Объем рынка коррупции в России достиг 300 млрд руб. Таковы данные Национального антикоррупционного комитета. На вопросы ведущей Ксении Турковой ответили председатель комитета Кирилл Кабанов и руководитель Федерального информационного центра "Аналитика и безопасность" Руслан Мильченко.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
90% этой суммы приходится на сферы, связанные с госсектором и распределением бюджетных средств. Это госзакупки, управление фондами региональной и муниципальной собственности, таможенный сектор. При этом на низовую или бытовую коррупцию приходится всего лишь 10% от общей суммы откатов и взяток.
— Господин Кабанов, рынок коррупции в $300 млрд — это показатель успешной борьбы, на ваш взгляд?
К.К.: Это показатель того, насколько глубоко коррупция сформировалась в России. А успешная борьба с такой сформировавшейся историей достаточно затяжная. И то, что происходит сегодня, результат этого будет виден не завтра и не послезавтра.
— Но по этой сумме о чем можно судить, что можно сказать?
К.К.: Коррупция стала составляющей всего, в том числе и в экономике. Формирование того же самого бюджета Российской Федерации в определенной степени проходит с закладыванием туда коррупционных схем как бизнеса.
— Господин Мильченко, как вы можете прокомментировать эту сумму? Во-первых, насколько она реальна, на ваш взгляд? Во-вторых, о чем она говорит?
Р.М.: Во-первых, хорошо, что у нас начали произносить такие суммы, в стране сразу виден уровень коррупции. Мы ведь давно говорили о том, что государственный аппарат просто представляет собой модель коррупционной системы, поэтому весь бюджет можно просто-напросто относить к тому источнику, который питает эту коррупцию. Все вопросы, связанные с расходованием бюджетных денежных средств, можно отнести к коррупционным финансовым потокам. Потому что сейчас вы можете посмотреть по различным секторам бизнеса и бюджетного освоения, везде есть недоработки, которые доказывают, что бюджет просто-напросто распиливается.
Другое дело, что мы всегда говорили о том, что собака сама себя за хвост кусать не будет. Конечно, хорошо, что озвучивается эта сумма, но реальный механизм борьбы не включается, не может включиться, потому что государственный аппарат, как та собака — с собой бороться не будет. Единственным, на мой взгляд, здоровым решением, о котором говорит президент Российской Федерации в своих посланиях, что необходимо эту борьбу включить уже со стороны граждан, самоорганизованных общественных движений, должен быть общественный контроль, возрожденный институт народного контроля, который сейчас не хотят чиновники никаким образом пропустить.
Мы сейчас боремся с этим, вставляют очень большие палки в колеса, никому этого не нужно делать. Но они реальны, это мы будем видеть постоянный "фейк", которым нас кормят долгие годы уже.
— Господин Кабанов, вы согласны, что реальный механизм борьбы с коррупцией не может включиться?
К.К.: Дело в том, что вообще в борьбе с коррупцией, прежде всего, заинтересовано общество, я с этим согласен. Но, к сожалению, на сегодняшний момент самоорганизация в области общества в высокой степени ее инфантильности, мы можем сказать, что включиться механизм не может. Потому что у нас, по большому счету, нет реальных партий сильных, а политическая конкуренция только-только начинает зарождаться. У нас нет сформулированной формы активности в обществе.
— Не может включиться механизм потому, что общество само виновато, или потому, что, как говорит господин Мильченко, вставляют палки в колеса?
К.К.: Общество заслуживает систему управления, которую оно имеет. И здесь как раз вина общества. Вы посмотрите, что у нас происходит. Простая история, когда граждане не могут даже самоорганизоваться, чтобы контролировать систему ТСЖ и просто собраться на собрание, которое происходит в домах. Приходит процентов десять.
— Господин Мильченко, а с вашей точки зрения, общество само виновато?
Р.М.: Я бы, конечно, согласился с какими-то моментами. Но, на самом деле, мы всегда забываем, что самое важное в самоорганизации общества — это не ждать от общества какой-то самостоятельности, а в том, чтобы просто организовать такие инициативные группы, допустим, как наша. К нам приходят бабушки, у которых с потолка крыши течет, мы им помогаем бесплатно. Приходят по страховым каким-то делам, мы делаем калькуляции бесплатно. И тем самым привлекаем народ и говорим, что можно бороться вместе, и работаем мы непосредственно по их вопросам с чиновниками.
Если такого не будет делаться, не будет этих инициативных групп, везде они в любом случае нужны, и были, и будут. А если к общественным организациям будут относиться чиновники, которые быстро делают такие же организации, которые используют в личных интересах, для того, чтобы лоббировать какие-то свои цели, у нас доверие как к партиям у народа пропадет, так пропадет и к общественным организациям. Поэтому, естественно, борьба должна вестись прямо снизу. Кто, как не мы, сами граждане более инициативные, будет добиваться самоорганизации общества.