Вопрос модернизации российского образования в последнее время стал особенно актуальным. Звучат диаметрально противоположные оценки: от резких (модернизация провалена полностью и деньги потрачены впустую) до сдержанных (процесс необходимо продолжать, но по ходу вносить коррективы). В этом году исполняется 10 лет, как ректор Саратовского государственного университета им. Н.Г.Чернышевского Леонид Коссович занимает свой пост,од его руководством проходили изменения в вузе. О том, как идет процесс модернизации в современном российском высшем образовании и каких результатов удалось достичь, ректор рассказал в интервью „Ъ“.
— Прошло немногим более пяти лет с того момента, как в нашей стране был дан старт модернизации высшего образования. Могли бы Вы со своей стороны пояснить задачи этой реформы? — Когда в 2007 году федеральное законодательство определило уровни высшего профессионального образования и требования федеральных образовательных стандартов, по сути дела, были обозначены общие задачи модернизации российской высшей школы. Речь шла об основных принципах. Предполагалось существенное расширение свободы образовательных учреждений при формировании основных образовательных программ и использовании образовательных технологий, но при этом необходимо было существенно повысить ответственность вузов за качество образования. В системе усиливалась роль работодателя, который становился ключевой фигурой — заказчиком образовательной программы. Планировалось создать условия для академической мобильности студентов на российском и европейском пространстве. Все это вместе взятое при активном тюнинговом инструментарии должно было не только и не столько прописать российские вузы в Болонском процессе, сколько повысить их конкурентоспособность на европейском рынке.
— Сейчас звучат довольно резкие оценки модернизации, в том числе и очень негативные. А Ваше мнение на этот счет?— При Советской власти была хорошая система образования, но она работала для того времени. Когда мы переходим к другой формации, возникают новые требования. Если мы хотим входить в мировое экономическое сообщество, мы должны соответствовать стандартам, соблюдать общие правила. Это требование времени, экономической и политической формации.
— Известно, что значительная часть преподавательского состава с недоверием отнеслась к нововведениям. Что до сих пор остается непонятным для научного сообщества в мероприятиях по модернизации?— Для большинства российских вузовских преподавателей названные задачи воспринимались либо в достаточной мере абстрактно, либо, напротив, слишком конкретно и приземленно. То и дело раздавались недовольные голоса с кафедр и факультетов. Введение бакалавриата — это дурная необходимость выполнить пятилетку в четыре года. Академическая мобильность мешает нормальному течению учебного процесса, и почему я должен перезачесть студенту не мой, а чужой курс, прослушанный им где-нибудь в Праге? Почему работодатель, то есть какая-то фирма или производственное предприятие, должен определять учебный план наших студентов — неужели вузовская кафедра хуже знает, что нужно студенту? Что означает слоган «образование через всю жизнь»? Кто и на какие средства это образование будет обеспечивать? Все эти и многие другие вопросы до сих пор не ушли из вузовских стен. Они волнуют сообщество, то и дело звучат в дискуссиях на методических советах и конференциях.
О каких бы проблемах модернизации мы ни говорили, главной остается проблема изменения преподавательской психологии. Многие из нас работают в университете десятки лет, и мы не можем не замечать, как изменились наши студенты, какие процессы происходят в современном обществе. Не отказываясь от университетских традиций и методической целесообразности, мы должны внедрять и те образовательные технологии, которые востребованы временем и новыми стандартами.
— Я так понимаю, что для выполнения всех требований пришлось перелопатить всю прежнюю сложившуюся десятилетиями схему функционирования вуза.— Именно так. Сама модернизация высшего образования с течением времени начинает приобретать новые черты и ставить еще более жесткие задачи и требования. Здесь и необходимость реформирования системы аттестации научных кадров, а это значит — всей системы диссертационных советов. Меняются и усложняются требования к членам диссертационных советов. Еще более сложной оказалась задача по внедрению в вузах инновационной деятельности, когда научная идея становится не результатом работы ученого-исследователя, а началом длительного и трудоемкого процесса по продвижению этой идеи и созданию востребованного продукта вплоть до его промышленного производства.
Преподаватели в последние два-три года столкнулись с проблемами такого масштаба, какого никогда не знало вузовское образование. Кроме всего прочего, каждому преподавателю в последние годы пришлось либо радикально изменить свои лекционные курсы, либо разработать новые. Пришлось осваивать дистанционные методы обучения, входить в тонкости балльно-рейтинговой системы оценки результатов обучения, разбираться с зачетными единицами, создавать новые рабочие программы, основанные на компетентностной модели, искать новые формы для текущей и итоговой аттестации, научиться различать специфику бакалаврской и магистерской выпускной квалификационной работы. Иными словами — вырабатывать новый методический и методологический язык общения со студентами.
— Тем не менее, несмотря на сложности, СГУ удалось получить статус научно-исследовательского университета (НИУ). Как ? — Да, и мы получили его заслуженно! Был конкурс среди всех вузов России, победили всего 27 университетов. Как Императорский Николаевский университет, мы не могли проиграть. Это было бы непростительно. Это мощнейший импульс для развития. Безусловно, для классических университетов и сам конкурс, и реализация Программы развития НИУ оказались сопряжены с главной трудностью: отсутствием отраслевой производственной и бизнес-поддержки. Университет должен не только выполнить программу каждого года по всем важнейшим показателям, но и достичь такой финансовой устойчивости, которая позволила бы участвовать в софинансировании программы.
Саратовский государственный университет вошел в число ведущих вузов страны, он вступил на путь модернизации образования одновременно с победой в конкурсе вузовских инновационных проектов. Это дало возможность в разы улучшить материально-техническую базу университета, оснастить новейшим оборудованием лаборатории, основательно поддержать ведущие научные школы, начать массовую переподготовку и повышение квалификации преподавательских и инженерных кадров. Материальные ресурсы были направлены и на разработку авторских инновационных учебных пособий, в том числе электронных. Инновационный проект (2007-2008 гг.) позволил университетской модернизации стартовать максимально мощно.
— Какие обязательства накладывает на университет новый статус?— Категория «Национальный исследовательский» присвоена университету на 10 лет. Первые пять лет финансирование НИУ осуществляется за счет средств федерального бюджета при софинансировании самого университета. Во вторые пять лет федеральное финансирование прекращается, однако программа развития продолжает функционировать. За счет развития инновационной деятельности мы должны будем увеличить доходы университета. Эти средства будут направлены на разработку, модернизацию и актуализацию собственных образовательных программ, новых образовательных технологий, развитие кадрового потенциала за счет повышения квалификации научно-педагогических работников и иного персонала, закрепление молодых специалистов, формирование современной материально-технической базы, развитие информационных ресурсов, создание эффективной системы управления — то есть на дальнейшее выполнение программы НИУ.
Речь идет о том, что с 2015 года все силы университета должны быть сосредоточены на реализации тех планов, которые в первые пять лет финансирует государство, ждущее отдачи от инновационных вузов на втором этапе реализации программы развития НИУ. При написании и реализации этой программы университету было на что опереться: мы стремились точно рассчитать наши возможности, силы, средства. При этом надо сказать, что государство, поддержав ведущие вузы, всю ответственность за выполнение поставленных задач передало самим вузам, которым приходится ежечасно решать эти задачи повышенной сложности.
— Существует мнение, что проводившиеся в последние 10-15 лет в разных странах реформы образования встречают на своем пути два препятствия: недостаток ресурсов и отсутствие механизмов, способных «запустить» реформу в действие. Вы согласны с таким утверждением?— Да. На мой взгляд, необходимо в самом вузе создавать механизмы, позволяющие ставить и решать так называемые задачи «со звездочкой». Взять, к примеру, задачи, с которыми столкнулся университет при выполнении программы НИУ. При участии университета в Саратовской области создано 16 инновационных образовательно-научных центров, 12 предприятий и более 40 инновационных структур в самом университете в содружестве с крупными предприятиями региона. В рамках программы развития НИ СГУ было приобретено новейшее оборудование на сумму свыше 1 млрд рублей, что позволило ему создать не только высокотехнологичную лабораторную базу и подготовить высококвалифицированный персонал. Эта сложнейшая работа не была бы сделана, если бы в инновационной политике мы не выбрали собственный путь развития. Университет решил объединить усилия вуза, университетских малых инновационных предприятий и крупных саратовских производств по кластерному принципу.
Для эффективного функционирования кластеров было закуплено уникальное оборудование и подобран персонал для работы на оборудовании, которому подчас нет аналогов в России. В результате такого подхода появилась возможность быстрее внедрять научные разработки ученых в производство, а продукцию на их основе выпускать не только опытными партиями, но и в промышленных масштабах. Большую часть инновационного потенциала университет сконцентрировал на таких направлениях, как радиоэлектроника, IT-технологии и новые материалы. В университете создаются базовые кафедры, работающие вплотную с производством.
— Но ведь в течение многих лет законодательство РФ позволяло создавать базовые кафедры вузов только в научных организациях…— Ситуация в последние годы существенно изменилась. Вузам стало остро необходимо открывать базовые кафедры на предприятиях не только научного, но и сугубо производственного профиля. Это вытекает и из требований ФГОС по активному привлечению работодателя к учебному процессу. Кроме того, очевидно, что не все выпускники вуза готовы посвятить себя науке и многие стремятся трудоустроиться именно на производстве. Базовая кафедра дает возможность раннего приобщения студентов к проблемам предприятия, производственным задачам, включения студентов в технологический процесс уже на этапе обучения.
— Крупные предприятия заинтересованы в содружестве с вузами через эти кафедры? — Конечно, ведь НИУ обладает такой лабораторной и производственной базой, которая оказывается интересной и представителям реального сектора экономики. По нашему мнению, через базовую кафедру студенты получают возможность активно отрабатывать не только профессиональные, но и общекультурные компетенции, обозначенные в федеральных государственных образовательных стандартах: умение работать в команде, умение найти максимально экономичный способ производства и другие. И, наконец, базовые кафедры на предприятиях позволяют вузам более активно включать в процесс обучения производственников-работодателей. Это практические и лабораторные занятия в соответствии с учебным планом и основной образовательной программой, это подготовка курсовых и выпускных квалификационных работ на производственном оборудовании и при консультировании опытных наставников-производственников, многие из которых обладают учеными степенями и нацелены на совместную с вузом не только научную, но и педагогическую деятельность.
— Новые возможности обсуждались на федеральном уровне— Я говорил о них на заседании экспертного сообщества по вопросам развития предпринимательства при вузах и исследовательских центрах, которое провел в Новосибирске председатель правительства РФ Дмитрий Медведев. Саратовский государственный университет был услышан, Министерство образования и науки подготовило соответствующие предложения, которые вошли в новый Закон об образовании. С 1 сентября вузы России смогут создавать базовые кафедры на предприятиях.
— Иногда от оппонентов реформы образования приходится слышать, что Болонский процесс для России чужероден, что на Западе лишь второстепенные вузы приняли идеи реформы, что поддержка ведущих вузов затронула не магистральные, а периферийные интересы, поскольку вместо материальной поддержки наши преподаватели получили дорогостоящее оборудование и никому не нужные стажировки. — Конечно, российские преподаватели достойны куда большей зарплаты! Однако уже сегодня ведущие вузы из своей прибыли имеют возможность увеличить оплату труда своих сотрудников. В Саратовском государственном университете за последние два года удалось увеличить ежемесячные доплаты преподавателям, и прежде всего, докторам наук.
Но есть и иные возможности для улучшения условий жизни наших коллег. Программа НИУ предусматривает оплату труда преподавателей-разработчиков образовательных программ и собственных вузовских стандартов. Только за 2012 год в университете разработано пять самостоятельно устанавливаемых стандартов, 10 основных образовательных программ бакалавриата, 10 основных образовательных программ магистратуры, две основных образовательных программы специалитета, пять дополнительных образовательных программ. Всего за разработку собственных стандартов, основных и дополнительных образовательных программ в рамках НИУ университет выплатил авторам более 16 миллионов рублей.
Что касается стажировок: в 2010-2012 годах на эти цели было затрачено свыше 130 млн рублей. Было осуществлено 832 стажировки, из них за рубежом — 288 в 29 странах. Особое внимание уделялось молодым ученым, на их долю пришлась 371 стажировка, или почти 45% из общего количества. Повышение квалификации проводилось в ведущих российских и зарубежных научных и университетских центрах. Очевидным следствием стажировок стали рост профессионального и социокультурного потенциала аспирантов и сотрудников университета, активизация их публикационной деятельности, повышение уровня диссертационных исследований.
— Уж очень Вы красиво все расписываете…— Конечно, есть и свои проблемы. Дело в том, что при разработке образовательной концепции университета мы решили не создавать стандарты, альтернативные ФГОС. Только что созданные государственные стандарты, по нашему убеждению, еще не исчерпали свой потенциал, и они открывают широкие возможности для творческих и новаторских образовательных программ. Поэтому в университете было решено создавать собственные стандарты только в тех случаях, когда сформировалось принципиально новое научное направление, вокруг которого в университете создана научная школа, и представители этой научной школы готовы обучать студентов по новому образовательному направлению. Очевидно, что такого рода направления не включены в общероссийский перечень. Принятые правила не дают реальной возможности за счет собственных университетских образовательных направлений расширять общероссийский Перечень образовательных направлений, а значит, получать на реализацию собственных стандартов контрольные цифры приема.
В результате вузы, разработавшие параллельные с государственным собственные стандарты, оказались в выигрыше, а наш вуз, который разработал принципиально новые оригинальные стандарты, проигрывает вместо того, чтобы получить максимальную поддержку. Вот почему мы вынуждены «укрывать» наши разработки под маской образовательных профилей уже утвержденных направлений. По нашему мнению, надо вернуть практику утверждения таких стандартов на федеральном уровне как экспериментальных и разрешить ведущим вузам при их желании и соответствующем спросе в регионе проводить плановый набор студентов.
— Возвращаясь к критике реформы образования и, в частности, министерства. На чем базируется критика в адрес Дмитрия Ливанова? Это зависть к молодому чиновнику или что-то другое?— Я уже говорил, что в любой реформе есть те, кто побеждает и кто проигрывает. Если реформа никого не задевает, то это не реформа. Сколько времени был министром Андрей Фурсенко, столько его критиковали. Вектор реформы начинался еще министром Владимиром Филипповым. Когда пришел Фурсенко, изменилась форма, но содержание осталось прежним. Я как никто другой это знаю, потому что работал в коллегии министерства образования. Андрей Фурсенко — осторожней, чем Дмитрий Ливанов, в высказываниях, но в деле он очень жесткий. То, что сделал Фурсенко, реально реформировав образование, интегрировав его в мировое пространство, — это очень большая заслуга. Ливанов продолжает ту же политику. Он молодой и пассионарный, где-то следовало бы более мягко высказываться, это, возможно, издержки возраста, но не содержания действий.
— Ваш предшественник, профессор СГУ Дмитрий Трубецков, очень жестко выступает против министра Дмитрия Ливанова. На чем основаны его высказывания, на Ваш взгляд?— Дмитрий Иванович (Трубецков. — „Ъ“) говорит так же, как все академики, которые не хотят принимать министра образования. Академия наук действительно сейчас в очень тяжелом состоянии, многие институты лишились молодежи, специалисты уехали и очень хорошо устроились за границей. У академиков есть объективные трудности. Но мы интегрируемся в мировое пространство, а там вся наука делается в вузах, академии в той форме, как у нас, нет. Хотя это не значит, что мы должны разрушать это здание искусственно, потому что тогда мы зарубим те научные школы, которые у нас есть. Здесь нужно суметь объединить реформацию и консерватизм, они должны быть в хорошем системном объединении.
— Но ведь «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»…— Можно. Пример нашего университета показывает, что мы не только сохранили университетские традиции, но и отвечаем всем требованиям реформы образования.