Любите ли вы животных? Если да, то вам лучше пропустить эту заметку. Хотя люди, о которых в ней идет речь, животных любят тоже. Но по-своему. Впрочем, если вы все-таки прочтете интервью таксидермиста (или, по-простому, чучельника) Дарвиновского музея Ольги Маршалковой корреспонденту Ъ Марине Иванющенковой, вы сами все поймете.
Рассказывали, что в углу кабинета стоит великолепно выполненное чучело одного старинного знакомого Кристобаля Хозеевича, штандартенфюрера СС, в полной парадной форме. Хунта был великолепным таксидермистом. Штандартенфюрер, по словам Кристобаля Хозеевича, тоже. Но Хунта успел раньше.
А. и Б. Стругацкие. "Понедельник начинается в субботу"
— Стругацкие, конечно, пошутили. Таксидермисты ведь не делают человеческих чучел?
— Нет, людей мы не делаем. Сейчас такие восковые фигуры изготовляют, что лучше всякой таксидермии. Я слышала, есть мастерская в Москве, которая занимается мумифицированием людей. Но это же не чучела, а мумии. Понимаете разницу?
— Откуда взялось это странное слово "таксидермист"?
— Все очень просто. "Дерма" означает "кожа", а "таксис" — "упорядочение". В общем, работа с кожей. Некоторые люди, кстати, понятия не имеют, кто такие таксидермисты, а я об этой профессии знала еще с детства. И склонность к таксидермии у меня всегда была. Найду, например, на улице дохлую кошку и делаю из нее чучело, ватой набиваю. При этом мне повезло: после окончания биологического факультета педагогического института я попала в Дарвиновский музей. И уже здесь решила окончательно переквалифицироваться в таксидермиста.
— Вам пришлось специально этому учиться?
— Работе таксидермиста можно учиться только у мастера, на рабочем месте. Я училась у Николая Константиновича Назьмова, одного из старейших таксидермистов, который последние годы жизни работал у нас в музее. Он был настоящим творцом. Из каждой дохлой зверюшки, которую на улице находил, делал чучела, чтобы добро зря не пропадало. Первый год я только снимала шкурки с животных. А когда дело дошло до изготовления чучел, он мне говорил, что я все делаю неправильно. А как надо, не мог объяснить. И приходилось распарывать чучело и делать все заново. Кстати, учиться надо на воронах — у них шкура "терпеливая", можно несколько раз ее распороть и снова сшить.
— Таксидермисты склонны делиться друг с другом секретами мастерства или каждый хранит их в тайне?
— Это довольно закрытая сфера. Некоторых составов Назьмова, которыми обрабатываются чучела, я так и не узнала. Например, он унес с собой секрет обработки осьминогов. Назьмов говорил, что у него есть специальный состав, но какой именно — оставил в тайне. Наверное, он помещал осьминога в разные жидкости. Кстати, чучело осьминога, которое Назьмов изготовил 1957 году, до сих пор хранится у нас в музее.
— Как происходит процесс изготовления чучел?
— Все чучела в нашем музее сделаны по одному принципу. Сначала с животного снимается шкура, чистится изнутри, стирается в стиральном порошке или специальных препаратах. Потом она обрабатывается ядохимикатами (чтобы микробы убить) и мышьяком (это против моли). Потом создается основа чучела. Для небольших животных мы делаем ее из стружки, накрученной на проволоку. Для "крупняка" делается деревянный каркас, на который наматывается стружка. А основа птицы обычно состоит из пенопласта. Потом на эту основу надевается шкурка. На заключительном этапе чучелу придается определенная поза. Для этого таксидермисту нужно иметь и художественное воображение, и пространственное мышление. Заканчивается все сушкой. Очень ответственный этап — при усадке шкура может коробиться. Это традиционный метод. Но еще есть так называемый скульптурный метод — его разработал Назьмов. Этот метод более трудоемкий и подходит для животных, у которых короткий шерстяной покров и видны мышцы. Лепится скульптура животного в натуральную величину. Затем с нее снимается гипсовая форма, по ней выклеивается папье-маше. И уже на него натягивается шкура. Если животное редкое, этот метод себя оправдывает.
— Кстати, зубы у чучел настоящие?
— Зубы можно делать искусственные, но натуральные для музейных экспонатов лучше. Кстати, если вы в музее увидите чучело зверя с открытой пастью, знайте, что череп у него, скорее всего, настоящий. А если пасть закрыта, то череп наверняка сделан из пенопласта.
— А глаза для чучел таксидермисты где берут?
— Когда-то глаза заказывали на советских стекольных заводах. Но качество у них было так себе — то форма разная, то зрачки разного цвета. Бывало, из целой коробки двух одинаковых не выбрать. Теперь мы заказываем глаза в Германии. Недорого. Например, пара глаз птиц стоит меньше марки, солидные — типа кошачьих, со зрачками — до 20.
— Таксидермисты на чем-то специализируются или могут с одинаковым успехом сделать чучело и мыши, и слона?
— Таксидермисты — специалисты широкого профиля. Сейчас я делаю и змей, и птиц, и ящериц, и млекопитающих. А поначалу делала в основном птиц — это проще. Когда я начинала делать грызунов, сама довольно много ловила мышей. Их чучела сложно делать, потому что зверьки маленькие. Дернешь за что-нибудь — и все разорвется. К тому же чем меньше животное, тем быстрее оно портится. Но сложнее всего сделать чучело гладкошерстного животного, ведь надо показать мышцы, кости. Пантеру, например, гораздо труднее сделать, чем какого-нибудь пушистого зверя — лису, скажем, или медведя.
— Сколько времени уходит на изготовление чучела?
— Небольшую птицу можно сделать за день. На более крупных животных, особенно млекопитающих, уходит неделя-две. Например, чучело лемура я делала два дня, а подготовительный этап (выделка шкурки, чистка черепа, намотка лапок) занял неделю.
— Где таксидермисты берут животных?
— В 1907 году, когда открылся Дарвиновский музей, его основатель Александр Котс отдал туда коллекцию чучел, которые сделал своими руками. Потом он ездил по Европе и закупал готовые чучела. Он специально подбирал экспонаты, которые подтверждали теорию изменчивости,— с отклонениями в окрасе, форме рогов и прочее. Потом у музея наладились связи с зоопарком. Там много естественных отходов: животные болеют, погибают. Иногда к нам поступают вскрытые врачами зоопарка животные, но качество у них не всегда хорошее. Вечно вскроют сикось-накось — и какого-нибудь куска шерсти не хватает. А ты потом думай, как дырку заделать. В последнее время они нам мало чего дают. Раньше охотники нам часто приносили свои трофеи, дарили. Сейчас за каждого дохлого попугая хотят деньги получить, причем такие, чтобы оправдать покупку нового. Поэтому таксидермисты сейчас часто сами ездят в экспедиции, привозят в основном мелких птиц.
— Вы сами снимаете с животных шкуры?
— Приходится, хотя это довольно неприятная процедура.
— Извините, а что таксидермисты делают с тем, что у животных под кожей?
— Несколько лет назад остовы животных забирал МГУ для своих исследований. Сейчас остатки мелких животных мы заворачиваем в несколько слоев целлофана и выкидываем на помойку. А если животное крупное, стараемся в зоопарке снять с него шкуру, а уже они там сами разбираются. Иногда говорят, что в голодное советское время таксидермисты использовали остовы животных в личных целях. В смысле — употребляли в пищу. Но к нам животные обычно в таком состоянии поступают, что и смотреть на них не хочется. Хотя таксидермисты, у которых были домашние животные, иногда брали для их пропитания что-нибудь поприличнее — гусей, например.
— Кстати, вы вегетарианка?
— Нет.
— В вашей работе наверняка случается брак. Что в этом случае делают со шкурами?
— Брак в работе случается в основном из-за качества шкур. От момента гибели животного до момента его попадания к таксидермисту со зверем может что-то произойти. Например, он где-нибудь полежит, и шерсть вылезет. Самое неприятное, что проплешина может проявиться только в процессе выделки шкуры. Если такое происходит, шкура списывается. Вообще-то положено ее сжигать, но мы хорошие куски оставляем для реставрации старых чучел, хотя некоторые думают, что из этих остатков мы себе шубы шьем. В общем, все бракованные шкуры идут в дело. Например, моль проест у чучела шерсть — мы начинаем искать похожие шкурки, чтобы заделать проплешину, иногда даже шкурки другого животного. Как-то нам принесли из зоопарка тукана (птица такая) без хвоста. Мы к нему вороний хвост приставили — и ничего, вроде незаметно.
— Это уже получается не чучело, а муляж.
— Нет, таксидермистам это разрешается — в разумных пределах, конечно. Иногда просто нет другого выхода. Как-то на морде волка образовалась проплешина, и мы заделали ее обрезком шкуры оленя. Или вот чучело африканского слона. Оно было в ужасном состоянии: на груди дыра сантиметров десять, на передней ноге — длинная щель. Чем заделать? Слоновьей кожи у нас нет. Я полгода ползала вокруг этой слонихи, не знала, что делать. В итоге щели забила пропитанной клеем бумагой, потом заделала мастикой, а поверх — манной крупой, чтобы создать фактуру мелкой бугорчатой кожи. А на ногах, где бугорки покрупнее, заделала кукурузной крупой. Или вот морж. У него ласты раскрошились. А у нас была оленья шкура, я ее выделала как кожу. И из этой кожи сделала моржу ласты.
— Много ли таксидермистов в Москве?
— Около тридцати. Человек пять работают при музеях, остальные — в частных мастерских. К ним обращаются, как правило, охотники, которые хотят увековечить свои трофеи.
— Работа таксидермистов хорошо оплачивается?
— Цена зависит от размеров животных. Сделать глухаря стоит $150, утку — $50 (это один-два дня работы). Голова кабана обходится заказчику в $200, оленя и лося — еще дороже. У таксидермистов-индивидуалов большой объем работы. Например, они делают головы из папье-маше. У них есть готовые основы голов разных размеров, и они сразу на них шкуру натягивают. Но это ремесло, а не искусство. А если делать голову на основе настоящего черепа, больше времени уходит. Чтобы череп очистить, надо его выварить. Я пыталась это делать в домашних условиях, но пришла к выводу, что это очень неблагодарное занятие. Такая морока! И ванна несколько дней занята шкурами, помыться невозможно. Но если много заказов, таксидермист может заработать $5000 в месяц. Правда, плохо, что спрос на услуги таксидермистов сезонный — в основном они нужны осенью и весной. А летом — пустота. И если работать только на музей, концы с концами не сведешь. Я, например, получаю 500 рублей в месяц. За эти деньги я должна делать шесть чучел и еще заниматься реставрацией старых.
— Есть известные таксидермисты. А знаменитые чучела?
— У нас в музее есть чучело слона, которого какой-то африканский султан подарил Николаю II. Пока этого слона везли, он простудился и погиб. Тогда сняли с него шкуру, и она в засоленном виде хранилась в подвалах Политехнического музея. В 1927 году таксидермисты музея сделали чучело этого слона — несколько месяцев работали. А индийскую слониху, которая тоже стоит у нас в музее, после гражданской войны в Москву прислали из Бухары — как подарок от Красной Азии. Слониха благополучно доехала и прожила лет десять в зоопарке. А когда умерла, из нее чучело сделали. Еще у нас есть редкий экспонат — чучело бескрылой гагарки, которая вымерла в прошлом веке. В 70-х годах нам за нее американцы обещали построить новое здание музея. Но мы отказались.
— Рассказывают, что некоторые таксидермисты делают чучела из своих домашних животных...
— У меня есть собака, кошка и хомяк. Но из них я не смогу чучела сделать. Животное, которое хотя бы пять минут в руках подержал, уже родное. Я с них шкуру снять не смогу.
— И все-таки ваша работа формирует, скажем так, особое отношение к животным?
— Честно говоря, иногда увидишь какого-нибудь красивого зверя и сразу думаешь: вот бы нам такого в музей!