Статус госкомпании не позволяет "Роснано", с одной стороны, делать ошибки, а с другой — их не делать. В высокорискованном инновационном бизнесе, где важны быстрота маневра и свобода принятия решений, такая позиция по определению будет проигрышной.
Дмитрию Медведеву и Анатолию Чубайсу очень нравится инновационный бизнес, но развивать его в жестких рамках госструктуры пока не очень получается
Фото: РИА НОВОСТИ
Над Чубайсом в очередной раз сгущаются тучи: в ходе проверки ОАО "Роснано" аудиторы Счетной палаты выявили "мягко говоря, значительный объем нарушений" в использовании средств федерального бюджета, полученных в 2007-2012 годах. Напомним, что госкорпорация получила из федерального бюджета 130 млрд руб. на момент своего создания в 2007 году, а в 2009-м, до начала фазы активного финансирования проектов, вернула в бюджет 85 млрд руб. До сегодняшнего дня "Роснано" профинансировала 105 проектов в общей сложности на 133 млрд руб.
В том, что не все эти инвестиции удачны, за несколько дней до окончания проверки поспешила признаться и сама компания. В начале апреля "Роснано" опубликовала финансовую отчетность за 2012 год, в которой отразила резерв на списание 21,8 млрд руб. (16,4% от всех осуществленных инвестиций).
16,4% — это не так уж и много, уверяют в "Роснано". Инновации — дело фартовое: где-то находишь, а где-то теряешь. Почти половина списаний — 9,4 млрд руб.— зарезервирована под проект "Нитол" по производству поликристаллического кремния для солнечных батарей. История этого проекта показывает, что такой вот легкости в поисках удачи "Роснано" как раз и не видать. Потерять деньги этой компании проще, чем любой другой, а положить предел этим потерям сложнее.
Коготок увяз
История "Нитола" начиналась как сказка о Золушке от нанобизнеса. Компания, начинавшая свой бизнес с мелкого трейдинга химической продукции, обещала в рекордные сроки стать лидером в области солнечной энергетики, первым в России проектом, нацеленным на производство и экспорт высокотехнологичной продукции.
В 2003 году совладелец компании "Нитол" Дмитрий Котенко окончил Лондонскую школу бизнеса, которая полностью перевернула его представления о бизнесе. "Мозги нам там освежили хорошо",— рассказывал он несколько лет спустя в интервью журналу "Секрет фирмы".
К тому времени трейдер "Нитол" уже стал собственником предприятия "Усольехимпром", продукцией которого торговал. Расположенное рядом с соляными залежами в городе Усолье Сибирское, предприятие занималось выпуском традиционной химической продукции, но Котенко мечтал о бизнесе будущего.
Тогда на мировом рынке только начала входить в моду солнечная энергетика. Суммарные мощности солнечных электростанций еще не превышали 6 ГВт, то есть мощности одной Красноярской ГЭС. Однако новое направление привлекало все больше бизнесменов в западных странах, принимающих во внимание дорожающие углеводороды и марши "зеленых". Эти же причины привели к появлению в солнечной энергетике первых правительственных субсидий. Солнечные станции строили в Японии, Западной Европе, США и Австралии. "Вкладываться в проект мы решили, проанализировав перспективы мирового рынка солнечной энергетики, который на тот момент рос в среднем на 35% в год",— рассказывает Котенко.
В 2005 году он приобрел когда-то выделившийся из "Усольехимпрома" завод "Усолье-Сибирский силикон". На нем существовали мощности по производству трихлорсилана, который, в свою очередь, является сырьем для наиболее востребованного в производстве солнечных батарей материала — поликристаллического кремния.
С тех пор усилия "Нитола" полностью переключились на новое приобретение, и основное производство стало затухать, а к настоящему времени предприятие "Усольехимпром" попросту закрылось.
Крупнотоннажная химия нерентабельна в удаленной от мировых рынков Восточной Сибири, объяснял Котенко. К тому же это бизнес сформировавшийся и очень консервативный, царят на нем "монстры" вроде BASF, DuPont и Dow, да и драйва там маловато.
Начинать пришлось своими силами. "В период с 2005 по 2008 год ни о какой инновационной экономике еще никто не говорил, и о господдержке таких проектов тоже",— рассказывал Котенко.
Нелегко было и привлечь первые инвестиции — $300 млн, средства, вдвое превышающие годовой оборот "Нитола". Сначала попытались выйти на Лондонскую биржу, но попытка оказалась неудачной. Зато таким образом удалось пробудить интерес иностранцев: 8% акций за $50 млн купила международная корпорация IFC, предоставив еще $25 млн в качестве кредита. Затем в "Нитол" вошел мировой лидер по производству солнечных батарей и основной клиент компании — китайский Suntech Power. За пакет 14% китайцы заплатили $100 млн. Портфель заказов "Нитола" на тот момент уже составил $1,66 млрд.
В конце концов на компанию обратило внимание и государство. Правительство Медведева, взяв курс на модернизацию, приняло решение форсировать развитие альтернативной энергетики, и на "Нитол" посыпались деньги. В феврале 2009 года "Роснано" инвестировала в проект 7,5 млрд руб. (4,5 млрд в виде долгосрочного займа и еще 3 млрд в качестве кредита Альфа-банка под поручительство госинвестора). Кроме того, Альфа-банк обещал, если потребуется, привлечь еще до 4,5 млрд руб. с рынка или предоставить заем самостоятельно. Всего на сегодня в строительство завода из разных источников вложено более 26 млрд руб.
Инноваторы не могли не знать, что уже к тому моменту из-за кризиса стоимость поликремния упала почти в десять раз, до $40-50 за килограмм. После того как Европа свернула большую часть программ господдержки солнечной энергетики, существенно упал спрос, а предложение росло на глазах: Китай вводил в строй заводики по производству этой продукции один за другим.
Возможно, щедрость "Роснано" была связана с излишним давлением, оказываемым на компанию Счетной палатой и прокуратурой. В начале 2009 года претензии касались не чрезмерной рискованности инвестиций, а недостаточной активности вложений. Выяснилось, что с момента создания из выделенных государством 130 млрд руб. "Роснано" освоила лишь 10 млрд, причем половина средств ушла на обеспечение текущей деятельности госкорпорации. Остальные деньги, как доложил генпрокурор Юрий Чайка Медведеву, были положены в банки под проценты. Чубайс с критикой согласился и занялся активным поиском новых проектов, пообещав, что в течение года "Роснано" запустит "мощный инновационный конвейер".
Впрочем, было и еще одно обстоятельство, которое объясняет, почему проект "Нитол" пришелся "Роснано" по вкусу. Корпорация к тому времени уже договорилась о сотрудничестве с "Ренова оргсинтез" Виктора Вексельберга, собиравшейся строить в Новочебоксарске завод солнечных модулей, один из самых масштабных в Европе. "Ренова" и "Роснано" вложили в проект "Хевел" 20,1 млрд руб. Создание собственной сырьевой базы логично укладывалась в русло этих планов.
Глубже увяз
Как это нередко случается, после того как появились деньги, все пошло не так. "Стройка продолжалась два года, и мы уже почти закончили первую очередь завода, а потом почему-то опять у акционеров деньги кончились",— рассказывает бывший гендиректор "Усолье-Сибирский силикон" Георгий Петров. Запуск производства, планировавшийся на конец 2009 года, был отложен, назначенный вместо Петрова гендиректор Михаил Астахов позже каялся в "не совсем эффективном расходовании инвестиционных средств" и рассказывал о "серьезных ошибках, прежде всего организационных, ошибках планирования, проектирования".
Рынок поликремния продолжал падать, но проект "Нитола" уже вышел на политический уровень. Весной 2010 года на конференции "Единой России" в Новосибирске Дмитрий Котенко представлял Иркутскую область с докладом о своем производстве, и присутствовавший там Владимир Путин призвал конференцию к аплодисментам, поскольку это "действительно высокотехнологичный проект, сделанный с нуля молодыми высокообразованными людьми". И финансирование продолжили. Правда, частный Альфа-банк из проекта предусмотрительно вышел, его долги перекредитовал государственный Сбербанк. Более того, в декабре 2011 года "Роснано" и Сбербанк выкупили 100% "Нитола" (58,75%, и 41,25% соответственно), получив эти пакеты, возможно, в счет погашения кредитов.
Тем не менее с 2011 года стройка фактически встала. Правда, в марте 2012-го менеджеры завода объявили о запуске производства. Бывший гендиректор Георгий Петров, однако, утверждает, что для запуска завода на полную мощность (3300 тонн в год) понадобится еще 8 млрд руб., а чтобы запустить хотя бы первую линию, 4 млрд руб. инвестиций и серьезные работы по доведению технологий до нужного уровня. Опытная продукция, которую сегодня может выпускать завод, имеет, по его словам, себестоимость порядка $300 за кг. Мировые цены на поликремний между тем опустились уже до $16 за кило.
Основатель "Нитола" Дмитрий Котенко не рассчитывал, что пока он будет строить завод, мировые цены на поликремний упадут больше, чем в десять раз
Фото: Александр Сидоров, Коммерсантъ
И будет вязнуть дальше
В декабре 2012 года корпорация "Роснано" впервые сообщила о намерении приостановить работу "Усолье-Сибирского силикона". Тогда-то, собственно, и начались неприятности. Сначала губернатор Иркутской области Сергей Ерощенко на специальном совещании дал поручение организовать экспертную группу "по рассмотрению вопросов реализации проекта "Нитол"" и составить "дорожную карту" решения этих проблем. "Пусть создадут хотя бы технопарк, как обещали,— кипятится мэр Усолья Сибирского Любовь Лис.— Территория завода огромная, много чего можно было бы создать. Нельзя же вот так просто пообещать сделать "солнечный город", а потом передумать!" Правительство тоже считает, что нельзя. В марте совещание по проблемам Усолья Сибирского провел первый заместитель председателя правительства Игорь Шувалов, который поручил иркутскому губернатору Ерощенко создать группу и дорожную карту, а "Роснано" рекомендовал подготовить предложения по стабилизации ситуации "с целью дальнейшего развития производства". Больше о консервации производства в "Роснано" не говорили, только о том, что "будут предприняты все меры для спасения производства". Губернатор Ерощенко обещал выделить заводу около 500 млн руб. из областного бюджета. "Ну а пока придется работать на склад",— подбодрил Ерощенко инноваторов.
"Роснано" просит Минфин компенсировать убытки от "работы на склад". Предприятие, которое должно было стать потребителем продукции "Нитола" — чувашский завод "Хевел",— тоже не доведено до конца, подорожало в процессе реализации более чем в четыре раза, и Внешэкономбанк отказал акционерам в дополнительном финансировании. Но если правительство твердо скажет "на склад", придется ведь действительно работать на склад.
На закате
"Роснано" — далеко не единственная компания в мире, поспешившая с инвестициями в солнечную энергетику. В США, Европе и Китае десятки успешных когда-то "солнечных" предприятий объявляют о своем банкротстве.
Так, в августе 2011 года закрыл все производства и уволил 1100 сотрудников калифорнийский стартап по производству солнечных батарей Solyndra. Инвесторам, вложившим $733 млн, удалось вернуть лишь небольшую часть вложений. Министерство энергетики США, предоставившее компании заем в размере $535 млн, потеряло почти $400 млн. И, несмотря на особую благосклонность к компании президента Обамы, известного приверженностью альтернативной энергетике, заставлять Solyndra работать на склад никто не стал.
Не справился с новыми рыночными условиями и крупнейший производитель солнечных панелей в мире, некогда акционер "Нитола", китайский Suntech Power. Компания с 2005 года торговалась на Нью-Йоркской бирже и на пике стоимости оценивалась в $16 млрд. После кризиса 2008-го Suntech Power потеряла 85% стоимости. А в начале 2013 года его крупнейшая "дочка" Wuxi Suntech, поставляющяя более 95% продукции материнской компании, была объявлена банкротом. Wuxi Suntech задолжала девяти банкам более $1,1 млрд и не смогла выполнить платежные обязательства по облигациям на $541 млн. Ее банкротство стало одним из крупнейших в Китае, где правительство делает все возможное, чтобы сохранить за китайскими компаниями репутацию надежных заемщиков.
"Это предприятие — дело нашей жизни,— объясняет Георгий Петров, считающий, что российский проект не может повторить судьбу зарубежных.— Я уже писал письмо президенту, в "Роснано" писал. То, что сейчас происходит, неправильно: разгоняют уникальных специалистов, которых мы учили за границей, растили бережно. В Москве, в управляющей компании, люди получают гигантские зарплаты, а в нашем производстве ничего не понимают, не дорожат им, уничтожают. Неправильно это".