Премьера / кино
Фото: kinopoisk.ru
В прокат вышла спортивная драма Николая Лебедева "Легенда N17", рассказывающая о начале карьеры легендарного советского хоккеиста Валерия Харламова и его отношениях с не менее легендарным тренером Анатолием Тарасовым. Как играют в хоккей настоящие мужчины, и что у него общего с боем быков, узнала из фильма ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Режиссер Николай Лебедев романтически рифмует хоккей с корридой, начиная фильм с эпизода из детства героя, случившегося в 1956-м в Испании, откуда родом была мать Валерия Харламова. Маленький Валера вместе с мамой (Алехандра Грепи) и дядей (Хавьер Альсина) стоит на балкончике, под которым вот-вот прогонят стадо возбужденных быков. Взрослые не успевают заметить, как ребенок бросается на выручку щеночку, рисковавшему быть затоптанным, и в последний момент спасает его из-под копыт. Потом срочно приходится вмешаться дяде с его тореадорскими навыками, чтобы отогнать особо недовольного дерзким поведением мальчугана быка, а главное, чтобы чуть позже провести воспитательную беседу: "Когда ты найдешь то, что полюбишь по-настоящему, ты поймешь, как много ты можешь".— "А как я найду?" — "Оно само тебя найдет".
В героической "Легенде N17" многое действительно находит героя само — это в такой же степени фильм о воле к победе, как и о совершенной неизбежности этой победы, несмотря на временные трудности. Это мир абсолютного детерминизма, исторической необходимости, с которой в финале фильма под торжественную музыку Эдуарда Артемьева советская сборная размазывает канадцев в первом матче суперсерии СССР--Канада, состоявшемся в Монреале в 1972 году. На пути к этому триумфу каждый поворот предопределен, и элемент непредсказуемости сведен к минимуму, точнее — локализован вокруг фигуры Анатолия Тарасова (Олег Меньшиков), о котором почтительно шепчутся: "Самый мощный советский мужик после маршала Жукова". Но и самодур Тарасов, чьи методы беспокоят Федерацию хоккея, в конечном итоге оказывается предсказуем именно в этой своей непредсказуемости, и партийный функционер (Владимир Меньшов), которому тоже предстоит сыграть важную педагогическую роль в судьбе Харламова, объясняет тарасовское поведение очень просто: "Я не всегда понимаю, чего он хочет, но он точно знает, чего он хочет".
В героической «Легенде №17» многое действительно находит героя само
Нетрудно догадаться, чего хочет загадочный Тарасов: сделать из самородка (Данила Козловский), демонстрирующего и темп, и маневр, и обводку, настоящую легенду со "стальными мышцами, стальными нервами и стальным умом". Для начала воспитатель отправляет своего питомца в ссылку — играть за "Звезду" в уральский город Чебаркуль, где Харламова обижает не столько личное отношение старожилов, сколько общий настрой лентяев, смекнувших, что, чем больше ты вкалываешь, тем больше от тебя требуют, и разумнее потихоньку барахтаться посередине турнирной таблицы, не особенно изнуряя себя тренировками. Чебаркульские эпизоды фильма блещут несколькими колоритными картинами угара, разврата и пьянства, включая лахудру, подсаживающуюся к герою в кабаке с вопросом: "Твоя клюшка? Такая большая..."
После того как амбициозный Харламов, преодолевая сопротивление среды (в том числе с помощью ватрушек, которые ему присылает мама), выводит "Звезду" в первую лигу, Тарасов забирает его в ЦСКА для дальнейшего психологического тюнинга. Видимо, в хоккейном таланте Харламова тренер с самого начала не сомневается, но его главная задача — вправить молодому человеку мозги, и именно на это нацелена его педагогическая тактика, в соответствии с которой рвущийся забивать Харламов то вынужден отсиживаться на скамейке запасных, то собирать в ведерко шайбы, то стоять в воротах, то, наконец, рыдать под душем, костеря тренера-садиста последними словами.
Отношения между Харламовым и Тарасовым настолько наэлектризованы, что с ними едва ли может конкурировать по эмоциональной насыщенности любовная линия, в которой прослеживается все та же предопределенность. Будущая жена (Светлана Иванова) сваливается на Харламова с неизбежностью стихийного бедствия. Первый раз она просит в аэропорту поднести чемодан до автобуса, но, даже расставшись после этой мимолетной встречи, герой может не волноваться: как предупреждал дядя — "Оно тебя само найдет". И точно — куда бы Харламов ни направлялся, буквально за каждым углом его как бы невзначай поджидает встреча с той же блондинкой в лисьем капюшоне, к которой он так невнимательно отнесся при первой встрече, будучи поглощенным мыслями о хоккее. К хоккею любимая ревнует героя не на шутку, и ее можно понять, когда едва ли не посреди эротической сцены голый Харламов признается: "Мне кажется, что, кроме хоккея, мне ничего в этой жизни не надо". Тут "Легенда N17" потихоньку начинает выруливать на тот магический, иррациональный, подсознательный уровень, который гораздо интереснее, чем прямолинейные, сами собой напрашивающиеся хореографические аналогии с корридой, использованные в монтаже решающего матча. Наибольшей плотности магический слой фильма достигает, когда шаман Тарасов устанавливает астральную связь с командой, от руководства которой его отстранили: во время трансляции монреальского побоища он устраивается было перед телевизором с чайком, печенюшками и графинчиком, но, не утерпев, выходит в темный двор и, используя вместо клюшки сухую ветку, направляет удар за ударом в ворота дворового стадиона — ровно в эти моменты советские игроки забивают канадцам шайбы. И этот кульминационный мистический эпизод в чем-то отчасти обесценивает всю предыдущую харламовскую героическую работу над собой: стальные мышцы, нервы и ум, конечно, необходимы, но и их недостаточно, если где-то далеко кто-то, обладающий реальной силой, не взмахнет своей волшебной палочкой.