Музыка / Авангард
Фото: clubw71
В концертном зале Союза композиторов выступил чикагский импровизатор Фред Лонберг-Хольм. Музыкант, позиционирующий себя как "анти-виолончелист", продемонстрировал хрипящие импровизации и сочиненную специально для нынешних гастролей простую и мелодичную ансамблевую пьесу в ключе творчества своего учителя Мортона Фельдмана. Игрой кредитной карточкой по струнам заслушалась ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
"Я единственный в мире человек, учившийся одновременно у Энтони Брекстона и Мортона Фельдмана",— полушутливо хвастается Фред Лонберг-Хольм, чья творческая деятельность находится на пересечении джаза, классики и шумовых авангардных экспериментов. "Мои планы на будущее — научиться играть на виолончели",— продолжает хохмить 50-летний музыкант, в чьем концертном графике сложно отыскать хотя бы один свободный вечер. Ему присуще чисто американское отношение к музыке, характеризующееся тотальной всеядностью и отрицанием иерархии между "высокими" и "низкими" жанрами. Проскрежетав очередной импровизацией, в которой человек посвященный обнаружит невероятную изобретательность в применении разнообразных техник игры на инструменте, а случайному зеваке обязательно придет на ум сравнение с лесопилкой, виолончелист готов вроде бы нечаянно вспомнить, что давно не играл Сарабанду Баха и немедленно приняться исправлять это упущение. Страсть к экспериментам и панибратское отношение к классике артисту было привито его чудаковатым отцом, который, хотя и не был музыкантом, в отличие от матери, игравшей на медных духовых инструментах, но жить не мог без музыки. Лонберг-Хольм рассказывает, что дом его детства был полон самодельных инструментов, издававших вместо мелодичных звуков странный скрежет, а препарировать пианино, засовывая между его струнами бумагу и шурупы, мальчик научился еще до того, как пошел в музыкальную школу.
Концерт знаменитый исполнитель начал с упоминания о том, что в свое время так и не завершил музыкальное образование
Разумеется, свой киевский концерт знаменитый исполнитель начал с упоминания о том, что в свое время так и не завершил музыкальное образование, а затем поспешил подкрепить этот тезис нарочито неправильной игрой: он жужжал смычком у подставки и засовывал его между струн, дребезжал и тряс виолончелью. Впрочем, вопреки кажущейся гротескности происходящего, все действия музыканта, в качестве дополнительного аттракциона сменившего в какой-то момент смычок на кредитную карточку, обладали какой-то дьявольской логикой, игра развивалась по лишь ему одному известным правилам, разгадывать которые было чрезвычайно интересно.
Следующим номером программы был полностью противоположный по стилю и подаче пятичастный квинтет Variable Variations, который Лонберг-Хольм сочинил специально к нынешнему концерту. Ансамбль "Рикошет", которым в этот раз дирижировал сам автор (впрочем, "дирижировал" — это слишком громкое слово для его редких жестов, указывавших музыкантам лишь момент их очередного вступления), сыграл этот опус нарочито мягко и повествовательно, стараясь избегать резких атак звука. При очевидных стилевых влияниях музыки Мортона Фельдмана в этой пьесе ощущалось нетипичное для этого мэтра постоянное внутреннее биение, явно идущее от джазовой традиции. Выстроив вполне классическую композицию, Лонберг-Хольм позволил себе милые шалости — брызги глиссандо, каноны с разным шагом вступления и игру с пропущенными, но подразумевающимися звуками.
Второе отделение концерта знаменитый гастролер посвятил свободной импровизации с киевскими джазменами — контрабасистом Марком Токарем и саксофонистом Дмитрием Шлеляйном. Последнему пришлось довольно туго: поначалу ему никак не удавалось вклиниться в согласованную игру струнников. А вот Марк Токарь ловил все предложения гостя на лету, вызывая его одобрительные улыбки. Приблизительно на пятнадцатой минуте совместного музицирования трио, наконец-то, нашло общий язык, но вскоре сбавило темп, очевидно, приберегая силы для запланированного ночного джем-сейшна. Впрочем, этого было достаточно, чтобы немногочисленная, увы, публика просто сияла от счастья.