Писатель Дмитрий Быков рассуждает о зависимости погоды и политического климата в России.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
Гениальная англичанка Сью Таунсенд, создательница Адриана Моула и автор десятка других романов, в разговоре со мной высказала богатейшую мысль о роковой зависимости российской истории от климата, заметив, впрочем, что такая зависимость присуща вообще любой стране, где природа значит больше истории.
В самом деле, там, где народ не проявляет исторической воли к деланию собственной судьбы, там все определяется природным циклом: траектория исторического развития у каждого своя. В России это четырехтактный круг, напоминающий о календарном годе; во многих жарких странах, где почти нет сезонных колебаний температуры, точка.
Так что, у нас еще не худший вариант. Нынешняя весна удивительно напоминает современное состояние России, делает его фантастически наглядным: световой день давно весенний, а климат до сих пор февральский. То есть всем все понятно, но ничего не меняется.
Вот эта понятность, плюс роковое несоответствие календарю, плюс полная безадресность возможных претензий как раз и создают у большинства ощущение стойкого когнитивного диссонанса: ведь в это время должно быть тепло! Ведь власть должна идти навстречу обществу, замечают в своем докладе Гонтмахер и Кудрин, и это так очевидно, что не нуждается в аргументах, ибо все мы знаем, что бывает, когда они идут в разные стороны. Ведь на календаре заканчивается первая неделя апреля, а снег не тает, его обещают еще и в мае, что жрать будем?
Цензура в СМИ дошла до абсурда, а "болотное дело" давно перешло за эту грань; арестован Рукавишников, якобы опрокинувший на землю несколько туалетных кабин и тем нанесший им непоправимый ущерб, а инкриминировано ему нападение на стражей порядка; по-моему, тут прямое оскорбление стражей порядка, ибо их приравняли к туалетным кабинам. Раньше они обижались на слово "мусора", теперь не обижаются даже на такие сравнения. Все это такой же абсурд, как майский снегопад, но природа не заботится о соблюдении собственных законов, она их меняет произвольно.
Световой день прибывает и скоро достигнет максимума, а температуры ведут себя как хотят: приспичит им –– устроят летом пять недель под сорок градусов жары, надоест –– растянут февраль на полгода. Потом, правда, опять придется наверстывать жарой. Но природа не потерпит посягательств на свой суверенитет, в Штатах и Японии вон вообще стихийные бедствия, и все это им по грехам, так что не ропщите.
В принципе даже россияне, извечно покорные власти в той же степени, что и климату, начали как будто шевелиться: в ближайшую субботу они собираются на протестный митинг в Новопушкинский сквер, 6 мая хотят пройти на Болотную, посильно защищают политзаключенных и жалуются иностранным правозащитникам. Но толку от всего этого не больше, чем от маршей против погоды, ибо погода не имеет обратной связи.
И власть, и история в России будут подражать природе ровно до тех пор, пока население этой климатической зоны не возьмет свою судьбу в свои руки. А до этого уже вполне весеннее небо будет смотреть на заснеженную землю, изумляясь затянувшейся зиме и не надеясь ни на какую оттепель. Все оттепели здесь приводят только к тому, что из-под снега вылезают залежи всякой дряни, а убирать лень.