Центр управления демократией

"Власть" продолжает изучать администрацию президента. В этот раз речь пойдет о том, кто и как управляет внутренней политикой, каких перемен можно ожидать от Кремля, а каких — нет.

Елизавета Сурначева

27 декабря 2011 года в Горках пресс-секретарь президента Дмитрия Медведева Наталья Тимакова зачитала журналистам указ о назначении новых главы и первого заместителя главы администрации — Сергея Иванова и Вячеслава Володина. До президентских выборов оставалось три месяца. Досрочное назначение четко продемонстрировало, что и без того отвечавший за думскую кампанию Володин теперь единственный главный по политике в стране, под контроль которого перешел и главный внутриполитический инструментарий — управление по внутренней политике (УВП) администрации президента (АП).

По своей сути внутриполитический блок АП (а точнее, УВП, одно из двух десятков управлений) представляет собой своеобразное "министерство по политике", контролирующее всю систему общественных и партийных отношений, культурных и религиозных организаций и даже деловых и профессиональных союзов. Только — в отличие от настоящих министерств — без бюджета и почти без каких-либо реальных закрепленных законодательно полномочий: в положении об АП это называется "обеспечивает информационно-аналитическое и организационное обеспечение реализации президентом его конституционных полномочий по определению основных направлений внутренней политики государства" и "обеспечивает взаимодействие" со всеми вышеупомянутыми структурами. В силу неформализованности отношений и общего ореола таинственности вокруг этой структуры большинство собеседников "Власти" отказались комментировать работу УВП под своими фамилиями. Некоторые ссылаются на закон о госслужбе, которому все еще подчиняются, некоторые — как уже год как ушедший из Кремля Константин Костин — указывают, что информация о порядках работы внутриполитических менеджеров составляет "служебную тайну".

Если централизованную структуру администрации в целом придумал и воплотил Анатолий Чубайс, то единообразное "министерство политики" путем многолетних аппаратных комбинаций выстроил Владислав Сурков, до 2011 года работавший на должности первого замглавы администрации. Сначала путем слияния нескольких управлений в одно, внутриполитическое, затем — в долгой борьбе за контроль над регионами, как внутри администрации, так и с полпредствами.

Структура УВП, которая досталась в наследство Володину, представляла собой совокупность семи департаментов: по политическому планированию, региональной политике, гуманитарным и общественным связям, взаимодействию с федеральным собранием и партиями, социального мониторинга территорий, а также обеспечения полпредов и техобеспечения.

В результате володинских преобразований структура разрослась: региональный департамент раздробился на четыре (по два федеральных округа на каждый), добавились департаменты по выборам, молодежной политике, национальной политике, межконфессиональной политике, кадровой политике. Отделилось от УВП и еще одно "политическое" управление: по общественным проектам (УОП), которое занимается концепцией патриотического воспитания и НКО. Возглавил его бывший пресс-секретарь Сергея Иванова, недолго проработавший заместителем главы УВП, Павел Зенькович.

Основные зоны ответственности и влияния не изменились: регионы и региональные выборы, парламент и законотворческая деятельность, партийное строительство, общественные организации, религиозные и национальные общины. Всего во "внутриполитическом" блоке (не считая полпредства) работает около 200 человек: 140 в УВП и с полсотни в УОП.

В работе управления есть "формальная" и "неформальная" зоны. Первая определена непосредственно функцией администрации как аппарата президента: это организация встреч с общественными деятелями и политиками, поиск людей в регионах для мероприятий, беседа с будущими участниками встреч с первым лицом, подготовка тезисов выступлений президента, мероприятий, исполнение поручений и так далее. 80% рабочего времени тратится на решение таких задач. Например, несколько лет назад кремлевское руководство придумало своим подчиненным красивую и патриотичную задачу — организовать во всех российских регионах конкурсы "Мисс Россия". Планомерная работа шла своим чередом и серьезно застопорилась на Дагестане: дело в том, что слово "мисс" на одном из местных языков является оскорбительным. Спустя несколько дней недопониманий и взаимных бюрократических претензий в неисполнении поручений чиновники пошли решать конфликт к первому заместителю главы администрации Владиславу Суркову. Выслушав проблему, Сурков рассмеялся и махнул рукой. Дагестан остался без конкурса красоты с неблагозвучным названием.

Вторая, менее формальная сторона работы УВП, посвящена более содержательным вещам, именно за это слово "администрация" политики произносят чуть не шепотом.

Работа с регионами — одна из основных функций УВП. Борьба за контроль над регионами давно велась и внутри администрации. С самого начала для Суркова ситуация осложнялась тем, что в структуре администрации было и без того достаточно "смотрящих за регионами", им напрямую не контролируемых. Во-первых, это созданный в 2000 году институт полпредов в семи федеральных округах. Полпреды обладали полномочиями по обеспечению контроля деятельности региональных органов власти, предложений к повышению и имели беспрепятственный доступ в любые территориальные ведомства. Но самое главное, полпреды подчинялись напрямую президенту, чем и пользуются до сих пор.

Во-вторых, работало сформированное в 2000 году Главное территориальное управление (ГТУ), в которое вошли прежнее теруправление, а также управления по координации деятельности полпредов и по вопросам местного самоуправления. Эту работу курировал замглавы администрации Александр Абрамов.

Вплоть до конца 2000 году полпреды боролись с ГТУ, а ГТУ с полпредами. Полпреды пользовались прямым доступом и наделенными полномочиями, чиновники отвечали тем, что подтормаживали необходимые полпредам документы. В итоге Владимир Путин встал на сторону полпредов, и в начале 2001 года территориальное управление сократилось на две трети, а освобожденные кадры перетекли в аппарат полпредов. Усеченное ГТУ досталось Андрею Попову, до того руководившему УВП и считавшемуся чуть не правой рукой Суркова. Через три года ГТУ окончательно было поглощено УВП, превратившись в его региональный департамент. От былой роскоши когда-то влиявшему на региональную политику Абрамову остался департамент по подготовке деятельности Госсовета, а вся региональная политика сосредоточилась в руках Суркова и вновь возглавившего УВП Андрея Попова.

Именно тогда федеральный контроль над территориями стал означать реальный политический вес и могущество. В начале 2005 года прошли выборы главы Ямало-Ненецкого автономного округа, и следующие семь лет глав субъектов назначал лично президент с одобрения регионального парламента. Причем до 2009 года шорт-лист кандидатов в губернаторы формально вносило полпредство, но в 2009 году по предложению президента Медведева законодательство было изменено: теперь короткий список кандидатов в Кремль после консультаций с представителями администрации передавала "партия, победившая на региональных выборах". Де-факто, "Единая Россия". Полпреды из формальных процедур по назначению губернаторов исчезли, а власть сосредоточилась внутри УВП.

"У хорошего куратора губернатор через два года уходит" — такую шутку Суркова любили пересказывать его подчиненные. Куратор — тот самый чиновник регионального департамента, который отвечал за определенные регионы. Безусловно, в губернаторском корпусе никогда не было единого подчинения группе некрупных чиновников: сложно представить, чтобы, скажем, Юрий Лужков решал свои вопросы с советником управления.

В целом задача куратора действительно нетривиальна: быть знакомым с руководством региона, ключевыми мэрами, замами, лидерами влиятельных общественных и религиозных организаций, знать обо всем происходящем на территории, предвидеть проблемы и уметь их купировать до выхода в публичное пространство.

У каждого из региональных кураторов в таком ведении по три-пять регионов. Сейчас, после возвращения губернаторских выборов, внутри самого УВП структура управления регионами более дробная: четыре отдельных департамента, каждый отвечает за два федеральных округа (Центр и СЗАО, Приволжский и Уральский, Южный и Северо-Кавказский, Сибирь и Дальний Восток). Работу курирует бывший глава московского исполкома "Единой России" Виктор Селиверстов. Плюс отдельный департамент, ответственный за избирательные кампании, находящийся в ведении Алексея Анисимова. Дробление на несколько департаментов позволит более четко и оперативно координировать деятельность кураторов: руководителю куда легче следить за двумя округами, чем за восемью. Из нововведений — обязательная ротация кураторов регионов, приблизительно раз в два года. "С одной стороны, если человек эффективно работает на территории, это позволит ему распространить опыт на другой субъект. С другой — это позволит избежать очевидных коррупционных рисков, когда человек настолько давно работает с регионом, что ввязывается в местные интересы",— объясняет логику высокопоставленный кремлевский чиновник.

Формальных рычагов влияния у скромного советника управления или даже заместителя главы департамента на губернатора нет, разве что докладная записка начальству. Правда, порой одна записка может дорого стоить ее персонажу, объясняет кремлевский чиновник. По большей части работает система неформальных договоренностей, личных симпатий и антипатий, ну и в крайних случаях — намека на нежелательность поведения. "Например, сказал президент выдать квартиру ветерану, а губернатор затягивает процесс. Ну можно объяснить губернатору, что он неправ. Как надавить на губернатора? Ну есть же правоохранительные органы, а у него... тоже наверняка что-нибудь есть. Бизнес, например. В задачу каждого куратора входит общение со всеми правоохранительными органами региона,— тактично объясняет логику работы с регионами экс-чиновник, пожелавший остаться неназванным.— Единственное, что с судьями мы никогда не общались. Считали, что это неправильно. С судьями общались полпредства: если что, мы звонили в полпредства".

Именно "регионалы" долгое время отвечали за то, кто попадет сначала в лонг-лист (который никогда не публиковали и который ничего не гарантировал, но само попадание в него — это возможность "засветиться" в глазах более высокопоставленных чиновников), затем — в шорт-лист. Конечную кандидатуру утверждал президент, но на этапе согласования и аналитических записок чиновники среднего звена могли и подпортить карьеру. Кроме того, в момент согласования региональных чиновников куратор имеет право отправить необходимую характеристику в кадровое управление администрации, отвечающее за конечный результат, это тоже довольно серьезный ресурс.

Впрочем, и полпредства до сих пор никуда не делись и играют свою, хоть и смежную, роль в присмотре за регионами. "За основными избирательными процессами — Госдума, президент, губернаторские выборы — следит федеральный центр. А выборы муниципалитетов — это скорее наш интерес",— объясняет сотрудник одного из полпредств.

При этом именно полпредства отвечают за согласование кандидатур судей, руководителей правоохранительных органов в регионах, территориальных органов исполнительной власти. "Процент несогласований был большой, до 20-30%, мог быть отказ полпредств и в выдвижении на госнаграды",— вспоминает бывший чиновник. Помимо утверждения в полпредстве часто необходимо еще было и утверждение в кадровом управлении администрации: "С кадрами "большой администрации" согласовывается, например, назначение судей. А управления, скажем, Росрыболовнадзора или Росимущества — это все только на уровне федеральных министерств".

Есть еще одна формальная структура внутри АП, которая теоретически могла бы конкурировать с УВП за контроль над субъектами,— управление по обеспечению деятельности Госсовета, находящееся в ведении помощника президента, бывшего министра природных ресурсов Юрия Трутнева. Но последние несколько лет за пределы задачи подготовки госсоветов управление не выходит.

Сколько существует УВП с региональной политикой, столько идут разговоры о необходимости возвращения отдельного территориального управления: мол, и людей не хватает, и задачи слишком многоплановые. Впрочем, сложно представить, чтобы после столь изнурительной борьбы следующий куратор эту область куда-либо отдал. "Сейчас внутриполитический блок структурно выстроен и в дополнениях не нуждается. Больше ничего нового в дополнение к двум управлениям создаваться не будет",— обещает собеседник "Власти" в Кремле.

В начале 2000-х годов департамент по работе с парламентом был самым многочисленным во всем управлении, с парламентом работало около 80 человек, вспоминают чиновники. Задача требовала ресурсов: фракция "Единой России" не имела думского большинства, и для принятия важных Кремлю законопроектов приходилось кооперироваться с ЛДПР или коммунистами или самовыдвиженцами.

В корне ситуация изменилась в 2003 году, когда ЕР стала суперфракцией с парламентским большинством. Теперь вопрос прохождения законопроектов не был вопросом коалиции, платы или объединения. "Надоело платить другим фракциям",— шутили тогда про цель создания политической глыбы в парламенте. Сегодня непосредственно с парламентом работает около 20 человек соответствующего департамента.

Формально рука президента в Думе и Совете федерации — полпреды, подчиняющиеся напрямую президенту. Сейчас это Гарри Минх в Думе и Александр Котенков в Совете федерации. Это довольно высокая должность, предполагающая мигалку и кабинеты в парламенте и Кремле. Но непосредственные функции полпреда скорее представительские: доложить при принятии президентских законопроектов, озвучить позицию президента при обсуждении, проследить прохождение кремлевских инициатив. Неформальной же работой с фракциями и депутатами, отслеживанием поправок и прочим занимается соответствующий департамент в УВП. С 2009 года эту работу курирует замглавы управления Радий Хабиров — единственный из сурковских чиновников среднего ранга, оставшийся при Володине.

Работа с парламентом — это не только обеспечение необходимого количества голосов для принятия законопроекта, который внес президент. Это еще и устоявшийся с давних времен думский символизм. За проходную, хоть и важную поправку достаточно простого большинства. За принципиальный проект хорошо бы заручиться поддержкой всех фракций или хотя бы двух из четырех. Совсем принципиальные документы вроде поправок в Конституцию или ответа на "акт Магнитского" требуют почти единодушного голосования. Поддержка абсолютным большинством — мерило качества принимаемого документа, объясняет логику один из собеседников "Власти": это демонстрирует достижение политического консенсуса. В конечном счете, чем более единодушно голосование при принятии какой-либо нормы, тем проще потом идти с этим к избирателям.

Важные Кремлю проекты далеко не только те, что внесены от имени президента. Уже давно не секрет, что многие из громких "депутатских" инициатив придуманы, написаны и разработаны именно в Кремле. "Президент должен быть гарантом и по большому счету — над схваткой. Некоторые вещи просто не могут быть озвучены как инициатива президента, он может лишь поддержать ее, заметив, что большинство ее уже поддержало".

Если инициатива спорная и вызовет много негативной реакции, она предлагается кому-либо из депутатов или же группе "депутатов всех фракций" (такая формулировка стала особенно модной в Думе нового созыва). Например, таким в последний год был друг Хабирова депутат Александр Сидякин; правда, после того как он активно топтал на трибуне белую ленту и демонстративно вышел из зала в момент голосования по ответу на "акт Магнитского", он перестал быть фаворитом. Громкими инициативами прославились Ирина Яровая и Елена Мизулина.

Не существует единой схемы работы Кремля с депутатами, рассказывают собеседники в Думе и Кремле, нельзя однозначно описать это как "подкуп" или "шантаж" или "давление": иногда депутаты и сами рады предложенной "оттуда" инициативе, считая это знаком расположения. Иногда поддержка принципиального решения сулит дальнейшее продвижение, включение в неформальный кадровый резерв, поддержку на медийном уровне. Зачастую это просто длительная беседа и убеждение.

К 2012 году после системного "закручивания гаек" и усложнения процедуры регистрации партий в стране осталось семь зарегистрированных политических партий: четыре парламентские и три непарламентских ("Яблоко", "Правое дело", "Патриоты России"). Все они были для Кремля в той или иной степени своими, давно знакомыми — им созданные или с ним часто советовавшиеся. Тогда партиями, как и парламентом, занимался тот же Радий Хабиров, прославившийся на этом посту разгоном прохоровского "Правого дела" в сентябре 2011 года.

После либерализации партийного законодательства и начала массовой регистрации партий, малые партии перешли в ведение другого заместителя главы управления — Алексея Анисимова. Занялся ими новый департамент под руководством бывшего депутата Госдумы и бывшего члена ЦИК Татьяны Вороновой. По состоянию на сегодня Минюст уже зарегистрировал 64 партии.

Роль администрации в работе партий зависит от самой партии. На любом значительном событии всегда присутствует сотрудник администрации, от советника до главы управления, в зависимости от важности события. КПРФ, например, древняя структура с серьезным партийным аппаратом и жесткими разборками — с ней АП может договариваться, может лоббировать собственные кандидатуры на назначение, но не может управлять напрямую. "Справедливая Россия", из-под пера АП рожденная, с АП в гармонии, "Правое дело" допрохоровских времен, ввиду личной склочности лидеров, могло обсуждать в кабинетах на Китай-городе вопросы вплоть до зарплаты пресс-секретаря. "Правое дело" Михаила Прохорова не смогло противостоять опытным "рейдерам" и рухнуло с легкой руки Кремля. Впрочем, и печальный опыт сотрудничества с администрацией не оттолкнул от нее Прохорова: лидер "Гражданской платформы" до сих пор советуется с Вячеславом Володиным, говорят в Кремле.

Исполком "Единой России" долгое время был как будто второй администрацией: АП и партия обменивались материалами, аналитикой, мониторингами, специалистами. Недаром кадровая комбинация "партия--АП--партия" была одной из самых популярных: так, партийный идеолог, телеведущий Иван Демидов в свое время перешел на должность замглавы управления, из партии же пришел в УВП Константин Костин.

Нынешнее управление, правда, полностью сосредоточено на построении ОНФ: в июне организация должна провести учредительный съезд и вскоре наконец получить хотя бы юридическое лицо.

Сам Володин регулярно встречается с руководителями думских фракций, а перед началом избирательного цикла-2013 встретился с малыми партиями. Обсуждавшаяся на протяжении последних лет возможность получать губернаторские посты представителям других партий кроме "Единой России" наконец реализовалась в 2013 году: врио губернатора Забайкальского края стал эсер Константин Ильковский, член ЛДПР Алексей Островский возглавил Смоленскую область. Сейчас АП запросило у парламентских партий по 200 человек для внесений в кадровый резерв, в будущем предложенные кандидатуры смогут получить региональные назначения.

Задачей появившегося недавно управления по общественным проектам называют "выработку смыслов": идеология, патриотическое воспитание. Кроме того, именно это управление теперь взаимодействует с НКО и общественными инициативами — начиная от поисковых отрядов и заканчивая ремесленными кружками.

Наконец, одна из сложнейших тем для выстраивания отношений — национальные и религиозные организации. Межнациональные отношения и соответствующий департамент в роли заместителя главы администрации курирует бывший президент Дагестана Магомедсалам Магомедов, он же отвечает за деятельность Совета при президенте по межнациональным отношениям. Межконфессиональные отношения и соответствующий департамент курирует заместитель главы управления генерал ФСБ Михаил Белоусов.

В начале 2000-х, когда перед АП стояла задача, во-первых, разгребать завалы предыдущей эпохи, во-вторых, выстраивать имидж нового президента, работа с общественными и религиозными организациями сводилась скорее к "прощупыванию почвы" и выяснению настроений. "Мы занимались религиозными организациями с точки зрения даже не управляемости — тогда это казалось мало реальной задачей, а вообще понимания, что у них происходит, и выстраивания диалога с ними. Вмешательства в их дела не было, скорее шла сверка позиций, ибо ранее этого не было вообще,— рассказывает один из бывших чиновников.— Тогда мы не могли себе позволить давления в общем ни на кого, тем более на религиозные организации: только уговоры, разговоры о поддержке. Провести Хануку в Кремле, например. Это было характерно и для работы с общественными организациями: например, как мы возились с Московской хельсинской группой! И, конечно, с церковью. Они тогда даже не считали нужным нам показать социальную доктрину и вообще возмущались тем, что мы хотим ее посмотреть!" Управлять религией напрямую администрация никогда и не могла, да и не ставила задачи: скорее речь шла о взаимных просьбах, о предоставлении помещений, о выделении денег на строительство храмов или помощи в проведении мероприятий. Исламские организации рассматривались в контексте борьбы с экстремизмом, помощи в становлении российского исламского образования, в поисках спонсоров и так далее. "Вмешиваться во внутренние дела религиозных организаций запрещено законом,— рассказывает бывший советник УВП, отвечавший за ислам, Алексей Гришин.— Безусловно, рука на пульсе должна быть, и сказать, что государство не интересовалось кадровыми вопросами в муфтияте, особенно в северокавказских республиках, было бы неправильно. Но ничем, что запрещено законом, мы никогда не занимались".

Система политического и информационного планирования в общем мало менялась на протяжении последних лет. В понедельник глава АП проводит совещание со своими заместителями и помощниками президента. В тот же день Володин проводит совещание с Морозовым и Зеньковичем. В четверг — политпланирование с социологами и экспертами (состав которых несколько изменился с сурковских времен). Планирование определяется вперед на неделю, месяц и три месяца. Володин в режиме реального времени следит за СМИ и блогами с помощью разработанной "Медиалогией" системы "Призма": на огромном экране в кабинете выводятся данные о количестве сообщений по обозначенным темам, сообщениям в блогах, о позитивных и негативных упоминаниях и т. д. Подробнее об экспертном и политическом планировании "Власть" писала в июле прошлого года. (см. материал "Кремлевские советологи" во "Власти" N 24 за 2012 год). О том, как Кремль работает со СМИ "Власть" опишет в следующих сериях.

Конечное решение по любой стратегии, назначению или практике принимает президент. "В их выработке и обсуждениях участвовал и руководитель администрации, и его зам по внутренней политике, и некоторые другие сотрудники администрации. Но решения принимались президентом, а не коллегиально",— описывает логику принятия решений бывший чиновник. В тактических вопросах замглавы имеет определенную самостоятельность. Что касается Володина, то он имеет прямой доступ к президенту — впрочем, как и все заместители руководителя администрации и помощники. Президент может поставить задачу через главу администрации, а заместители имеют возможность в любой момент напрямую доложить о выполнении заданий. С Ивановым у Володина отношения ровные еще со времен совместной работы в правительстве. Некоторые решения вроде ответа на "акт Магнитского" приписывают лично Путину. Некоторые — вроде разработки закона об НКО-иностранных агентах — предмет гордости сотрудников УВП.

Особенности работы УВП в последний год часто объясняют личностью Володина и его стилем руководства. Его предшественника Суркова принято представлять утонченным интеллектуалом, ценителем искусства и красивого политического процесса, автором цитаты про "375 оттенков серого". Володин не пишет стихи и не пьет шампанское на богемных вечеринках, а по воспоминаниям о саратовской карьере, его рисуют как грубоватого технолога, работающего топорными методами и делящего мир на черное и белое, Нижний Тагил и "креативный класс". Один из собеседников "Власти" в Кремле говорит, что сравнивать "двоих демиургов" вообще некорректно: один работал в ситуации политической стабильности и роста благосостояния, второй пришел в момент политического кризиса и сразу имел совсем другие задачи.

В действительности большинство методов остались прежними, благо оба деятеля работали вместе на протяжении долгого времени. Та же ставка на "партию большинства", то же создание симулякров, от Общественной палаты до молодежных движений, та же работа с "говорящими головами" (они же прокремлевские эксперты), та же система тотального партийного контроля. Только вместо условной "Стратегии 2020" (политологической экспертной площадки) условная "конференция ОНФ". Даже свой ФЭП у новой УВП имеется, теперь это фонд ИСЭПИ Дмитрия Бадовского.

Действительно ощутимое различие — в стиле управления. Сурков был импульсивен, требователен и порою взрывоопасен. У него можно было быть виноватым во всем: в том, что ты есть на рабочем месте, в том, что тебя нет на рабочем месте, в твоем просчете и даже в том, чего ты не делал. Вежливый с незнакомыми людьми и на публике, Сурков отчитывал подчиненных, не стесняясь в выражениях. Любой знал, что уволен он может быть примерно завтра. Главное правило кризиса: если случился просчет (утечка в СМИ, массовая акция протеста, неправильная позиция общественной организации), все надо решить до субботы, до совещания Суркова с руководством управления.

"Сурков ставил не только задачу, но и пути ее исполнения: сделать первое, второе и третье и никак иначе. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Володин ставит задачу жестко и спрашивает жестко, но как именно ты будешь исполнять эту задачу — это твое дело. Главное, чтобы цель была достигнута" — так характеризует разницу один из близких к администрации собеседников "Власти".

Объяснение кроется в трудовой биографии. Сурков пришел в администрацию, проработав в Альфа-банке, МЕНАТЕПе и ОРТ, из пиарщика олигархических структур — на предвыборную кампанию Владимира Путина. Все общественно-политическое пространство для него было абстрактным декоративным садиком. Он, не стесняясь, называл участников этой игры в партии, общество и культуру клоунами, рассказывают его знакомые.

Володин прошел все круги политического взросления в постсоветской России: вице-губернатор Саратовской области, выборы в Госдуму по списку ОВР, руководитель фракции, выборы от "Единой России", партийная карьера до секретаря генсовета партии. Вплоть до перехода на работу в аппарат правительства высокопоставленный единоросс, как настоящий народный избранник, ходил на большинство партийных митингов и лично морозил уши вместе с рядовыми однопартийцами. Известно, что даже в отпуск Володин ездит в родной Саратов. В кадровых вопросах Володин придерживается принципа "нанимать профессионалов в политике, а не в пиаре": главой УВП стал Олег Морозов (до назначения — первый зампред Думы, руководитель депутатской группы "Регионы России" в начале 2000-х), заместителями — люди, работавшие в регионах и с партиями.

При Володине во внутриполитическом блоке АП сменилось до 80% сотрудников всех уровней, неизменным остался, пожалуй, департамент организационного обеспечения. Сменился как глава УВП, так и его заместители. Собеседник "Власти" в Кремле призывает не рассматривать это как намеренное избавление именно от сурковских кадров: "Несколько руководителей департаментов ушли сразу за главой УВП Олегом Говоруном (осенью 2011 года Говорун стал полпредом ЦФО, потом ушел в правительство). Ставку решено было делать на людей, которые действительно работали в политике".

Наконец, именно при Володине само управление стало намного более бюрократизировано. В работе чиновников появилось больше формальностей, начиная с оформления командировок, заканчивая более прозрачной системой финансирования внешних проектов: так, по словам собеседников "Власти", юридически не оформленный ОНФ финансируется из фонда ИСЭПИ.

Следующее принципиальное отличие — публичная демонстрация равных правил игры для всех. Володин возглавил администрацию в конце 2011 года, на волне массовых акций протеста после выборов в Госдуму. Уже тогда было ясно, что правила игры необходимо менять и хотя бы публично демонстрировать широкий диалог. В начале 2012 года, в последние дни президентства, Дмитрий Медведев встретился с представителями незарегистрированных политических партий обсудить упрощение порядка регистрации; среди малоизвестных общественных деятелей на встречу, в частности, были приглашены известные оппозиционеры Борис Немцов и Владимир Рыжков, представить которых в Горках или Ново-Огарево еще несколько лет назад было невозможно. Сейчас, в начале нового избирательного цикла, Володин почти публично встречается с малыми партиями и обсуждает будущие выборы, недавно он встречался с профессорами-политологами и обсуждал с ними изменения в законодательстве о выборах.

Неизменным остается одно: отношение к внесистемной оппозиции независимо от ее названия. С "общественным деятелем", "блогером", "оппозиционером", "политиком" Алексеем Навальным (узнаваемость которого, по опросам, превышает узнаваемость министров) общаются правоохранительные органы, про него пишут прокремлевские медиа, о нем даже иногда рассказывают по телевизору, но представить публичную или полупубличную встречу Навального с главным политруком страны невозможно. "Мы такого просто не можем себе позволить,— рассказывают логику неприятия собеседники "Власти".— Одно дело, если бы он регистрировал партию, участвовал в региональных выборах, занимался бы партстроительством. Тогда посмотрим. А пока он призывает людей выходить на митинги и распространять листовки о партии жуликов и воров, это как? Он формально кто? Может, это была бы и интересная встреча, но любой публичный контакт, как и, например, с Лимоновым, будет означать, что мы публично поддерживаем и одобряем именно такой способ ведения политической борьбы. А мы не поддерживаем".