После реформ папы Павла VI, значительно упростившего ритуалы Римско-католической церкви, интронизация папы римского, как объясняют ватиканские эксперты, по сути, не является таковой, а лишь знаменует собой торжественную встречу нового понтифика с паствой и мировыми лидерами. Торжественный и вместе с тем человеческий аспект этого действа был особенно присущ состоявшейся вчера церемонии начала понтификата Франциска. Тем более что он совпал не только с почитаемым католической церковью праздником святого Иосифа, но и его народной интерпретацией — мужским праздником, Днем отцов. С подробностями из Ватикана — ЕЛЕНА ПУШКАРСКАЯ.
Фото: Reuters / REUTERS/Stefano Rellandini
Фото: Reuters / REUTERS/Tony Gentile
Фото: Reuters / REUTERS/Paul Hanna
Ломая инаугурационный ритуал, а заодно и имидж немощных пап прошедшего десятилетия, с их непременными "папамобилем", Франциск еще до начала праздничной мессы появился на переполненной людьми ватиканской площади на белом джипе, демонстрируя отличную форму, открытость и харизму. Даже разревевшийся на его руках ребенок смотрелся как неотрежиссированный человеческий момент. Но это было только начало.
Впервые за десять веков схизмы на католической церемонии присутствовал Константинопольский патриарх Варфоломей. Впервые православные епископы наряду с католическими кардиналами приняли участие в церемонии у могилы апостола Петра, с которой и начались ритуалы, знаменующие начало понтификата Франциска. Предшествовавшее праздничной проповеди Евангелие впервые было прочитано только на греческом языке. И наконец, последовавшее за проповедью папы первое воззвание к всеобщей неожиданности прозвучало по-русски. "Всемогущий Господи, верностью своей сподобь всех пастырей и мирян жить в безусловном послушании Евангелию",— сказала поднявшаяся на алтарь молодая девушка. За этим последовали воззвания на французском, арабском и китайском языках, и это было интерпретировано комментаторами как знак готовности католической церкви к открытости к миру.
О необходимости открытости церкви и человека в ней и мире говорил папа Франциск в ходе своей праздничной проповеди. Начав с фигуры святого Иосифа, которого католическая церковь почитает как своего хранителя и чей день (вовсе не случайно) пришелся на официальное начало нового понтификата, Франциск довольно быстро перешел на особенности человеческих отношений. "Храните друг друга", "Не бойтесь проявлений доброты, нежности, ведь нежность и милосердие являются проявлением силы",— призвал понтифик собравшихся, среди которых находилось немало сильных мира сего, входивших в состав 130 правительственных делегаций, прибывших в Рим на инаугурационные торжества.
Российскую делегацию возглавлял спикер Думы Сергей Нарышкин, вместе с которым в Рим приехал бывший посол в Италии, а сейчас замминистра иностранных дел Алексей Мешков, а также дирижер Валерий Гергиев. Делегацию РПЦ возглавил митрополит Волоколамский Иларион. Православные иерархи поселились в той самой гостинице для высоких гостей Ватикана, именуемой Домом Святой Марты, где до сих пор проживает понтифик. Столовая этого странноприимного дома уже стала подобием дипломатического перекрестка — накануне папа обедал там с президентом Аргентины Кристиной Киршнер. Там же состоялась его встреча с митрополитом Иларионом, передавшим папе приветствия от патриарха всея Руси Кирилла. Папа в ответ сказал, что накануне молился за него в связи с праздником святого, имя которого носит предстоятель Русской православной церкви.
Все эти знаки, включая цитирование понтификом в ходе его первого Angelus философа Вальтера Каспера, призывающего к сближению христианских церквей, не могут быть простыми совпадениями. "Надеемся, в отношениях с Россией новый папа продолжит линию своего предшественника Бенедикта XVI",— дипломатично сказал корреспонденту "Ъ" чрезвычайный и полномочный посол в Ватикане Александр Авдеев в день провозглашения Хорхе Марио Бергольо понтификом.
Обращает на себя внимание, что и в ходе интронизационных ритуалов Франциск, как и в предшествующие дни, ни разу не назвал себя папой римским, предпочитая именоваться епископом. Всеобщее внимание вызывает выбранное Франциском кольцо, которое в качестве символа папской власти вместе с шерстяной мантией из овечьей шерсти было передано ему в ходе церемонии интронизации. Понравившийся папе за простой дизайн перстень, который итальянский ювелир Энрико Манфрини предложил в свое время реформатору Павлу VI, Франциск настоял изготовить в самом недорогом варианте — серебряном с позолотой.