Мертвые и еще мертвее

"Зловещие мертвецы: Черная книга" (Evil Dead) — четвертый фильм знаменитой франшизы, как бы возвращающийся к истокам: Сэм Рейми лично спродюсировал ремейк для большого экрана своего одноименного дебюта 1981 года, без которого в 1980-е невозможно было представить ни одну приличную видеотеку. Свое зловещее VHS-детство вспомнила и ЛИДИЯ МАСЛОВА.

Основной заслугой первых "Зловещих мертвецов" считается то, что Сэм Рейми показал прекрасную совместимость ужаса и смеха, которые друг друга ничуть не гасят, а, наоборот, дополняют и взаимно усиливают. В дальнейшем этот фокус многие пытались повторить, хотя не у всех хватает этого кулинарного режиссерского таланта — смешивать известные ингредиенты в нужных пропорциях. Современный ремейк, полнометражный дебют уругвайца Феде Альвареса, вполне соответствует всем самым высоким визуальным требованиям по части жестокости, натурализма и кровавости, в том числе и потому, что нынешний дебютант автоматом получил такие технические возможности, которых в 1981 году у Сэма Рейми с его копеечным бюджетом не было (но железный закон, по которому с возрастанием материальных возможностей убывает изобретательность и креативность, никто не отменял). А вот с юмористической составляющей дело обстоит немного хуже: в новом фильме есть моменты, когда зал смеется, но они связаны скорее с глуповатой неуместностью некоторых реплик, и не факт, что авторы хотели бы хохота именно в этих местах. Если старые "Мертвецы" в свое время вызывали немного нервный смех сквозь дрожь от страха, то в случае с нынешними это скорее машинальное, рефлекторное ржание, когда, например, персонаж, которого вот-вот расчленят, интересуется: "Что же это у меня лицо так болит?". Есть и другие моменты в диалогах, вызывающие ухмылку: фразы типа "Расскажи мне, в чем дело", вдруг всплывающие в разговоре, когда даже самому тупому участнику событий уже должно быть все понятно, или призывы "Если мы ничего не сделаем прямо сейчас, то скоро мы все сдохнем", — почему-то кажется, что в 1980-е такими деревянными оборотами герои даже явного трэша все-таки не изъяснялись (хотя, возможно, так кажется просто потому, что раньше все было лучше). Среди драматургических нововведений нынешних "Мертвецов" главное, пожалуй, то, что героиня (Джейн Леви) — наркоманка, которая под решительным девизом "Если завязывать, то резко" надеется в лесной избушке победить свою пагубную страсть. Поддержать ее и помочь пережить наиболее трудные моменты предстоящей ломки приезжают старший брат (Шайло Фернандес) с девушкой (Элизабет Блэкмор) и два друга детства: одна — подруга с медицинским образованием (Джессика Лукас), другой — очкарик с педагогическим (Лу Тейлор Пуччи). Ни то, ни другое персонажам фильма в дальнейшем особенно не поможет, скорее наоборот: именно из-за учительской любознательности очкарика и опрометчивой привычки читать вслух что ни попадя из черной "книги зла" будет выпущен древний демон, гораздо более страшный и эффективный, чем те незначительные внутренние демоны, которых привезла с собой и с которыми собиралась сразиться наркоманка. Предприняты авторами ремейка и поползновения в психологическую сторону: брат с сестрой периодически начинают выяснять отношения, припоминая покойную матушку, с которой они проводили время в детстве в этой самой злополучной хижине, где теперь в подвале развешаны какие-то мертвые кошки и оборудован алтарь для жертвоприношений.

Что касается вынесенной у нас в название пресловутой "Черной книги", воскрешающей мертвых (а именно "Книгой мертвых" хотел в 1981-м назвать свой фильм Сэм Рейми, но продюсеры отговорили: мол, на такое название никого не заманишь), то над ней художники ремейка расстарались отдельно — теперь она выглядит куда богаче, и обложка из человеческой кожи теперь запечатана толстой колючей проволокой, и внутри все стало более красочно и пестро, с предупредительными надписями: "Ни в коем случае не читай". В качестве одной из прямых цитат из старого фильма лесное зло, как и в 1981-м, опутывает героиню извивающимися, как змеи, древесными ветками и проникает в нее половым путем, однако в 2013-м в сцене изнасилования девушки демоном гораздо меньше инфернального эротизма, а больше спортивной гимнастики. Да и вообще, для похвальной затеи восстановить клаустрофобическую атмосферу первого фильма, вероятно, надо, чтобы режиссер ощущал своего какого-то внутреннего мертвеца так же остро, как Сэм Рейми. А молодой Феде Альварес, на первый взгляд, всем хорош — преданный фанат франшизы, визуальную стилистику оригинала вроде бы чувствует, снимал в настоящем лесу, хотя мог бы и в павильоне все построить, компьютерной графикой не злоупотребляет, умеет порассуждать в интервью, как это заведено, о "переосмыслении" и "другом ракурсе", да и на экране все четко: одержимая демоном героиня разрезает себе язык пополам, облизывая лезвие ножа, потом в ход идут и гвоздемет, и электрический нож для мяса, и бензопила, и кровавый дождь льет с небес в лучшем виде (французский киномясник Александр Ажа, например, умер бы от зависти). Но тем не менее, вспоминая, как в "Зловещих мертвецах" Сэма Рейми трупное разложение изображалось с помощью пшенной каши, с новой блестящей киноигрушкой неизбежно ощущаешь, что тебе показывают что-то не то: не реинкарнацию, а клонирование, не переселение темной души старого фильма в модернизированную зрелищную оболочку, а лишь имитацию былого демонизма, пусть даже очень нахрапистую и энергичную.