Борьба с кризисом началась. Пока лишь на уровне разговоров, до конкретных решений еще далеко. Но, похоже, и либералы, и государственники сходятся в одном: платить за стимулирование экономики должны госбанки.
Фото: Анатолий Зернин, Коммерсантъ
В закрытом режиме
22 апреля в сочинской резиденции президента прошло чрезвычайное совещание. Причина: плохие результаты экономики в первом квартале 2013 года, которые поставили ее на грань стагнации и рецессии. Промпроизводство не выросло вовсе, грузооборот транспорта упал на 1,8%, экспорт товаров — на 4,5%. Отток частного капитала только за январь--март составил $25,8 млрд ($56,8 млрд за весь 2012 год). Фондовый рынок вновь скатился к кризисным уровням 2009 года. А Минэкономики понизило прогноз роста ВВП на 2013 год с 3,6% до 2,4%, что на фоне роста в первом квартале на 1,1% кажется даже оптимистичным.
Данные Росстата произвели удручающее впечатление и на главных их получателей — власти. В середине апреля президент Владимир Путин на встрече с премьер-министром Дмитрием Медведевым открыто сказал, что кризис приобретает все более опасные формы. Следствием этой обеспокоенности и стало чрезвычайное совещание. Появилась надежда, что власти наконец-то осознали: в экономике дела плохи, и решили что-то делать. Она подкреплялась и тем, что помимо традиционных участников экономических совещаний — чиновников экономического блока — на него позвали и экспертов.
Однако независимых экспертов на совещании практически не оказалось. Из 19 его участников в Кремле, правительстве и других органах государственной власти работают 14 человек. Трех из пяти экспертов трудно назвать независимыми: бывший глава ФСФР Олег Вьюгин, экс-министр финансов Алексей Кудрин и глава Академии внешней торговли при Минэкономики Сергей Синельников-Мурылев. В какой-то мере независимыми, впрочем, можно считать Александра Широва из Академии наук и руководителя экономической экспертной группы Евсея Гурвича.
В начале совещания Владимир Путин, конечно, призвал не драматизировать ситуацию. Произнес ритуальные слова о достаточном запасе прочности у российской экономики, но признал тревожными последние симптомы и попросил у собравшихся предложений, как обеспечить рост ВВП.
По логике вещей экономисты государственнического толка должны были доказывать необходимость увеличения госрасходов и госинвестиций за счет резервов, лоббировать восстановление производства за счет рывка в ВПК, а также требовать снижения ставок, роста эмиссии и самого широкого кредитования предприятий через механизмы рефинансирования ЦБ. Об этом говорил в феврале в интервью "Деньгам" еще один участник совещания и идейный руководитель этого крыла советник президента Сергей Глазьев.
А либералы в ответ должны были объяснять, что это неминуемо разгонит инфляцию, а большая часть средств при отсутствии механизмов инвестирования и существующем уровне коррупции будет потрачена неэффективно или попросту разворована. Деньги эти, между прочим, могут очень скоро понадобиться: цены на нефть и металлы (основные статьи российского экспорта) падают, и в этой ситуации тратить резервы на очередные великие стройки попросту неразумно. Поэтому единственный выход — ужесточение денежно-кредитной политики, урезание госрасходов и борьба с раскручивающейся инфляцией. А источники роста заложены вообще в другой сфере — в снижении уровня откатов и давления на бизнес со стороны силовиков, в продолжении экономических реформ.
Но ничего этого мы так и не услышали: большая часть совещания прошла в закрытом режиме. И хотя доступна лишь разрозненная, отрывочная информация об обсуждениях, можно уверенно сказать, что оно далеко не последнее. Тем более что сам Путин назвал его рабочим.
Правила и маневры
Главный вопрос: продолжит ли и впредь работать бюджетное правило? Напомним, что по нему сверхдоходы от нефти, получаемые бюджетом, направляются в Резервный фонд, пока его объем не достигнет 7% ВВП (сейчас 3,9%, или $84 млрд). За его отмену и ратуют экономисты-государственники, а глава Минэкономики Андрей Белоусов в декабре 2012 года высказывался за снижение планки до 5% ВВП. Но ясности в выборе нет.
С одной стороны, сразу после совещания министр финансов Антон Силуанов и Андрей Белоусов в один голос заявили журналистам, что бюджетное правило продолжит работать. С другой стороны, в ответ на вопрос о возможном снижении планки Белоусов дал совсем уж пространный ответ, мол, жизнь покажет, добавив, что эта тема не обсуждалась. Хотя еще на открытой части совещания Путин говорил о том, что изменение бюджетного правила чревато рисками.
А спустя два дня Белоусов заявил, что бюджетное правило к 2016-2017 годам отомрет само собой. Хотя по прогнозу Минфина объем Резервного фонда только к 2017 году достигнет 7% ВВП, и только тогда, казалось бы, правило заработает в полную силу: все, что выше этого уровня, будут отправлять в Фонд национального благосостояния и на инфраструктурные проекты.
Правило, конечно, может перестать работать и само собой, точнее, начать работать в обратную сторону: после падения цен на нефть ниже $90 за баррель сверхдоходов больше не останется, отчислять будет нечего, а средства из Резервного фонда начнут перекачивать на покрытие бюджетного дефицита. Но если Белоусов прогнозирует в среднесрочной перспективе падение нефтяных цен, то по логике вещей в оставшееся время хорошо бы успеть скопить максимальные резервы.
Обсуждался на совещании и бюджетный маневр. Именно он, помимо конвертации сбережений в инвестиции и улучшения инвестиционного климата, может, по мнению Алексея Кудрина, стимулировать экономический рост. О необходимости маневра говорили недавно и разработчики "Стратегии-2020". Они предлагали увеличить расходы на образование, здравоохранение и строительство дорог за счет сокращения расходов на Минобороны, МВД, другие правоохранительные органы и спецслужбы. По словам Белоусова, возможность для маневра сейчас как раз изыскивается, но под сокращение грозят попасть пока только расходы на содержание госкорпораций. Расходы на оборону и спецслужбы секвестру, видимо, не подлежат.
Состав участников совещаний по экономическим вопросам будет меняться, проблемы — накапливаться, а экономический рост — замедляться
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Ставки и риски
Но, как сказал Путин, за счет бюджетных мер и изменения бюджетного правила ситуацию не исправишь, и с этим не поспоришь. И неминуемо на первое место вышел вопрос о процентных ставках. Глава ЦБ Сергей Игнатьев сказал, что его ведомство работает над их снижением. Игнатьев также рассказал, что в финансовой сфере все стабильно, кредитный портфель банков растет, а кредиты реальному сектору выросли за последние 12 месяцев на 20%. А если возникнет необходимость, ЦБ может предоставить банкам ликвидности еще на 1,5-2 трлн руб. Что же касается инфляции, от темпов которой во многом зависят ставки, она, по "ощущению" Игнатьева, будет снижаться. В прошлом году, дескать, была засуха и неурожай, а в этом году метеорологи ничего такого пока не предсказывали. Впрочем, ощущения Игнатьева уже не столь важны: срок его полномочий истекает через два месяца.
Вопрос о высоких процентных ставках оказался и самым нервным, не обошлось даже без колкостей. Белоусов, например, наехал (так это охарактеризовал Путин) на Кудрина, посетовав, что раньше экс-министр всех убеждал: снижение инфляции приведет к снижению ставок по кредитам, а они на самом деле растут. А потом Олег Вьюгин, возглавляющий после ухода с госслужбы совет директоров МДМ-банка, предложил ограничить банковскую маржу. По его словам, минимальные ставки для корпоративных клиентов начинаются с 14% годовых, и банкам, прежде всего государственным, стоило бы поумерить аппетиты. А их примеру последуют и частные банки.
Со схожими идеями в феврале выступал и Глазьев, предлагавший ЦБ выдавать банкам рефинансирование по кредитам для предприятий по ставкам ниже уровня инфляции и ставки рефинансирования, а маржу банков по таким кредитам ограничить 2%. Силуанов также видит ключ к снижению ставок в снижении банковской маржи, но сказал, что ограничивать маржу госбанков административно пока не предполагается.
Как рассказал "Деньгам" Евсей Гурвич, речь идет не об административном ограничении и даже не об особых правилах рефинансирования, а о снижении маржи за счет повышения эффективности работы банковских учреждений: "Ключевые позиции в банковской системе занимают госбанки, значит, государство может работать над повышением эффективности и снижением маржи. ЦБ, например, как основной акционер Сбербанка, имеет возможности влиять на его стратегические и текущие операционные цели".
Вероятно, чтобы дополнительно стимулировать банкиров, Путин напомнил о помощи, оказанной банкам в кризис, рассказал, что в западных странах правительства атакуют свои финансовые учреждения, и тоже посоветовал "представителям этого сектора начать реально оценивать ситуацию в стране и свою роль". На банкиров эти увещевания вкупе с дешевыми кредитами от ЦБ, а, значит, и возможностью организации новой кормушки, может, и подействуют. Но вряд ли это приведет к снижению ставок для малого и среднего бизнеса.
А вот Алексей Кудрин полагает, что власти отказались от идеи смягчения денежно-кредитной политики, убедившись в его бесперспективности для стимулирования экономического роста. Разделяет ли эту убежденность советник президента Глазьев, "Деньгам" узнать так и не удалось: для комментариев он в последние дни недоступен. А Гурвич считает, что каких-то резких движений и авральных мер ждать не стоит: "Будет продолжаться тот же курс, плюс проводиться меры, которые являются консенсусными". К таковым пока можно отнести только решение о направлении части средств накопительной пенсии "молчунов" из ВЭБа и части средств из ФНБ на выпуск инфраструктурных облигаций. Из ФНБ в этом году на эти цели планируется направить 100 млрд руб. Правда, для этого придется найти не просто возвратные проекты, но и проекты с доходностью выше уровня инфляции.
Но точнее всего высказался Белоусов, который, обдумав итоги совещания, заявил: "Мы пришли к выводу, что замедление экономического роста является сложным феноменом". С точки зрения экономической теории — чистая правда, очень точное утверждение. Увы, совершенно бессмысленное.