Понаплавали тут

"Власть" продолжает серию статей, посвященных военно-морской ситуации в ключевых районах мирового океана. На этот раз речь пойдет об Индийском океане.

Андрей Макаров

"В случае кризиса или войны США и их партнеры смогут захватить или потопить китайские коммерческие суда в узких проливах или в открытом море и Пекин не сможет ничего с этим поделать. Из-за стремительно растущих потребностей в импорте нефти и другого сырья, основная масса которых поступает по морю, Китай уже уязвим для морской блокады, и эта уязвимость будет только возрастать по мере роста его экономики". Очевидно, что в современном мире вероятность подобных сценариев, описывающихся в некоторых американских публикациях (в данном случае в последней книге профессора Аарона Фридберга "Борьба за господство"), близка к нулю. Однако сама постановка вопроса показывает, насколько критически важную роль для ведущих азиатских экономик имеет бесперебойное функционирование морских торговых путей, пролегающих через Индийский океан и запирающие его узкие проливы.

Через Индийский океан проходит 80% мировых морских перевозок нефти (из них 40% — через Ормузский пролив и 35% — через Малаккский пролив). Здесь продолжаются крупные вооруженные конфликты, в том числе операция в Афганистане, сохраняется ядерное противостояние между Индией и Пакистаном, нарастает военно-стратегическая напряженность в связи с ядерной программой Ирана, усиливается активность исламского терроризма и сохраняются угрозы пиратства. По оценке бывшего министра обороны Австралии, а ныне посла Австралии в США Кима Бизли, "в будущем Индийский океан будет занимать все более заметное место в глобальной политике, тем более что возрастает и значение всего Азиатско-Тихоокеанского региона".

Неудивительно поэтому, что Индийский океан в последние годы становится зоной возрастающей военно-морской активности. Основные изменения ситуации обусловлены активизацией новых азиатских экономических гигантов — Индии и Китая. Однако если Дели уже активно наращивает свои военно-морские возможности в этом регионе, претендуя на доминирующую роль в Индийском океане, то Пекин пока выступает лишь в роли глобального пугала. Большинство активных игроков используют угрозу будущей китайской военно-морской экспансии в Индийском океане как оправдание для наращивания собственных флотов. Доминирующей же силой по-прежнему остаются США. Из европейских держав заметное военно-морское присутствие сохраняет лишь Франция. Зато в Индийском океане вновь обосновывается Япония и укрепляет позиции Австралия. А в зоне Персидского залива ВМС США приходится все больше считаться с новыми угрозами со стороны Ирана.

Наиболее заметной тенденцией последних лет стало наращивание военно-морского потенциала Индии, которая на волне мощного экономического роста получила возможность начать реализацию амбициозной цели превращения в крупную морскую державу и получения контроля над всей зоной Индийского океана. Основные инвестиции в военно-морской сфере руководство Индии пока делает в развитие морского компонента своих ядерных сил (строительство стратегических ядерных подводных лодок). Однако не менее важной задачей уже признается создание океанского флота, основой для которого должны стать ударные авианосные группы и амфибийные силы.

До недавних пор решение этих задач сдерживалось не только недостаточным финансированием военно-морского строительства (доля ВМС в оборонном бюджете Индии стала расти лишь в последние два года), но и исторически сложившейся ориентацией местного политического интеблишмента на сухопутный компонент вооруженных сил с акцентом на противостояние Пакистану. Однако ситуация меняется. Все большее внимание в Индии теперь обращают на Китай как на ее "главного стратегического противника, непосредственно покушающегося на индийское геополитическое пространство" (см. статью "Ход слоном" во "Власти" N51 от 24 декабря 2012 года). Индийские военно-политические стратеги призывают руководство страны воспользоваться моментом и совершить рывок в развитии ВМС, пока Китай занят установлением контроля над прилегающими к нему морями и не приступил к активному созданию собственного океанского флота.

Для реализации этих задач в Индии уже создан неплохой задел. В последнее десятилетие реализовывалась программа модернизации военно-морских сил. С 1961 года, когда Индия приобрела свой первый авианосец, накоплен немалый опыт эксплуатации и оперативного применения авианосных групп. В настоящее время Индия располагает лишь одним авианосцем с самолетами вертикального взлета, купленным у Великобритании в 1986 году. Но ситуация должна принципиально измениться с получением от России авианосца "Викрамадитья" (бывший "Адмирал Горшков") и планируемым вводом в строй в 2015 и 2017 годах еще двух авианосцев собственной постройки. Индия имеет преимущество перед Китаем по военно-морской авиации, располагает также полусотней эсминцев, фрегатов и корветов, 14 дизельными подводными лодками, растущим количеством амфибийных судов. По данным японского издания The Diplomat, к настоящему времени индийские ВМС разместили заказы на строительство еще 50 современных боевых кораблей, причем большинство из них строится на индийских верфях. Исключение составляет заказ на два российских фрегата с технологией Stealth в дополнение к уже полученному в апреле прошлого года первому фрегату из этой серии.

В апреле прошлого года командование индийских ВМС подготовило доклад для парламента страны, в котором определило ближайшие задачи военно-морского строительства: оснащение флота наземными и палубными самолетами и беспилотными воздушными аппаратами, наращивание возможностей противолодочной борьбы, подготовка к проведению экспедиционных операций, создание боевых возможностей и инфраструктуры для проведения военно-морских операций низкой интенсивности. Причем планирование в этой сфере все в большей степени ориентируется на боевые возможности и передовые технологии, а не на количественные показатели, как это было раньше.

Индийские военные эксперты признают, что Индия при всем желании в перспективе не сможет соперничать с Китаем по количественным параметрам наращивания военно-морских вооружений. Зато у нее есть ряд важных преимуществ. К ним относятся прежде всего выгодное геостратегическое положение и возможность закупать за рубежом практически любые виды современных вооружений, в то время как Китай со времен событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь находится под эмбарго на поставки вооружений со стороны ЕС. В отличие от Китая, Индия установила дружественные отношения с большинством соседей по океану. Дели уже создает сеть военно-морских и военно-воздушных баз на удалении от собственной береговой линии (на Андаманских и Никобарских островах в Бенгальском заливе, на Лаккадивских островах в Аравийском море, пункт слежения на Мадагаскаре) и выстраивает систему стратегических отношений со всеми государствами, ведущими военно-морскую деятельность в регионе и также с настороженностью относящимися к китайской экспансии.

Основным сдерживающим фактором в наращивании индийской военно-морской мощи являются политические факторы. В Индии опасаются делать резкие движения, способные вызвать открытое недовольство Китая и подтолкнуть его раньше времени к военной экспансии в зону Индийского океана. По этой причине Индия не идет и на установление откровенно союзнических отношений с другими морскими державами ни на двусторонней, ни на многосторонней антикитайской основе. В частности, Индия отказывается слишком тесно взаимодействовать с ВМС США и негативно отнеслась к давней (2007 год) "четырехсторонней инициативе" японского премьера Синдзо Абэ, предлагавшего создать в АТР механизм координации действий вооруженных сил США, Японии, Австралии и Индии. Этот подход проявляется и в нежелании Индии участвовать в многосторонних военно-морских учениях в Индийском океане. Она готова проводить здесь учения только на двусторонней основе, а в многосторонних маневрах участвует лишь за пределами Индийского океана.

Однако это не мешает Индии развивать более мягкие формы стратегического партнерства. Например, она в 2011 году согласилась на создание механизма "трехстороннего диалога" с США и Японией по вопросам "общих глобальных и региональных интересов" и уже участвовала в нескольких раундах таких консультаций. А на двухстороннем уровне "мягкое" стратегическое партнерство в военно-морской сфере Индия развивает не только с США и Японией, но также с Австралией, Сингапуром, Индонезией, Южной Кореей и Вьетнамом.

Несмотря на то что Индия избегает установления демонстративных союзнических отношений с США, американцы настойчиво продолжают попытки военно-политического сближения с этой ключевой для региона страной. Они поддерживают стремление индийцев к наращиванию военно-морского потенциала и всячески культивируют нарастающие в Индии страхи по поводу возможной китайской экспансии в район Индийского океана. Эта позиция, как отмечают эксперты австралийского института Future Directions International, отражает общую внешнеполитическую линию США, стремящихся в условиях сокращения своих расходов на оборону по возможности перекладывать бремя решения военно-стратегических задач как в АТР, так и во всем мире на своих союзников и партнеров. Первым таким успешным проектом была ливийская операция, реализованная в основном силами европейских партнеров США по НАТО. В том же ключе американцы пытаются выстраивать свои отношения с Японией, а теперь и с Индией. А с учетом того, что Индия старается твердо придерживаться "стратегической автономности", США меняют тактику "жестких" союзнических отношений на установление "мягких" альянсов.

Развитие военного сотрудничества с Индией приобретает для США особую значимость в связи с разворотом американской внешней политики в сторону Азии (см. статью "Азиатский фокус" во "Власти" N1). Линию на стратегическое сближение с Индией взяла еще администрация Джорджа Буша, заключив с ней в 2006 году прорывную ядерную сделку. Тогда же началась переориентация на Азиатско-Тихоокеанский регион и ВМС США. В новой военно-морской стратегии, подготовленной в 2007 году и получившей название "Стратегия морской мощи США 21-го века", было предложено, чтобы американские ВМС, оставаясь "флотом двух океанов", сделали вторым из этих океанов не Атлантический, а Индийский океан с его Персидским заливом. Предлагалось также рассматривать Тихий и Индийский океаны как "единое геостратегическое пространство".

Вместе с тем реализация этих идей с точки зрения способности ВМС США контролировать это единое пространство сталкивается с проблемами. По оценкам американских военно-морских экспертов, наращивание Китаем и Ираном систем ограничения доступа ставит под вопрос возможности гарантированной и своевременной переброски сил американского флота между двумя океанами в потенциально горячие точки региона. Основные пункты базирования 5-го флота — Бахрейн и Дубай — имеют выход в Индийский океан через узкий Ормузский пролив, который легко может быть блокирован Ираном. В свою очередь, тихоокеанский 7-й флот имеет проблемы с проходом в Индийский океан через узкий Малаккский пролив. Предполагается, что идеальным новым местом для базирования флота, ориентированного на контроль обоих океанов, была бы Австралия, занимающая центральное место между двумя океанами и являющаяся близким союзником США. Видимо, не случайно именно Австралия была выбрана Бараком Обамой в конце 2011 года для объявления о своей новой политике разворота в сторону Азии.

Что касается собственно текущих задач американского военно-морского присутствия в Индийском океане, то оно в последние годы определялось не только необходимостью контроля морских линий коммуникаций, но также вовлеченностью США в конфликты в Ираке и Афганистане, а теперь еще и нарастающей напряженностью вокруг Ирана. В зоне Индийского океана действуют два флота США: пятый флот, в зону ответственности которого входят северо-западная часть Индийского океана, Персидский залив и Красное море, а также седьмой флот, действующий на остальной части Индийского океана и в западной части Тихого океана. Пятому флоту приданы две ударные авианосные группы, к которым в случае необходимости могут быть добавлены еще две авианосные группы из Тихого океана, а также несколько оперативно-тактических групп, контролирующих военно-морскую обстановку в Персидском заливе и прилегающих к нему акваториях, а также борьбу с пиратством. Наиболее крупными военными базами США в регионе помимо упомянутых военно-морских баз в Бахрейне и Дубае являются база ВМС и ВВС на острове Диего-Гарсия, а также базы ВВС в Джибути и Омане.

Эта конфигурация военно-морского присутствия США в Индийском океане, впрочем, уже в ближайшем будущем может претерпеть существенные изменения. Первым признаком этого стало объявленное 6 февраля 2013 года знаковое решение Министерства обороны США о сокращении количества постоянно размещенных в Персидском заливе авианосцев с двух до одного (авианосец "Джон К. Стеннис" вернется на стоянку в США). Это решение формально увязывается с предстоящим в марте очередным сокращением американских оборонных расходов (отказ от размещения авианосца на большом удалении от США сэкономит несколько сотен миллионов долларов). Однако нельзя исключать, что отчасти это решение объясняется и меняющейся обстановкой в Персидском заливе, где ускоренное наращивание Ираном систем ограничения доступа создает для американских ВМС те же проблемы, что и у берегов КНР (см. статью "Страсти по Тихому" во "Власти" N7).

В основе военно-морской стратегии Ирана лежит создание асимметричных угроз для ВМС США в Персидском заливе и подготовка к возможному блокированию Ормузского пролива. Иранцы полагают, что дислоцирующиеся в Персидском заливе "крупные, массивные, маломаневренные" американские боевые корабли можно нейтрализовать одновременным созданием для них многочисленных разноплановых угроз. Иранцев при этом вдохновляет пример периода ирано-иракской войны, когда на их примитивной мине стоимостью не более $1,5 тыс. подорвался американский фрегат "Сэмюэл Б. Робертс" стоимостью в $1 млрд. Как заявлял командующий военно-морскими силами Корпуса стражей исламской революции адмирал Али Фадави, ограниченному количеству крупных американских кораблей в Персидском заливе сейчас противостоят сотни иранских катеров, которые благодаря высокой скорости и малой заметности могут легко приближаться к кораблям противника и атаковать их большим количеством ракет и торпед.

Иранский комплекс ограничения доступа в зоне Персидского залива включает более 20 ракетных катеров, вооруженных противокорабельными крылатыми ракетами, и сотни быстроходных катеров, оснащенных менее мощными вооружениями. Иран также располагает большим флотом подводных лодок, в том числе тремя дизель-электрическими класса Kilo и 19 сверхмалыми подводными лодками класса Yono, которые вооружены торпедами, способны вести разведку и устанавливать мины (именно такая северокорейская подлодка в марте 2010 года потопила южнокорейский корвет "Чхонан"). По этому параметру Иран имеет абсолютное доминирование в Персидском заливе, поскольку американцы имеют здесь малоприменимые в условиях залива атомные подводные лодки, а другие страны региона вообще не располагают подводным флотом. Однако главным оружием Ирана становятся противокорабельные крылатые ракеты собственного производства "Нур" (дальность полета 120 км) и "Кадер" (дальность 200 км) морского, воздушного и наземного базирования. К ним в 2012 году добавились баллистические противокорабельные ракеты "Халидже Фарс" с радиусом действия 300 км.

По словам Али Фадави, Иран не нуждается в большом количестве более крупных боевых кораблей, поскольку не намерен "играть по правилам, устанавливаемым противником". Тем не менее Иран располагает четырьмя фрегатами и тремя корветами, а в 2010 году спустил на воду эсминец собственного производства. По данным журнала Naval Forces, Иран продолжает строительство еще двух корветов и планирует выпуск еще четырех. Иранская судостроительная промышленность освоила также не только собственное производство сверхмалых подлодок, но в ближайшие годы планирует построить пять более крупных дизельных подлодок класса Qaeem и приобрести три подлодки класса Kilo. Интерес Ирана к более крупным судам и подводным лодкам объясняется расширением его военно-морских амбиций за пределы Персидского залива.

Начиная с 2007 года Иран приступил к реорганизации своих военно-морских сил, которая предполагает не только развитие и модернизацию собственного производства судов и вооружений, но также новое распределение задач между морским крылом Корпуса стражей исламской революции и традиционными ВМС. Стражи исламской революции теперь полностью отвечают за безопасность Ирана в зоне Персидского залива, а перед ВМС поставлена задача "проецирования иранской мощи" вдали от иранских берегов. По словам командующего ВМС Ирана адмирала Хабиболлы Сайяри, Иран должен обеспечить свое военно-морские влияние в стратегическом треугольнике от Ормузского пролива до Баб-эль-Мандебского пролива на входе в Красное море и Малаккского пролива. Усилия в этом направлении должны подкрепляться созданием необходимой инфраструктуры. Не случайным в этой связи явилось, например, появление в декабре прошлого года сообщений о получении Ираном разрешения суданских властей на строительство на побережье Красного моря военно-морской базы и базы для установки иранских ракет.

Военное командование США не раз признавало растущие угрозы для ВМС США со стороны Ирана. Еще бывший министр обороны США Роберт Гейтс говорил в 2010 году о нарастающих угрозах свободе действий американских ВМС в связи с новыми возможностями "скоординированного применения иранских баллистических и крылатых противокорабельных ракет, мин и большого количества быстроходных катеров", а также "все более развитых подводных ударных систем, включая малозаметные подводные лодки". В этой связи показательно, что, по данным американского Центра стратегических и международных исследований, США наряду с выводом из Персидского залива одного авианосца одновременно усиливают другую авианосную группу эскортом из дополнительных 10-12 корветов и патрульных судов, предоставленных Саудовской Аравией, ОАЕ и Бахрейном. Перекладывание американцами части своих задач в Персидском заливе на плечи их местных партнеров сопровождается планами наращивания собственных флотов стран Персидского залива за счет закупок на десятки миллиардов долларов большого количества корветов и малых фрегатов, подводных лодок и средств противолодочной борьбы.

Что касается Китая, угроза экспансии которого является основным драйвером происходящих в регионе изменений, то он пока практически никак не проявляет себя в военно-морском пространстве Индийского океана, сосредоточившись на закреплении своего контроля над прилегающими к нему морями. За последние годы единственным заметным появлением китайских ВМС в Индийском океане было их 200-дневное участие в международных усилиях по защите от сомалийских пиратов в 2009-2010 годы. Однако очевидно, что эпизодическими заходами в Индийский океан Китай не ограничится. Моделирование возможного развития событий, проведенное израильским Институтом исследований безопасности, показало, что к 2025 году Китай сможет разместить в Индийском океане по крайней мере одну авианосную ударную группу, которая будет поддержана одной или двумя корабельными ударными группами, двумя-тремя многоцелевыми атомными подводными лодками, а также противокорабельными ракетами среднего радиуса действия наземного базирования, способными поражать цели в акваториях Бенгальского залива и Аравийского моря.

Пока же Китай занят подготовкой дипломатических предпосылок и инфраструктуры для обеспечения будущего военно-морского присутствия в Индийском океане и снижения рисков для пролегающих через Индийский океан критически важных путей транспортировки нефти с Ближнего Востока. В частности, КНР инвестирует значительные средства в развитие портовой инфраструктуры в дружественных странах (Пакистан, Мьянма, Шри-Ланка), а также принимает меры для ограничения зависимости от использования узкого, перегруженного, кишащего пиратами Малаккского пролива (на Малаккский пролив приходится около 30% пиратских нападений на суда в мировом океане). Для этого Китай, в частности, строит нефте- и газопроводы от глубоководного порта в Мьянме до китайского Куньмина, а также намерен профинансировать строительство канала наподобие Панамского из Бенгальского залива в Южно-Китайское море через узкий перешеек Кра в Таиланде.

И хотя в ближайшие годы ни США, ни Индия не ожидают активной военно-морской экспансии Китая в Индийском океане, его приход сюда неизбежен. По оценке профессора Аарона Фридберга, "в предстоящие десятилетия нам предстоит увидеть нарастающее военно-морское соперничество между США, Китаем, Индией, Японией, Южной Кореей и, возможно, другими державами, которое будет сопровождаться изменением конфигурации флотов и напряжением бюджетов всех участников этого процесса".

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран