Вчера президент Владимир Путин встретился с активом "Общероссийского народного фронта" (ОНФ) на конференции "Строительство социальной справедливости" и объяснил, что надо ограничить в размерах "золотые парашюты", вернуть школьную форму и звание Герой Труда. Специальному корреспонденту "Ъ" АНДРЕЮ КОЛЕСНИКОВУ происходящее напомнило разгар предвыборной президентской кампании.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Накануне вчерашнего заседания участников конференции ОНФ "Строительство социальной справедливости" в Ростове-на-Дону прошли заседания в секциях. Они были полны смысла, в том числе дополнительного, который проявился на следующий день.
— Наверняка на вас произвело впечатление обсуждение в вашей секции? Иначе и быть не могло? — спросил я заместителя секретаря генерального совета партии "Единая Россия" Ольгу Баталину.
Ольга Баталина на днях стала культовым человеком, прежде всего для газеты "Московский комсомолец": это она фигурировала в черном списке из трех женщин-депутатов, из-за которых восстал (можно сказать, из пепла) Андрей Исаев, а за ним и вся Дума (см. материал на стр. 2).
Но мне не хотелось сейчас делать больно Ольге Баталиной напоминанием об этой публикации. Не хотел я напоминать и об инциденте последних двух дней: в интернете появилось циничное предположение о том, что Ольга Баталина половину своей диссертации у кого-то списала. Не хотелось портить ей настроение — в такой-то светлый день.
— Конечно! — легко призналась она.— На круглых столах вчера было горение! У нас ведь секция "Крепкая семья".
— И что, она на самом деле крепкая?
— Если бы семья была крепкая, мы бы это на круглом столе не обсуждали,— с неожиданной горечью добавила Ольга Баталина.
Высказалась она и по поводу участия в конференции Владимира Путина (он в это время, а было девять утра, уже прилетел в Ростов из Сочи и ехал на конференцию, не опаздывая и на полчаса, что настораживало):
— До сих пор в теме "социальная справедливость" было три вопроса. Первое: оставить бесплатной любительскую рыбалку. Второе: вернуть страховые взносы предприятий в Пенсионный фонд. И третье: устранить дефицит учреждений медицины в сельской местности. Но на трех темах до съезда ОНФ не протянешь! — воскликнула она.— Так что сегодня появятся новые!
То есть конференция в ее версии выглядела очень технологичным предприятием.
Я еще раз подумал, не спросить ли Ольгу Баталину про диссертацию, и снова не сделал этого, не желая отвлекаться от магистральной темы этого дня и предчувствуя, что эта тема и сама по себе подарит мне немало событий.
Формат сферической студии, состоящей из последовательных сторонников и яростных попутчиков Владимира Путина во всех скитаниях его публицистической мысли, опробован давно, является надежным и поэтому надоевшим. Люди здесь находятся лицом к лицу с Владимиром Путиным, а также спиной к спине, тылы и горизонты защищены надежно, он здесь свой среди своих, и это так предсказуемо (включая глубокий синий цвет студии), что кажется, будет так же предсказуемо и все, что он скажет.
Очевидно, на него такая студия влияет соответствующе, иначе он бы в начале встречи не произносил бы такую, например, фразу:
— Но в то же время, и я это только что сказал, мы не можем ставить перед собой какие-то другие масштабные задачи, не решив еще того, что мы наметили, потому что если мы так будем делать, мы тогда не сделаем вообще ничего.
Но он произносил.
Между тем там же, в начале, президент заявил, что такие встречи надо сделать регулярными и что ОНФ должен стать общественным движением.
— И предлагаю провести учредительный съезд этого движения где-то через полтора месяца, не откладывая в долгий ящик,— добавил он.— 11-12 июня текущего года.
В конце встречи он разъяснил, что имел в виду не "где-то 11-12 июня", а именно 11 и 12 июня. То есть съезд будет работать два дня, один из которых является праздничным Днем России. Таким образом, все новости в этот день пойдут из ОНФ и будут окрашены в цвета национального флага. То есть съезду ОНФ уже сейчас придается, можно сказать, решающее значение.
Первым свой прямой вопрос президенту задал токарь и депутат Госдумы Валерий Трапезников, демонстрирующий, что он, рабочая косточка, церемониться не привык:
— Вчера на круглом столе,— сказал он,— у нас как раз тема была "Труд". У меня большой трудовой стаж — 50 лет у станка. Хочу сказать: вы как-то говорили о том, что звание Героя Труда или орден Трудовой Славы надо возродить. Тем более рядом со мной сидит Герой России, и почему бы рядом с ним не сидел Герой Труда!
То есть он недвусмысленно предложил дать первого Героя Труда ему.
Но и на этом не успокоилась беспокойная душа токаря. Оговорившись, что минимальный размер оплаты труда (МРОТ) слишком минимален, Валерий Трапезников перешел к тому, что его волновало по-настоящему:
— О теме "золотых парашютов". Представляете, "Ростелеком" — 280 млн руб. дает при увольнении (Александру Провоторову.— "Ъ"). Я думаю, россиянам это непонятно! Что, он — лауреат Нобелевской премии?!
В представлении Валерия Трапезникова, лауреат Нобелевской премии получает "золотые парашюты" в 280 млн руб. Ничего подобного: не больше 60.
— Я не против того, чтобы много получать,— еще раз оговорился токарь.— Но не в таких же пределах!
Крепкое рабочее слово не оставило равнодушным Владимира Путина. По его словам, практика ограничения "золотых парашютов" есть во всех странах — должна быть и в России.
Вряд ли это, правда, позволит приподнять МРОТ.
— Что касается звания Героя Труда,— продолжил президент.— У нас в Советском Союзе было звание Героя Социалистического Труда, и в целом, на мой взгляд, это себя оправдывало. Я знаю, что это не только позиция представителей тех, кто у станка работает и вообще просто делает что-то своими руками и своей головой. Это и позиция нашего ведущего профсоюзного объединения. Михаил Викторович (Шмаков.— "Ъ"), наверное, кивнет головой. Мы с ним многократно говорили на этот счет.
Михаил Шмаков, глава Федерации независимых профсоюзов России, скорее качнул, чем кивнул (но это придирки).
— Я с вами согласен (не со Шмаковым, видимо, потому что это было бы слишком цинично, а с Валерием Трапезниковым.— А. К.). И не только согласен, но думаю, что ваши предложения будут реализованы сегодня до конца дня.
До конца дня они и были реализованы (см. материал на стр. 2).
Пока все происходящее напоминало разгар предвыборной кампании.
И шло все, надо сказать, бойко. После токаря выступил "учитель истории с 1982 года" (не очень было понятно, работает он по этой специальности с 1982 года или преподает ученикам только этот период) Виктор Маленков.
Поскольку все здесь в этот день должны были бы быть заняты поисками социальной справедливости, Виктор Маленков нашел ее в едином учебнике истории. Список тем, на которых можно без проблем дойти до учредительного съезда ОНФ, расширялся на глазах. Члены ОНФ с энтузиазмом монополизировали эти темы.
— Не должно быть так,— подчеркнул Виктор Маленков,— чтобы в Южно-Сахалинске учили одну историю, в Москве другую, в Ростове, например, третью историю. Так же, как не должно быть, чтобы школьники из одних населенных пунктов, изучая одну историю, приезжали в другие города, и там изучали совершенно другую.
— По моей логике получается,— с некоторым удивлением констатировал учитель,— что и преподавание всех остальных дисциплин тоже должно быть унифицировано.
Владимир Путин ответил замысловато. Выяснилось, он согласен и с теми, кто требует, чтобы не было единообразия в преподавании истории, и с теми, кто хочет общих стандартов.
Если попытаться коротко пересказать его мысль, получится, что в рамках общих стандартов должно быть многообразие вариантов. Возможно, президент уже думал о том, что кто-то именно таким образом должен будет преподавать и тот период новейшей истории, в котором задействован сам Владимир Путин. Ведь с таким подходом можно выкрутиться из любой ситуации.
Между тем было ясно: единому учебнику истории, в котором будет всякий раз несколько взаимоисключающих версий,— быть.
Решили и с этим. Казалось, и дальше все пойдет так же ритмично, и за пару часов в этом зале будут приняты решения и по всем остальным жгучим вопросам современности, но тут все рухнуло. Выступил ректор Московского института открытого образования Алексей Семенов.
— Я хотел бы сказать вначале, что нам кажется, что математика — это и гуманитарные знания тоже, что это наука о человеке, о том, как он мыслит, рассуждает, доказывает, обосновывает...— зачин Алексея Семенова не оставлял сомнений в том, что концепция математического образования в России будет изложена максимально системно и что Алексея Семенова в этом не остановит никто.
Ближайшие 20 минут его никто и не останавливал.
Попытка президента разрядить обстановку, которая стала напряженной, состояла из несмешного анекдота:
— Вы когда начали говорить про математику, я сразу вспомнил известную шутку советских времен. Урок математики в школе. "Гиви, сколько будет дважды два?" — "А мы продаем или покупаем?"
Впрочем, не смеялся только Алексей Семенов. Его ведь перебили.
После этого в зале установилась нестабильная обстановка. Начались выкрики с мест, и не каждое выступление делегата конференции заканчивалось обещанием до конца дня решить вопрос.
Галина Семья (не псевдоним.— А. К.) говорила по понятным причинам о проблемах усыновления. По ее мнению, упрощение процедуры усыновления может привести к тому, что "появятся недобросовестные люди" (почти такие же, как в Америке, хотя до них нам, конечно, еще слишком далеко), желающие только материальных льгот и благ, связанных с таким усыновлением.
— Одним из противовесов является введение психологического тестирования в рамках школы приемных родителей,— разъяснила Галина Семья.— Чтобы можно было выявить людей, склонных к насилию, жестокому обращению, к неадекватным формам воспитания, и помочь семье, в которой есть проблемы, выявленные в ходе тестирования, стать хорошей замещающей семьей.
Людям, которые, может, и хотели взять сироту, мне кажется, расхотелось бы после таких слов это делать — хотя бы из-за того, чтоб не называться отныне замещающей семьей.
А Галина Семья предложила еще, чтобы специалисты постоянно сопровождали замещающую семью, чтоб "не было этих обратных возвратов в детский дом". Чтоб не было возвратов, люди и брать не будут.
Еще одна докладчица, Яна Лантратова, выступила в пользу детей и категорически против ювенального права. Она недавно проходила мимо детской площадки и "услышала разговор двух школьников, старший учил младшего, он говорил: "Ты знаешь, потерпи, я слышал, примут такой закон, когда можно будет пожаловаться, приедут и накажут твоих родителей". О фатальном последствии этого ябедничества он умолчал, да и, наверное, не знал, что потом приедут добрые дяди и тети и изымут его из семьи".
— В связи с этим, Владимир Владимирович,— добавила она,— я обращаюсь к вам от лица наших молодых ребят, которые хотят рожать, но боятся, что у них заберут детей. Пожалуйста, возьмите этот вопрос под личный контроль, чтобы не допустить разрушения традиционной российской семьи!
— Кто это из ребят хочет рожать, интересно? — спросил Владимир Путин.
— Молодые девчонки нашей организации (Союз добровольцев России.— "Ъ"),— поправилась госпожа Лантратова.
— А где вы услышали этот разговор между детьми?
— Проходя мимо детской площадки, в Санкт-Петербурге...
— Подслушивать нехорошо, я усвоил это еще со времени работы в КГБ, потом завязал с этим делом,— пояснил господин Путин и дал понять, что он тоже против ювенальной юстиции.
Так ОНФ приватизировал еще одну животрепещущую тему. Их было уже слишком много для съезда, который состоится уже в начале июня.
Но обсуждение, притормозившее было после лекции о пользе математики, все-таки постепенно восстанавливало силы. Правда, тут выступил детский доктор Леонид Рошаль. Вел он себя, при всем уважении, достаточно странно. Для начала поинтересовался (как доктор, очевидно), как Владимир Путин перенес перелет из ЮАР и сказал, что он летал тоже, только с другой стороны. Потом начал читать свой доклад о реформе здравоохранения, при этом, можно сказать, про себя. А когда президент попросил его говорить погромче, "потому что люди не слышат", Леонид Рошаль заметил:
— А я думал, это я один такой глухой.
— Тогда я тоже глухой,— сказал Владимир Путин.
— Очень хорошо,— констатировал доктор.
Голоса Леонид Рошаль так, впрочем, и не повысил.
А когда политолог Сергей Марков в сердцах на 25-й минуте чтения доклада крикнул: "Регламент!", а организаторы вдогонку отключили доктору микрофон, Владимир Путин остановил их:
— Два слова не дают человеку сказать.
После этого обсуждение было приговорено. Владимиру Путину удалось, правда, произнести еще одну новость: школьная форма в стране должна быть. Но на этом тема социальной справедливости оказалась исчерпана. Все попытки сказать что-нибудь конструктивное с трибун провалились. В конце концов Владимир Путин закончил обсуждение к концу третьего часа пронзительными словами:
— Все, надо двигаться! Садиться в машину и ехать!!
Впрочем, после этого он еще четверть часа общался в коридоре со своим доверенным лицом Геннадием Хазановым.
И это было несправедливо.