Круг преткновения

Год назад спектакль по пьесе Островского «Таланты и поклонники» стал дебютом Миндаугаса Карбаускиса в качестве художественного руководителя театра. Пьеса о сильных и мелких страстях, которыми окружены люди сцены, и о жертвах, на которые приходится идти во имя своего таланта,— объяснимый выбор для дебюта в театре, который пережил революцию и нелегкую смену власти. Как в такой ситуации не переспросить друг друга, ради чего люди борются между собой и совершают отчаянные поступки, кто низменные, а кто возвышенные. «Таланты и поклонники» дают на этот вопрос предсказуемый и очевидный ответ, который — так уж устроен театр, не Театр Маяковского, а театр вообще — требуется твердить с изумляющей посторонних настырностью: ради сцены, ради таланта, который, как сказано у мудрого Островского, есть главное богатство человека.

Ключевой образ спектакля Карбаускиса — поворотный круг сцены, механизм столь же простой, сколь и капризный. Наверное, в спектакле он все-таки приводится в действие кнопкой, но каждый раз, когда сцена должна поехать, кто-то из персонажей с видимым усилием толкает ее ногой — в театре всегда требуется усилие, чтобы все жило и «крутилось». В начале истории молодая актриса Саша Негина робко ступает на вращающуюся дорожку, в конце она едет уверенно и даже подергивает пальцами подол платья, имитируя ветерок. Кто-то с этого круга, как с взлетной полосы, может воспарить, а кто-то ездит по нему всю жизнь без вдохновения, по инерции.

Пьеса о сильных и мелких страстях, которыми окружены люди сцены

Миндаугас Карбаускис пригласил в «Таланты и поклонники» нескольких народных артистов Театра Маяковского, любимцев публики, в том числе неформальных лидеров прошлогоднего переворота. И правильно сделал — тем более что на главную женскую роль ему пришлось звать актрису со стороны, Ирину Пегову, с которой Карбаускис много работал прежде. Знаменитостей, он, конечно, «почистил» от штампов, но с разной степенью успеха. Если спокойствие и сдержанность Игоря Костолевского привели к тому, что потерлась роль Дулебова, то Михаил Филиппов, играющий уверенного в себе Великатова, с которым в конце уезжает Негина, безусловно, выиграл. Светлана Немоляева начинает роль матери Негиной, Домны Пантелевны, можно сказать, отважно, необычайно сдержанно и даже с иронией, но потом, как говорится, берет свое. Трогательный Ефим Байковский в роли старика Нарокова мог бы так же сыграть эту роль и у другого режиссера. А Расми Джабраилова, с антрепризным буйством изображающего вечно пьяного трагика Громилова, публика на премьере наградила такими смачными аплодисментами, как будто она не заметила прихода новых времен и сидит на спектаклях предыдущего худрука, любившего смачные бенефисные выходы.

Почти четырехчасовой спектакль шатает в разные стороны, он то проваливается в долгие, ничем не оправданные паузы, то бодрится какими-то разовыми импульсами, плохо связанными друг с другом. Уже не понимаешь, помогают или мешают делу повторяющиеся аккорды музыки Гедрюса Пускинигиса. В этом прерывистом, неровном движении то и дело теряются смысловые и стилистические скрепы — так что начинаешь сомневаться, а есть ли они вовсе. Ну конечно, самая надежная из них — тема театральной игры, простых и странных превращений: за них отвечает персонаж под названием «человек, служащий в театре», он и круг направляет, и девкой-горничной оборачивается, а в конце вообще становится вестником судьбы, подгоняя отправление поезда, которое кладет конец потерявшему энергию действу.

В таких обстоятельствах у Ирины Пеговой особенно сложная задача. Она должна сыграть решительность, умение пренебречь частностями и человеческими связями ради собственного призвания — должна сыграть внутреннюю силу, даже суровость, решительно, казалось бы, противоречащую ее добродушной, жизнелюбивой фактуре. Готовность идти на все и ни перед чем не останавливаться выражена сильным жестом — предлагая покинутому ею Мелузову (Даниил Спиваковский) отрезать на память прядь ее волос, Негина кладет голову на чемодан, как на плаху. Но в целом роль пока не обрела той силы, которая могла бы поднять весь спектакль. Да и финал, где героиня весело катается по кругу с человеком от театра, сбивает с толку — а ну как сильная натура на поверку оказалась ветреницей и сбежала с начальником поезда.

ТЮЗ, 19 февраля, 19.00

Роман Должанский