Ставку сделать былью

В России разворачивается настоящая схватка за снижение ставок по кредитам. Победа сторонников низкого процента не принесет гражданам ни счастья, ни доступного жилья.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН

Центробанк суеверий

"С такими ставками экономика не может расти",— сказал недавно глава Сбербанка Герман Греф. Впрочем, к дружному хору критиков "чрезмерно жесткой политики ЦБ" он присоединился не на сто процентов. "На мой взгляд, в условиях инфляционной динамики ставки могут быть ниже, и я надеюсь, что будут ниже" — как опытный аппаратчик, он хорошо знает, где и как оговориться, чтобы не прослыть чужим ни в одном из противоборствующих лагерей.

Многолетний лоббист смягчения денежно-кредитной политики миллиардер Олег Дерипаска на Давосском форуме возмущался: "Ставки на высочайшем, высоченном уровне, доступ у экономических субъектов к финансовым ресурсам отсутствует... Мы создали такую ситуацию, когда заемщик хочет быстрее вернуть деньги в банк, потому что он не может обеспечить такую доходность, которая обеспечила бы проценты. И мы, соответственно, сжимаем экономический рост за счет сокращения инвестиций... Они (Центральный банк.— "Деньги") это не замечают, продолжают бубнить какими-то общими фразами суеверия свои центральнобанковские".

Против "суеверий" выступает и советник президента Владимира Путина академик Сергей Глазьев. По его мнению, ставка рефинансирования ЦБ должна опуститься хотя бы до 4%. "В таком случае создаются условия и для снижения рыночной процентной ставки для заемщиков до 6-7%, что соответствует средней рентабельности в обрабатывающей промышленности и строительстве",— считает он.

К этому хору прислушивается и премьер-министр Медведев, хотя его позиция все же более осторожна. "Доступность кредитов, конечно, главное условие проведения технологической модернизации. Промышленность и инфраструктура, разумеется, нуждаются в недорогих и долгосрочных ресурсах — это ключевое условие для реализации крупных инвестиционных проектов. И конечно, поддерживая макроэкономическую стабильность и продолжая борьбу с инфляцией, мы не должны забывать о задачах развития, задачах дальнейшего так называемого несырьевого роста... Серьезной проблемой, о которой говорят практически все, остается разрыв между ценой кредита, которая приемлема для заемщика, и той ценой, которую предлагает кредитор, то есть банк",— сказал он 4 марта на совещании по банковскому бизнесу.

"Голубям", как водится, противостоят "ястребы". Последние в меньшинстве и выдерживают натиск не без труда. Первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев заявлял, что "смягчение денежно-кредитной политики в виде снижения процентных ставок не приведет к ускорению экономического роста". Более того, по его мнению, "в такой ситуации давать дешевые деньги — это преступление перед бизнесом, перед народом, потому что таким образом провоцируется накапливание рисков, которые имеют свойство материализоваться".

У Улюкаева, правда, нашлись сторонники, которых он, возможно, в нынешней реальности не хотел бы иметь. По мнению аналитиков авторитетного американского инвестбанка Goldman Sachs, снижение базовой инфляции связано с сезонным укреплением рубля. Без этого фактора к июлю 2013 года инфляция вновь вырастет до уровня сентября 2012-го, и в 2014 году ЦБ придется повышать ставку. Указал на инфляционные риски и экс-министр финансов, глава "Комитета гражданских инициатив" Алексей Кудрин. Он предостерег, что инфляция в РФ может вернуться к темпам роста до 15%. В феврале она составила 7,3%.

"Ястребы" следуют классической логике: ставка по кредитам не может существенно снизиться, пока не упадут инфляция (первая составляющая цены кредита) и риски заемщика (вторая составляющая). "Голуби", правда, сравнивают российские ставки с западными: там центробанки вот уже несколько лет держат базовые ставки ниже инфляции.

Сравнение, впрочем, лукавое. Резкое смягчение денежно-кредитной политики — экстренная мера, применимая лишь к экономике, находящейся в глубоком кризисе, с высокой безработицей, высокой закредитованностью населения и бизнеса и угрозой дефляции. Это как химиотерапия: помогает в тяжелых ситуациях, но имеет сильные побочные эффекты, и применять ее к более или менее здоровому человеку не рекомендуется. Российские "голуби" почему-то решили, что будет хорошо, если применить к нашей экономике меры, подходящие для совершенно иной макроэкономической картины инфляции и безработицы.

Сравнение с Западом несерьезно еще и потому, что позволить себе низкую ставку может только высококлассный заемщик, которому полностью доверяют кредиторы. Десятилетние гособлигации Германии и США торгуются с доходностью ниже 2% годовых. Доходность российских десятилетних ОФЗ — 7%.

Жадность движет миром

Стоит упомянуть о третьей составляющей стоимости кредита — жадности банкиров. И даже не только банкиров, но вообще всех доноров капитала. Рупор уже упомянутого Дерипаски, журнал "Эксперт", настолько разъярился в ставочной войне, что нашел виноватых даже среди "алчных вкладчиков, все риски которых без разбору зачем-то покрыло государство всеобщей системой страхования депозитов". И еще цитата: "Популистский формат действующей системы страхования вкладов, избавляющий вкладчика от необходимости анализировать и брать на себя риски банка-депозитора, потакает этому разврату".

Приходится напомнить, что система страхования вкладов существует не только в России, что это общепринятый механизм, позволяющий обеспечить устойчивость самой банковской системы в случае паники и набегов вкладчиков на банки. И что по меркам цивилизованных стран гарантируемая сумма вклада очень мала.

Кроме того, с точки зрения экономической теории нынешняя депозитная ставка (9,97% — максимальная процентная ставка для десяти крупнейших банков на конец февраля) вполне адекватна. Это всего лишь инфляция плюс реальный рост ВВП, что позволяет справедливо разделить доходы экономики между донорами и реципиентами капитала. Все остальное — это попытка залезть в карман бережливым и скромным гражданам, копящим на старость в отсутствие всякой надежды на пенсионную систему, и переложить эти деньги в карман заемщикам.

Тезис о жадности банкиров тоже не выдерживает проверки фактами. По данным ЦБ, средневзвешенные процентные ставки по привлеченным кредитными организациями депозитам физлиц на срок свыше года в рублях составляют 8,5% годовых, а у кредитных организаций — 9,2%. У небольших частных банков они выше. Если пассивы такие дорогие, откуда взяться дешевым активам?

Инструменты госрегулирования

Сделать кредиты доступнее могли бы госбанки, прежде всего Сбербанк. Тем более что помимо коммерческих функций они выполняют и функции социальные. Любителям оглядываться на опыт китайских товарищей не надо и напоминать, что в КНР эта система десятилетиями направляет финансовые ресурсы в инфраструктурные и производственные проекты, закрывая глаза на всевозможные риски.

В России же госбанки приоритетом сделали краткосрочное и высокодоходное кредитование населения, а не мороку с промышленностью, которой нужны дешевые и длинные деньги. В 2012 году рост кредитного портфеля Сбербанка частным лицам составил 42,2%, выше средних по рынку 39,4%, а рост кредитования предприятий — 15,8%. Причем портфель кредитов физлицам на срок до полугода вырос почти в 2,5 раза, на 139,4%.

И вообще, как очень точно отметил колумнист портала banki.ru Игорь Моисеев, дисбаланс, отмеченный Медведевым, "целиком "сделан" первой пятеркой крупнейших банков — Сбербанком, ВТБ, Газпромбанком, Россельхозбанком и ВТБ 24".

Впрочем, на днях Сбербанк "неожиданно" вспомнил о своей социальной роли. Как раз к совещанию у Медведева с 1 марта ставки по ипотеке и автокредитам снижены на один процентный пункт, что отчасти компенсировало их недавний рост. А с 4 марта отменены комиссии за предоставление кредитов малому бизнесу.

Ипотечные иллюзии

Снижение ставок по ипотеке — давняя идея и премьера Медведева, и президента Путина. В разгар предвыборных обещаний цифры называли разные, вплоть до 3-4% годовых, затем, впрочем, руководство страны немного одумалось и стало говорить о 5-6,5%.

Понижение ставок по ипотеке и отмена комиссий по кредитам для малого бизнеса — явный реверанс Сбербанка в сторону государственной политики. Не более. Спецпредложение в 12% годовых с необходимостью, скажем, десять лет ежемесячно выплачивать около 90 тыс. руб. за скромную "однушку" на окраине столицы большей части москвичей ничем, кроме издевки, показаться не может.

Тем более что удешевление кредита не самый лучший путь решения жилищной проблемы. Чем ниже ставка, тем больше заемщиков будет претендовать на получение кредита. Чем больше заемщиков, тем выше цены, тем менее доступно жилье.

Важная оговорка: это верно при неэластичном предложении, но об этом чуть ниже. Сначала стоит напомнить, что на грабли низких ставок уже наступили на Западе, пример которого столь дорог монетарным "голубям", сторонникам дешевого кредита любой ценой. Бывший главный экономист МВФ Рагурам Раджан считает, что одной из причин ипотечного кризиса в США стала концентрация американских властей не на доходах населения, а на кредитовании. "Ответом политиков на растущее неравенство было увеличение кредитования семей, особенно с низким уровнем доходов,— пишет он.— Преимущества в виде растущего потребления и создания большего количества рабочих мест мгновенные, а оплату долгов можно отложить на будущее".

Проще говоря, если власти действительно заботятся о доступности жилья, а не об обеспечении долгосрочного потока сверхдоходов госбанкам от выданной по запредельным ставкам ипотеке, следует обратить внимание на две вещи. Во-первых, на рост реальных доходов населения, а во-вторых, на сторону предложения. И если уж рассматривать Сбербанк как инструмент госполитики, то снижать ставки не ипотечникам, а строителям.

И тогда, может быть, удастся выполнить и другую задачу, которая вечно за кадром жилищного вопроса,— запустить мультипликатор, стимулировать по цепочке сразу несколько отраслей промышленности. Вот только, чтобы это случилось, придется наконец поставить лошадь перед телегой: погасить инфляцию, убрать административные барьеры, разобраться с коррупцией, поставить государство на службу обществу. Все это Владимир Путин обещал еще в первом президентском послании — почти 13 лет назад.