эти деньги. Понимаете? Вот нам теперь реструктурирование наших долгов с Лондонским клубом, с Парижским клубом — это всецело зависит от нашей договоренности с МВФ. А МВФ понимает это дело, и другие понимают. Меня обнадеживает то, что вчера, например, на совместной пресс-конференции президент Клинтон и федеральный канцлер Шредер сказали, что для них очень важно поддерживать стабильность в России, что для них очень важно поддерживать правительство Примакова. Для меня это очень важно именно с точки зрения того, что я думаю, что будет сигнал принят и МВФ. Действительно, эта выжидательная поза ничего не дает. Нам нужна сейчас вот такая позиция. Конечно, в конечном счете мы можем, но нам будет чрезвычайно трудно обойтись и без этой поддержки. Но будет чрезвычайно трудно. В то же время эта поддержка не такая уж большая, как кажется некоторым. Но я хочу просто напомнить тем, кто не знает: 55 млрд дается сейчас Южной КОрее, 43 млрд --Бразилии по линии МВФ, 17,2 — Таиланду и 23 млрд — Индонезии, где практически идет гражданская война. Так? А нам вопрос висит о 8 млрд и о 4,3 следующего транша.
Будут ли кадровые перестановки, вызванные давлением МВФ
Я никогда не был ни марионеткой, ни предателем. И на Западе это отлично знают.
О СМИ
Вы меня извините, что я, может быть, излишне останавливаюсь на выступлениях печати, но у нас, если говорить о СМИ, очень много толковых выступлений, очень много смелых выступлений, очень много аналитических выступлений, которые помогают. Но в погоне за сенсацией иногда даются такие вещи, которые абсолютно настраивают тех, кто читает, правда сейчас не такие уж большие тиражи у газет, но все-таки их читают. Ведь тех, кто читает, их настраивают против реальных совершенно дел, извращают реальные дела правительства. Некоторые меня обвиняют в том, что у меня советский менталитет, я хочу, дескать, печать поставить или СМИ под контроль. Да чушь это абсолютная. Я готов встречаться, разъяснять — это и делаю, делают мои коллеги. Но единственное, что я прошу, это объективности. Больше ничего. Единственное, что я прошу,— это не извращать факты и не делать меня многоженцем. Или, тем более, не приписывать мне женщин, которых у меня никогда не было.